Прекрасно.

Я сыграю так хорошо, что пресса будет есть с моей руки, а не из рук Хоук.

— Я согласна. Влюбленность, вероятно, самая опасная вещь, которая может с кем-либо приключиться, — улыбнулась Сильвия.

Взяв руку Джетро, я переплела наши пальцы и поднесла его большую ладонь к своим губам. Я поцеловала ее. Вдохнула его запах кожи и денег. Я снова становилась сильнее.

Он не двигался. Не дышал и не шевелился.

Это не важно.

Я верну его.

— Итак, ваш брат так сильно чувствовал, что семья Хоук была недостаточно хороша для вас, что распространял гнусные слухи о долгах и смертях... и это все, чтобы разлучить вас? — спросил Джордж, его глаза сверкали.

Джетро исчез для меня.

Пожалуйста, прости меня, Вон.

— Да. Мы с Ви росли вместе и были очень близки. Я делилась с ним всем. Но потом я встретила Джетро, ​​и не захотела делиться своей тайной. Я скрывала наши отношения. Полагаю, это было предательством в глазах моего брата. Ему казалось, что он потерял меня. И он выместил злость на моем любимом.

Джетро улыбнулся, как любящий партнер.

— Я признаю, это было трудно.

— Я могу себе представить, — усмехнулся Джордж. Сверяясь со своими заметками, он выпрямился. — Как насчет того, что прежде чем мы обсудим другие темы, мы хотели бы устранить путаницу в отношении этих слухов. Вы не возражаете?

Джетро ответил прежде, чем я смогла это сделать.

— Конечно. Нам нечего скрывать. — Его губы обнажили зубы в прохладной улыбке. — Было бы полезно положить конец недоразумениям насчет отвратительных слухов, которые распространил Вон Уивер.

Мои плечи вздрогнули, когда послышалось имя моего близнеца. Я должна была послушать его — не в отношении побега, а вооружиться и сражаться с Хоук жестокостью, а не моей идиотской идеей забеременеть.

В любом случае с этим покончено.

Я не знала, как долго длится действие контрацептива, но я вспомнила сотрудницу, которая сделала эту инъекцию, по ее утверждению эффект инъекции достигал шести месяцев.

Меня не будет в живых через шесть месяцев.

Сильвия вытащила журнал Elle из своей сумки. Передавая его мне, она спросила:

— Видели ли вы конкретно эту статью?

Я наклонилась вперед, беря глянцевый журнал и заставляя себя оставаться отрешенной, когда взглянула на обложку. Модель, которая надула губки на камеру, была устрашающе похожа на меня своими темными волосами и черными глазами. Однако у меня были длинные волосы, а ее — подстрижены в гладкое каре, демонстрируя тяжелые камни на ее шее. В замысловатом дизайне колье отсутствовали едва заметные W, спрятанные в рядах бриллиантов, а филигранная работа вокруг камней была обычной по сравнению с мастерством моей. Кроме того, мои бриллианты были больше.

Я самоуверенно улыбнулась, поглаживая свое ожерелье, как будто оно не означало мой смертный приговор, а связывало меня с мужчиной, который принадлежал мне.

— Нет, я не видела этого.

— Вы не против прочитать кое-что вслух, мисс Уивер? Остановиться на нескольких ключевых моментах? — Джордж указал на цветные закладки, торчащие между страниц. — Я сделал эти пометки для вас.

Развернув журнал, я ахнула, когда увидела на центральном развороте ту самую модель с обложки. На ней было платье, очень похожее на фасон из перьев, которое я выставляла на шоу в Милане.

Заголовок блистал бриллиантами:

«Правда за Уивер, как сказала Дафна Симонс, сотрудница «Уивер Энтерпрайзис».

— Вы знаете эту сотрудницу? — спросила Сильвия.

Я подняла голову, покачав ею:

— Нет. У нас слишком много сотрудников, чтобы знать всех.

Комната погрузилась в тишину, пока я бегло читала смехотворную статью.

Нила Уивер, дочь основателя компании «Уивер Энтерпрайзис» была замечена в Лондоне спустя долгое время, когда находилась вне центра внимания. За последние несколько недель распространились слухи, что ее семья — жертвы давнего конфликта, который ставит под сомнение логику и рациональность. Мир, в котором сдерживаются обещания, а клятвы не нарушаются. Ее брат, Вон Уивер, недавно нарушил молчание, когда его попытки спасти сестру не остались незамеченными.

Вспоминая просочившиеся фото с госпожой Уивер и неизвестным молодым человеком и слухи, что у нее нервный срыв, и она сбежала со своим таинственным любовником, мир был шокирован узнав, что мужчина на фотографии не ее любовник, а похититель.

Как они могли напечатать такую ересь?

Как только Нила Уивер вернулась в высшее общество Лондона, ее неоднократно просили рассказать всю историю, но она продолжала хранить молчание. Однако в нашем журнале Elle есть эксклюзивное интервью с одной из их сотрудниц.

