Лаура Тонян - Третий лишний

– Слушай, – хмурится, от чего складки на лбу у неё становятся более заметными, – а почему твой Говард не может с тобой пойти?

– Мы говорили с ним об этом уже десятки раз, – вздыхаю. – Он не хочет. Не может пересилить себя и…

– И что? – Чувствую боевой настрой подруги. – Поддержать тебя?!

Я становлюсь рядом с оранжевой кухонной стойкой. Провожу рукой по стеклянной столешнице. Думаю о том, что мама заказывала при мне этот гарнитур по телефону. Я помню, как мы спорили на счёт цвета и…

– Ади! – рявкает Елена. – Не нужно меня игнорировать!

– Я тебя не игнорирую, – спокойно отвечаю.

Мне нужно отвлечься. Я не хочу вспоминать о том, что Эштон уехал от нас. Я не хочу мыслями приходить к тому, что он больше не со мной. Откашливаюсь и оборачиваюсь к подруге.

– Елена, что ты хочешь от меня услышать? Говард – хороший человек. Он не станет отцом для малыша, но он готов о нём заботиться. Он его уже любит.

– Да, конечно! Любит! – взмахивает рукой девушка. – Так любит, что даже быть рядом с тобой, пока ты пропадаешь в тренировочном зале для беременных, не может!

– Я не могу этого требовать от него, – пожимаю плечами. – Говард ещё не готов.

– А Алекс был бы готов! – выкрикивает Елена, а я испепеляю её взглядом за то, что она снова мне говорит о нём.

Скоро октябрь. Буквально через пару недель. Интересно, Алекс приедет на годовщину смерти Пола? Или он решит, что…

Я не успеваю даже перевести дыхание, как резкая боль внизу живота даёт о себе знать. Я сгибаюсь, держась руками за стойку. Всё происходит, будто не здесь. Я слышу лишь биение собственного сердца. Елена подбегает ко мне. Она что-то говорит, точнее, кажется, кричит. Она оббегает меня, потом снова, и ещё раз. Хватается за телефон…

Боль слабеет, и я могу сказать ей:

– Поехали в больницу, – удаётся лишь прохрипеть. – Кажется, я рожаю.

– Господи! – орёт подруга. – Боже мой! Вещи собраны?!

Она бежит наверх, когда я говорю: «Да». Я подготовилась. Я знала, что это может произойти в любой момент.

– Может, это ложные схватки? – всё так же кричит Елена, спешно спускаясь вниз.

Она помогает мне выйти из дома, мы садимся в мою «Хонду» и выезжаем на дорогу.

– Нет, – наконец, отвечаю. – Не думаю.

Сижу рядом с подругой и уже ощущаю на себе пот, как будто я пробежала марафон. Убираю мокрые волосы со лба. Дышу так, как учила меня медсестра.

«Правильное дыхание – залог успешных родов», – приходят на ум её слова.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Ади, давай, ты сможешь! Всё получится! Ты родишь здорового ребёнка.

– Больно? – морщится, Елена, поворачивая руль влево.

– Нет, – качаю головой, слабо улыбаюсь. – Давление уже не такое сильное.

***

Меня определяют в предродовую палату. Мама уже здесь, папа в приёмной. Елена звонит Мэгги. Оказывается, она обещала, что сообщит ей о том, что роды начинаются, чтобы Мэг успела купить билет на самолёт и быть здесь, когда ребёнок появится на свет.

Я обожаю своих подруг!

От этой мысли на моих глазах выступают слёзы. Я лежу в больничной шапке и сорочке, и плачу. Мама спохватилась:

– Детка, в чём дело?! Больно?!

– Я так вас люблю, – закусываю губу, подавляя рыдания, из-за чего Елена заливается смехом.

Мама бросает на неё грозный взгляд, и подруга откашливается.

– И мы тебя любим, – говорит Елена. – Очень-очень!

Мать гладит меня по голове.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Боль становится почти невыносимой. Мой доктор, миссис Дебора Уайт, предупреждала, что так и будет. А вот и она. С сияющей улыбкой входит в палату. У неё короткие волосы почти красного цвета. Высокая и слегка полноватая Дебора склоняется надо мной.

– Адель, детка, ты помнишь, о чём мы говорили с тобой пару дней назад?

Я киваю головой, морщась от спазмов, продолжаю делать вдохи.

Но доктор всё равно продолжает:

– Вдох должен быть короче, чем выдох, – она показывает мне снова, как следует. Я повторяю. – Вот умничка! Не подавляй болевые ощущения, милая. Не зажимайся, не напрягайся и не кричи. Боль всё равно не отступит, – нашла, чем утешить, – но твой организм устанет быстро.

Господи! Я хочу покончить с этим!

***

Бойсе, штат Айдахо, 2009 год

– Расслабься, – шепчет Пол, когда его губы соприкасаются с моими.

Мы в номере отеля за городом. И мой план таков: переспать с Полом, отдав ему свою девственность, которая предназначалась Эштону. Но она ведь ему нафиг не нужна, так что всё нормально. Да?

Я говорю про себя «хорошо», но мне не удаётся мыслить здраво. Слега отталкиваю

парня, присаживаясь на широкую кровать. Сглатываю тяжело. Пол окидывает меня большими зелёными глазами. Он улыбается мне слабо. Присаживается рядом и берёт мою руку в свою горячую ладонь.

