Лаура Тонян - Третий лишний

Мой непосредственный начальник – женщина. Её зовут Глория Прайс. Ей пятьдесят шесть лет, она высокая, стройная и ни черта не выглядит на свои годы. Особенно после того, как на прошлой неделе перекрасилась в блондинку. И самое главное, Глория понимает меня. Полностью.

Я хотела жить отдельно от родителей, и у меня получилось. Сейчас вновь пришлось переехать. Но это лишь потому, что мама беспокоится за меня. Она уже успела за четыре месяца сказать мне, какая она меня считает (это, впрочем, не самые лестные отзывы), но она не прекращает обо мне заботиться. У моего малыша будет не очень плохая бабушка.

Мама очень довольна тем, что я встречаюсь с парнем… Нет… Это не то, что вы подумали. Мы не спим вместе. И целовались только в щёчку. Лаадно… Хорошо… Один раз в губы. Но это всё. Его зовут Говард. Говард Хьюстон. Он работает в нашей редакции уже пять лет. Ему двадцать восемь, он – брюнет (волосы действительно чёрные и кудрявые). Глаза голубые. Да, он симпатичный. Очень даже. Да, высокий. Да, голос приятный. Нет, не неряха. Кстати, от него всегда хорошо пахнет свежестью. Я думаю, это его лосьон после бритья.

Он начал проявлять внимание ко мне практически сразу, как я устроилась на работу. Сейчас мы хорошие друзья… наверное… Конечно, он надеется на большее. И я ни в чём не уверена, но мне с ним спокойно. Честно. Я ощущаю себя с Говардом… Господи! Ладно! У меня нет с ним страсти, я не хочу его, я даже ни разу не подумала, какого размера его мужское достоинство. Но он очень любезный, добрый, милый. Он наизусть помнит всё, что я люблю. Начиная с фильмов и книг, заканчивая едой. Говард любит готовить… А ещё он очень милый… Я это уже говорила, да?

В общем, я знаю, что он хочет большего. И я не откажу ему, если он сделает шаг вперёд. Что? Нет, конечно! Он не будет отцом для моего ребёнка! У малыша есть папа. И Эштон, приехавший лишь два дня назад из Сан-Франциско, не принёс мне от него никаких вестей. Алекс и Эш не общаются. Больше нет. Это убивает меня изнутри. Я скажу Алексу о ребёнке, только чуть позже. Ну, честно скажу! Наверное… Сейчас не могу. Уже девятый месяц. Мне нужно думать об удачных родах. И о том, кто у меня родится… Я всё ещё не решаюсь узнать пол. Мама говорит, это плохая примета. Папа над ней смеётся. Папа ни разу меня не осудил за то, что во мне бьются два сердца. Я безумно ему благодарна за это.

А если серьёзно, у меня в душе становится теплее, когда я думаю, что я ношу в себе. Я имею в виду, чьего ребёнка именно. Да, конечно! Пошёл к чёрту Алекс Хилл! Но от мысли, что внутри меня есть частичка его, я готова плакать…

Ну вот, опять.

***

Сан-Франциско, Калифорния

– Пожалуйста, – хнычет Барбара, ногтями впиваясь мне в спину, пока я вхожу в неё всё глубже и глубже. – Пожалуйста! Ещё!

Она двигается бёдрами в такт мне, пытаясь сблизить нас ещё больше, хотя мне не кажется это возможным.

Я называю её Барби. Правда, она не блондинка. Её волосы цвета каштана – длинные и слега вьющиеся. Глаза голубые. Барби – одна из новеньких моделей для рекламы «Nissan». Я заметил её сразу. Она вышла из салона и помахала коллеге. Её ноги казались мне бесконечными. И поэтому сегодня Барби здесь.

–Алекс, – она будто задыхается.

Царапает мне спину, выгнув свою. Ноги сильнее обхватывают мои бёдра, когда девушка с протяжным стоном кончает. А вслед за ней я. Презерватив наполняется спермой. Пролежав на Барби несколько мгновений, я ловко переворачиваюсь на спину и выбрасываю его.

Она ложится на бок и подпирает голову рукой. Водит пальцами по моей груди, животу. Я хочу сказать ей, чтобы она прекратила, но погружаюсь в воспоминания, когда так касалась меня Адель.

– Как тебе? – голубые глаза Ади устремлены на меня, пока он водит указательным пальцем по моему торсу.

Я улыбаюсь

– Хорошо.

– Насколько хорошо?

Перекатываюсь на бок.

– Мне всегда с тобой хорошо.

Белая простыня больше не прикрывает её грудь. Я трогаю соски. Адель закрывает глаза от наслаждения.

Я шепчу:

– Я уже говорил, что люблю тебя?

Барбара улыбается так, как будто мне нравится то, что она делает. Я откидываю её руку, поднимаюсь. И прохожу обнажённый в ванную комнату. Бросаю ей через плечо:

– Тебе вызвать такси, или ты сама? На тумбочке у входа лежат деньги.

Всего через несколько минут дверь громко захлопывается, Барбара кричит:

– Козёл!

Я выхожу лениво в холл, вытирая лицо полотенцем. А деньги она всё-таки взяла…

Бойсе, штат Айдахо. Лето, 2007 год

Мой велосипед действительно уже старый. Я уговаривала маму купить мне новый, но она не хочет. Они с папой твердят мне в голос, что на это пока нет средств. Ладно, я эгоистка. Но вы только посмотрите, на каком велосипеде ездит Никки. Он розовый, красивый и он… новый. Мой же – просто старая груда металла. Никки бросает на меня брезгливые взгляды, пока я катаюсь по двору. Я хочу показать ей средний палец, но сдерживаюсь. Мать, наверное, наблюдает за мной из окна.