Elle: Спасибо, что согласились встретиться с нами, Дафна. Расскажите нам, что вы знаете?

Дафна: Все, что я знаю, — она вернулась к работе в прошлом месяце. Она всегда была тихоней. Слишком погруженная в работу. Но сейчас все стало еще хуже.

Ell»: Вы упоминали, что она кажется другой. Можете уточнить?

Дафна: Общеизвестный факт о воротнике. Она никогда его не снимает. Постоянно к нему прикасается. Персонал шепчется о том, что она страдает от отклонения, когда жертва влюбляется в своего похитителя... вы понимаете, что я имею в виду?

Elle: Вы считаете, что она влюблена в мужчину, который ее похитил?

Дафна: Да. Конечно. Моя теория, что история с долгами просто прикрытие. Полагаю, она просто увлекается извращениями... ну, как садомазо. Не говоря о том, что это бриллиантовое ожерелье просто ошейник, который обозначает принадлежность хозяину, как типично для подобных отношений; также она изменилась.

Elle: Что вы имеете в виду?

Дафна: Ну... обычно она была милая, скромная, тихая. Это семейная компания, поэтому мы часто видели взаимодействие Уивер. Но сейчас она избегает своего брата. Ее любовь к индустрии моды испарилась.

Elle: И вы верите, что это связано с садомазохистскими отношениями?

Дафна: Я верю, что она очень сильно изменилась и больше не соответствует прежней жизни. Помяните мое слово. Она не продержится долго в Лондоне.

Вот что мы имеем: наследница текстильной индустрии вернулась с ожерельем, синяками и историей о невыносимой жестокости. Полагаю, мы не получим ответы и не узнаем всю историю, пока справедливость не восторжествует.

— Так расскажите нам, — попросил Джордж, — что из этого правда? Вы действительно увлекаетесь садомазо?

Джетро выпрямился, рассмеявшись себе под нос.

— Вы правда ждете, что мы будем отвечать на вопросы о нашей сексуальной жизни?

Сильвия рассмеялась.

— Извините, звучит так, будто мы очень пытливы, но наши читатели любят подобные подробности.

Поглаживая ожерелье, я сказала:

— Ваши читатели должны знать, что Джетро идеален как в спальне, так и за ее пределами.

Джордж рассмеялся, похлопывая себя по бедру.

— Очень корректный ответ.

Джетро закинул руку на спинку нашего дивана.

— Слухи о долгах и смерти — полная ложь. Однако некоторые детали действительно верны.

Не знаю, как он это делал, но за несколько коротких фраз он привел в восторг Сильвию и Джорджа.

— Ох, и какие?

— Люди больше не принимают идею договорных браков. Им нравится думать, что мы все свободны делать то, что нам нравится, когда нам нравится, но в реальности нами всеми все еще управляет классовое разделение, доходы, наше фамильное древо. — Джетро провел рукой по волосам. — Моя семья знакома с семьей Уивер шестьсот лет. Мы росли вместе, пути наших семей пересекались, мы смогли искоренить вражду и, в конечном итоге, решили сформировать сильный альянс.

Джордж нахмурился.

— Так вы хотите сказать, что так называемый «Долг по наследству» — это брачный договор?

Джетро закачал головой.

— Не совсем. Это долговое соглашение между двумя семьями, которые стремились поддерживать друг друга займами в разных формах на протяжении многих лет.

Я растерянно моргала не в силах поверить в то, как Джетро перевернул с ног на голову три недели слухов. Из-за этого люди будут выглядеть смехотворно — что предполагали охоту на ведьм, о которой ничего не знали.

Это прозвучало так резонно, обдуманно.

Его речь была слишком идеальной... возможно, ее написала Бонни.

Бонни.

Она приказала Джетро забрать меня? Или она против подобного развития событий? В конце концов, она выставила меня вон. Она была той, кто желала моего ухода.

— А вы, мисс Уивер. Ваша семья точно так же воспринимает «Долг по наследству»? — Джордж приковал меня взглядом своих голубых глаз.

— Да, конечно. А как еще? Совершенно нелепо думать, что одна семья владеет другой. Мы поддерживаем друг друга. Конечно, временами бывают недопонимания и соперничество, но большую часть времени мы большая счастливая семья.

Служанки прибыли со свежим чаем и трехуровневой подставкой, заполненной сэндвичами с огурцами и эклерами.

Джордж схватил один, сделав пару заметок.

— Так реалистично... Похоже, что общественность просто раздула из мухи слона.

Джетро скрестил лодыжки, игнорируя принесенную еду.

— Да. Не то чтобы это кого-либо касается, но две наши влиятельные семьи всегда процветали, связанные общей историей. Позор, что после стольких лет дружбы мистер Уивер распространил такие ужасные слухи.

Я сделала резкий вдох. Мне хотелось сказать правду, но к чему это приведет? Остановит ли это семью Хоук от нарушения многочисленных законов? Спасет ли мою жизнь?