Под светлой кожей на его шее я могу увидеть выступающую вену. Это то, из-за чего все девушки готовы раздвинуть ноги? Почему же у меня не получается?

– Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, – говорит Пол.

– Я знаю. – Киваю головой.

– Ты волнуешься? – Сжимает руку крепче.

– Просто пытаюсь представить своё будущее, – вздыхаю тяжело.

Пол проводит рукой по и без того растрёпанным волосам.

– Адель, я готов ждать, сколько угодно! Я хочу тебя. После того, как ты сказала мне, что тебя никто никогда не касался, я хочу тебя ещё больше. Потому что ясно вижу наше с тобой будущее.

– Наше будущее? – переспрашиваю я.

Он смеётся, обнимает меня за плечи и начинает объяснять:

– Угу, – такой нежный голос. – Ты и я. Мы поженимся. Лет через шесть, семь, – пауза, – потом ты родишь мне сына… двоих!

– А если я не захочу рожать? – прерываю я, в шутку надувая губы.

– А кто тебя спрашивать будет? – шепчет, чем вызывает у меня искреннюю улыбку.

Я смотрю в упор на Пола, ожидая от него ещё слов. Но он молчит. Тогда я прошу его:

– Поцелуй меня.

***

Бойсе, штат Айдахо. Наши дни

С самого начала, когда я начала беспокоиться о будущих родах, месяце на шестом, я думала, что мне будет ужасно стыдно, когда акушеры… хм… будут заглядывать мне в промежность. Как я была не права! Мне просто так на это плевать! Я понимаю прямо сейчас, когда рожаю ребёнка, что хочу лишь скорее услышать его крик. И всё.

Становится только хуже, когда женщины за стеной орут от боли не тише, чем я. На глаза снова накатывают слёзы. Я попросила маму удалиться, потому что она всё время кричала на врачей-акушеров. На самом деле, они тоже её об этом просили. Но их она не слушала. Со мной осталась только Елена. И она гладит меня по голове, приговаривая: «Всё будет хорошо».

Я лежала в предродовой палате, ожидая, пока шейка матки полностью раскроется десять часов! И здесь, в родильном отделении нахожусь около двух часов, по подсчётам подруги. Она сказала, что уже два раза я теряла сознание, а я этого даже не помню.

– Давай, ещё немного, Адель! – говорит громко Дебора.

Почему она на меня кричит?! От этого я хочу плакать ещё сильнее!

Ненавижу Алекса! Это он во всём виноват! Это он сотворил такое со мной!

– Ади, тебе нужно постараться, – Елена держит крепко меня за руку.

Я вся в поту. У меня больше просто не осталось сил.

– Я не могу, – говорю сквозь слёзы. – Я не хочу больше рожать.

Это выглядит, как каприз. Но я ненавижу всё и вся!

– Ты должна! – орёт Дебора. – Давай-ка, девочка, соберись! Ещё недолго осталось. Но, если ты не поможешь своему ребёнку, он задохнётся.

Нос щиплет, я закрываю плотно глаза и продолжаю тужиться, не забывая о правильном дыхании в период между схватками. Как будто на заднем фоне, Елена говорит, какая я молодец. Дебора машет руками, приказывая что-то медсёстрам. Я сосредоточена только на том, как ребёнок выходит из меня.

– Молодец! – Елена радостно возглашает. – Молодец, Ади!

Это не так больно. Когда ты освобождаешься от малыша. Наверное, это даже самая приятная часть родов. Спустя полдня он просто вылезает. Но никакой пустоты внутри. Я не зацикливаюсь на этом. Только на самом прекрасном звуке в мире – его плаче.

Я хочу, чтобы мне его отдали, но даже попросить не могу. Елена выходит вперёд. Пока его моют, взвешивают, меряют рост, она внимательно смотрит. Наблюдает за процессом, и каждые пять секунд оборачивается, чтобы показать два больших пальца.

Я хочу видеть ребёнка. Кто это мальчик или девочка? Через несколько минут малыша отдают в руки Елене. Он укутан белым полотенцем, больше не плачет, в отличие от нас, включая Дебору. Подруга протягивает ребенка мне со словами:

– Поздравляю, малышка, ты родила прелестного сына.

Я замечаю, какие влажные у неё глаза.

***

Мы с Мэгги почти за полчаса добрались до роддома в Бойсе. Когда Мэг позвонила мне и сказала, что Ади рожает, я собрал всё самое необходимое с собой в дорогу и выехал на такси до аэропорта. Там Мэгги меня и встретила. Как бы я ни был зол на Адель, я собирался быть рядом в такой важный для неё момент. Мне так ужасно хотелось найти Алекса и рассказать ему о радостном событии, но я обещал матери его ребёнка, что ничего не скажу. Я сказал, это её проблемы. Я сказал, что не собираюсь больше решать их. Я сдержу своё слово.

– Только не нужно на неё давить, – начинает подруга, пока мы быстро передвигаемся по больничным коридорам. – Не напоминай об Алексе, о прошлом, не говори ничего, что могло бы её расстроить, Эш. И самое главное! – Мэг поднимает указательный палец вверх и останавливается. – Не говори о Поле!

Я киваю головой раздражённо.

– Я понял.

Мы поворачиваем за угол и оказываемся прямо перед дверями в родильное отделение. Мистер Милтон рад нас видеть. Он спешит обняться. Мэг плачет, когда медсестра передаёт малыша в руки бабушке.