Лаура Тонян - Третий лишний

Господи… Алекс… Я совсем про него забыла… Господи Боже мой! Он думает, я спала с Говардом! Он думает, мы помирились. Нет, пожалуйста… Эта часть ужаса, через который я прошла, совсем вылетела у меня из головы сегодня. Открыв входную дверь. Я выхожу в светлый коридор. Глаза застилают слёзы, но это не мешает мне увидеть, как из лифта выходят моя мама, Алекс, Мэг и Елена.

Мэг оказывается ближе всех ко мне, она бежит ко мне, обнимая так крепко, что в моих лёгких не остаётся воздуха. Чувствую, кто-то забирает из рук сына. Это его бабушка. Она расцеловывает его. У неё взгляд раскаявшейся женщины. Я безумно благодарна, что она стала моей спасительницей, как я и просила.

Когда Мэг отпускает меня, Алекс не подпускает Елену. Он возвышается надо мной, нежно гладя лицо. Я вижу, как он пытается сдержать слезы, что вот-вот польются из его, синих, словно небо, глаз.

– Я так испугался за тебя, – шепчет, нежно целуя меня в губы.

– Я не спала с ним, – отвечаю так же тихо.

Одновременно бережно и крепко он обвивает руки вокруг меня, притягивая к себе.

– Я знаю.

– Говард в ванной, – говорю я. – Я заперла его. Нужно позвонить в полицию. У меня нет телефона, я не знаю, куда он его дел.

Алекс отстраняется, протягивает мне свой iphone. Бросив мне: «звони», он направился внутрь квартиры. Мы все наблюдаем, как его фигура скрывается за дверью. Елена держит меня за плечи. У неё обеспокоенный вид, и я понимаю, она думает о том, что и я. Алекс хочет отомстить Говарду.

Набираю номер службы спасения. Пока диктую им адрес, слышу, как, где-то за стеной, что-то упало. Это гостиная. Мы спешим зайти вовнутрь. Елена велит маме оставаться с Аароном снаружи.

Алекс избивает Говарда. Говард, поднявшись, врезает ему. Но Алекс поваливает того на пол и бьёт по лицу много-много раз. На лице моего бывшего жениха огромное количество крови. У него, вероятно, сломан нос, и он потерял сознание. Как ни странно, я не хочу останавливать Алекса, но всё же склоняюсь над ним, потрепав по плечу.

– Всё, хватит, – говорю дрожащим голосом. – Он болен.

Тот резко разворачивается.

– Ты знала?

– Узнала буквально полчаса назад, когда увидела коробку в ванной, полную галоперидола.

Шатен поднимается на ноги. Он хочет прикоснуться ко мне, но вовремя замечает, что его руки испачканы. Вздохнув, направляется в ванную. Я, Елена и Мэгги разворачиваемся, чтобы встретить полицейских на пороге.

Алекс, не прекращая, целует меня в лоб, всё время, спрашивая, как я себя чувствую. После того, что случилось, мне не может быть хорошо, но в его объятиях я ощущаю себя лучше, чем может быть. Слова Говарда, когда он очнулся сразу, как приехала скорая помощь, не дают мне покоя. Он кричал, что ненавидит меня. Кричал, что Томаса, мужчину, который должен был убить Сару и Аарона, давно нет в живых. Томас, как оказалось, умер в Ираке, ещё в две тысячи одиннадцатом году. Его мать, о которой он столько рассказывал и показывал её фото, тоже мертва. У него никого нет. Всё было ложью со стороны Говарда. Это заставило меня ненавидеть его ещё больше. Но всё же мне его жалко…

– Я люблю тебя, – шепчет на ухо Алекс, отвлекая меня, тем самым, от плохих мыслей.

Он даже не намекает на секс. Я думаю, он понимает, что сейчас я не готова, но эти слова – самое потрясающее, что я слышала за последнее время.

Аарон спит в спальне. У меня возникает огромное желание наброситься на Алекса прямо сейчас. Я лишь целую его в губы вместо этого. Нельзя заглушать потрясения сексом. Это не поможет. Мне нужно пережить это.

– Он трогал тебя? – спрашивает Алекс, проводя пальцами по синякам на моих руках. – Ты понимаешь, о чём я, да?

– Да. Говард не делал ничего такого. Он не прикасался ко мне в том плане. Даже страшно подумать, что я столько времени жила с человеком и доверяла ему ребёнка, не подозревая о его болезни. Это всё произошло, потому что Говард прекратил принимать лекарства и проверяться у врача?

– Вероятнее всего. – Алекс отводит взгляд. – Пожалуйста, давай ты не будешь произносить его имя, хорошо?

Тихо усмехаясь, я отвечаю:

– Хорошо. Прости.

Он выдыхает, будто бы весь воздух со словами:

– Когда увидел тебя вчера, прикрытой этой… простынёй… я… ты не представляешь, что я чувствовал. Теперь ты рассказала мне, что произошло, но вчерашнее ощущение не покидает меня.

– Эй. – Облизнув губы, я выпрямляюсь, повернувшись к Алексу. Беру его лицо в руки, под своими ладонями ощущая щетину. – Не зацикливайся на этом, пожалуйста. Я бы не изменила тебе, хотя наши отношения даже нельзя как-то назвать. Мы просто мать и отец одного ребёнка. – Пауза. Я сглатываю. – Я прошу прощения за то, что не рассказала тебе про Аарона сама. За то, что не рассказала о своей беременности.

– Вау! – Он смеётся. – Это в первый раз, когда ты вообще просишь прощения, Адель.

Я улыбаюсь самой искренней улыбкой.

– Прощаю, – говорит Алекс серьёзно. – Ты тоже прости меня за то, что было. За всё.

– Прощаю.

– Я возьму билеты на следующий понедельник, ладно? – спрашивает он меня, а его пухлые губы находятся слишком близко от моих.

– Угу, – мычу, ласково проводя своим языком по его, когда он раскрывает рот, принимая меня.

Чуть позже я растворяюсь в Алексе, углубляя поцелуй.

Я верчу в руках визитную карточку, что дал мне Эштон – номер телефона его бывшей. Мой кабинет залит светом осеннего солнца, и когда я поднимаю глаза вверх, свет ослепляет меня. Адель похожа на луч солнца. Она так же освещает мою жизнь, сама не осознавая того. Собираюсь ли я испортить то, что у нас есть сейчас, пользуясь возможностью переспать с бывшей Эштона? Определённо, нет.

Смяв визитку с номером Ханны, я выбрасываю кусок бумаги в урну. В конце концов, мне нужно приниматься за работу. Я долго отсутствовал.

Думать о работе.

Думать о работе. Только о работе.

Думать о…

– Мистер Хилл, – голос Вэнди нарушает тишину. – К вам гость.

– Я не принимаю гостей. Я работаю, – возмущённым тоном отчеканиваю я. – Я тебе уже сто раз говорил, что меня не следует отрывать от…

– Мистер Хилл, – обрывает Вэнди мою речь. – Девушка настаивает. И она… она…

Дальше её слов я не слышу. Лишь голоса и шорохи в приёмной. Встаю из-за стола, и в это самое мгновение в офис врывается (да, буквально врывается) Адель. Она поправляет чёрную сумку, улыбаясь мне.

– Я говорила ей, что к вам нельзя, сэр, – быстро заявляет секретарша, влетая за Адель в кабинет, – но мисс Милтон и слушать не хотела.

Ади кусает губу, пожимая плечами. Улыбаясь, я говорю Вэнди:

– Всё нормально. Оставь нас.

Убедившись, что помощница вышла из кабинета, Адель проходит вперёд и садится на край моего рабочего стола. Она снимает с себя пальто и вместе с сумкой бросает на кресло. Я стою перед ней, прячу руки в карманах брюк. Усмехаясь, поднимаю вопросительно брови.

– Ладно, – начинает она. – Что происходит, Алекс?

– О чём ты?

– Ну-у-у, – протягивает, – мы уже неделю как вернулись обратно в Сан-Франциско, и ты ни разу не остался ночевать у меня. Ты приходишь лишь увидеться с Аароном.

Женщинам нужно научиться одной вещи – говорить мужчинам всё прямо. Без этих намёков. Не нужно хлопать ресницами в надежде на то, что мы прочитаем ваши мысли. Нет. Чуда не произойдёт.

– Я не понимаю…

– Да не будь таким идиотом! – стонет Адель, прикрывая глаза и поднимая голову вверх. – Ты что, больше не хочешь меня?

– С чего ты взяла?

– Я уже сказала, с чего.

– Погоди, я думал, после случая с Говардом, ты сама не хочешь…

Адель поднимает подол короткого сиреневого платья. Я замечаю, что на ней чулки и выдыхаю воздух резко.

– Алекс, ты ошибался.

Я не предпринимаю ничего, глядя на то, как её пальцы скользят по обнажённой коже над тёмной тканью. Другой рукой Адель опускает лямку своего свободного платья вниз, а затем и лямку лифчика.

– Ты просто издеваешься надо мной. – Прикрываю глаза, стараясь думать адекватно.

Ладно, хорошо. Когда я в последний раз думал адекватно? Уж точно не во время миссии «избить Говарда». И не во время того, как я спал с его все еще будущей женой. И не тогда, когда влюбился в Адель.

– Я начинаю думать, что…

Не дав ей договорить, оказываюсь рядом и пробую на вкус её губы. Помада… Вишнёвый вкус… Аромат на её волосах, в которые я зарываюсь руками… Это… «Шанель»?

Пока ладонью я сжимаю бедро Ади, она развязывает мой галстук, швыряет пиджак на пол, расстёгивает пуговицы белой рубашки, не прерывая глубокий жаркий поцелуй. Настолько глубокий, что, кажется, мы стали единым целым. Я срываю с неё платье.

– Как дети малые, ей Богу, – бормочу я, спускаясь к её шее, лаская нежную кожу языком.

Адель, сглатывая, отвечает:

– И не говори.

– Живём в разных квартирах. – Снимаю чёрные кружевные трусики и лифчик.

– Видимся лишь по выходным, – она шепчет, прижимаясь ближе ко мне, спуская мои чёрные брюки и боксеры ниже.

Хватая её за бёдра, наклоняюсь. Губы исследуют кожу над чулками. Она слишком сексуальна в них. Слишком сексуальна глядя мне в глаза, пока я вхожу в неё. Вздохнув судорожно, опрокидывает голову назад. Тёмные длинные волосы касаются стола. Вхожу глубже, делая рывок вперёд. Адель сдавленно кричит, закрывая рот ладонью.

– Не признаём очевидного. – Вонзаюсь зубами в нежное плечико.

– Чего же? – Адель поднимается, опираясь локтями о поверхность моего рабочего места.

Такая чертвоски доступная. Такая чертвоски извращённая. Такая… моя…

– Ты влюблена в меня, – я говорю, медленно толкаясь в неё.

Медленно трахая её. Ускоряю темп, а потом снова замедляю. Это доводит до безумия, я знаю.

– Я? – Глаза у Ади блестят. – С чего ты взял? Влюблён ты, а не я.

– Да, но я-то это уже признал, – срываю поцелуй с её уст.