Падаю. Чёрт. Я хотела быть красивой сегодня. Миссис Грон, наша соседка-парикмахерша, подстригла меня этим утром. Я изменилась. А теперь… с порванными джинсами и растрёпанной причёской Эштон точно посмеётся надо мной.

– Помочь?

Вздрагиваю и оборачиваюсь. Это Пол. Он подходит медленно и поднимает меня с колен. Сколько ему? Кажется, уже двадцать. Но он так мил со мной.

– Спасибо, – произношу тихо. – Я думала, ты ещё не приехал.

– Каникулы начались, – улыбается весело. – Я вернулся с учёбы.

Он потягивается, и я вижу светлую кожу его живота, выглядывающую из-под зелёной футболки.

– Да, у нас в школе тоже летние каникулы. – Слабо улыбаюсь. Мне неловко перед ним, и я не знаю, почему. Пол прожигает меня взглядом. – Ну ладно, я поехала.

Хватаюсь за руль, но парень останавливает меня.

– На этом? – он смеётся. – Серьёзно?

Я стискиваю сильно зубы.

– А у меня другого нет! – шиплю.– Так что, можешь приберечь свои шуточки для кого-то другого!

Его яркие зелёные глаза оглядывают моё лицо.

– Я заберу его, не возражаешь?

Удивляюсь.

– Что? Зачем тебе эта развалюха?

– Может, смогу починить, – ямочки выступают у него на щеках, когда он поджимает губы.

– Это, вряд ли, возможно, – опускаю глаза.

– Но всё же я могу попробовать, да? – настаивает Пол.

Я долго не решаюсь ответить, но киваю головой.

– Хорошо. Я буду благодарна, если починишь.

Из гаража моего отца внезапно громко доносится музыка до нас – Roxette «A thing about you».

– Люблю эту песню, – Пол подмигивает мне.

Забирает у меня средство передвижения и подъезжает на нём к своему дому.

      Через два дня около входной двери я обнаружила велосипед и записку, прикреплённую к рулю.

«Я не смог починить. Это реально развалюха. Не поверишь, нашёл другой у подруги в гараже. Она сказала, ей он не нужен. Приятного пользования. И постарайся больше не падать. Пол».

Я оглядываю подарок. Невероятно! Уверена, нет никакой подруги. Он просто держит меня за наивную дурочку, которая… что? Не разглядит ценник под левым колесом? Пол купил мне его. Он купил мне новый велосипед.

***

Бойсе, штат Айдахо. Наши дни

Бойсе – большой город. Крупнейший город нашего штата. Здесь проживает около семьсот тысяч человек. Но знаете, что? Я чувствую себя, как в деревне. Серьёзно. Он кажется мне таким маленьким в сравнении с шумным Сан-Франциско. В Бойсе практически отсутствуют преступность. Местные матери переживают за своих детей меньше, чем матери из соседних городов. Я даже ощущаю себя здесь счастливой. Это я сейчас понимаю. Но раньше я не хотела возвращаться. Может, это из-за необходимости я начинаю привыкать и любить этот город?

Эштон буквально разваливается на деревянном крыльце у моего дома. Мы сидим на одной ступеньке, и благодаря тому, что он в положении «можно-я-здесь-посплю?», я могу не поднимать голову, чтобы видеть, как он делает медленные глотки из бутылки с пивом. И как движется его кадык.

Эштон усмехается.

– Твой отец остался таким же идеальным для меня, каким и был почти семь лет назад.

Я отвечаю лишь:

– Быстро время летит.

– Да-а, – протягивает он.

Глоток.

Отвожу взгляд.

Парень выпрямляется. Он кладёт локти на колени и наклоняется немного вперёд. Одна его рука неизменно держит бутылку «Tuborg». Но теперь черты его лица говорят о напряжённости. Что его беспокоит? Я собираюсь спросить об этом. Но не успеваю вдохнуть, как крепкая ладонь Эштона ложится на мой круглый живот. Я замираю. Вздрагиваю. Мурашки ползут по моему телу. И клянусь, я могу слышать, как кровь бежит по венам.

Сглатываю.

– Я бы хотел, что он был моим. – Глоток. – Я очень надеялся, это правда.

– Серьёзно? – всё, что могу я выдавить.

– Да. Тогда у меня был бы шанс.

Краем глаза я замечаю, как падает звезда. В другой раз я бы обязательно загадала желание.

– Шанс на что? – полушёпотом.

– На то, что ты была бы моей. Возможно, навсегда. – Глоток.

Эштон не смотрит на меня. Он только что практически признался мне в любви?

– Эш…

Он выставляет руку, прерывая меня.

– Не надо, – усмехается. – Я знаю, что ты любишь его. Хоть и встречаешься с этим придурком…

– Его зовут Говард, – напоминаю.

– Неважно, – морщит носом. – Алекс отец твоего ребёнка.

– Говард не собирается усыновлять малыша,– я улыбаюсь краешком губ.

Эштон фыркает.

– Я бы этого и не допустил!

Я не успеваю за ходом его мыслей, потому что Эштон резко меняет тему: