Алина Яловени - Тревожные сны

Можно ли было на нее сердиться? Можно… Со временем Осоргин понял для себя, что с некоторыми женщинами необходима такая же линия поведения, как и с собаками. Из маленьких непоседливых щенков, которых хочется пускать к себе в кровать и таскать на руках, вырастают здоровенные псины, которые не могут понять, почему теперь они должны жить в будке на цепи, и упорно пытаются следовать своим прежним привычкам. Всегда нужно вовремя давать понять, кто хозяин… Потому что его щенок, кажется, ориентацию потерял вовсе.

Спать с ней было невозможно. Заснуть в каком угодно правильном положении, а проснуться… Если бы он несколько раз не останавливал ее, то встречал бы новый день уже на полу. Да и теперь… Оставив в ее распоряжении добрую половину своей кровати, Сергей Владимирович уютно устроился у стены. И все равно… Все равно она продолжает проявлять к нему повышенное внимание, даже вынудив переместиться почти в самый угол. Почему даже с сыном ему было гораздо проще находить общий язык?

Чувство приятной усталости не способствовало желанию предпринимать какие-то резкие действия для того, чтобы заставить женщину успокоиться. Она теряла голову от ощущения собственной безнаказанности… Легла поперек его торса на спину и, кажется, не обращала на его слова ровным счетом никакого внимания.

Неспешно протянутая рука с целью помочь Алисе спуститься. Она перевесилась через мужчину, запрокинув голову назад, веселясь от души. Совершенно не обращая внимания на то, что одеяло сползло с ее плеч, оставив обнаженной по пояс.

— Послушай, Алиса, не лезь ко мне.

— Вы будите меня рано. Я уже не смогу заснуть…

Почему его обращение к ней как можно более мягко она воспринимала как одобрение своим действиям? Осоргин чувствовал себя неудобно. Она не была тяжелой, но приятное чувство расслабленности уходило от ее энергичных действий и чересчур громкого голоса. И это начинало раздражать…

Ей все казалось забавным. И недовольный сонный голос, когда он с такой неохотой пытался ее вразумить. И беспомощный взгляд, потому что он не знал, как с ней справиться. И совершенно вялые попытки ее столкнуть…

Оказавшаяся у ее лица рука. Алиса перехватила ладонь Сергея Владимировича, подавшись еще немного вперед. Какой, должно быть, красивый вид теперь открывался на ее грудь и плечи… Прикусила его палец, следуя каким-то совершенно неясным и нелогичным желаниям.

В следующий момент ее совершенно неласково отбросили в сторону, и Алиса испуганно воззрилась на нависшего прямо над ней супруга. Гнев, вспыхнувший в глазах. Краска, залившая ее щеки… Она находила особое упоение для себя в том, что могла обращаться с ним так просто. Но теперь осознала, что ничего большего он ей не позволит. Стыд… В его глазах она вела себя не мило, а недостойно.

— Вам это нравится?

— Ч… что? — Алиса вжалась в подушку, пытаясь укрыться от колючего, недоброго взгляда.

— Выводить меня из себя. Вам это нравится?

— Нет…

— Тогда зачем вы это делаете? — он смотрел на нее испытующе.

— Простите… — она хотела закрыть глаза и провалиться сквозь землю от стыда. Она боялась его разозлить, но лишь теперь, отчего-то осмелев, позволила себе слишком много вольности. Напрасно…

— Алиса, — тон Осоргина чуть смягчился, — когда вы прекратите думать только о себе? Когда? У других людей, да будет вам известно, бывают свои потребности. Первые десять раз я просил вас весьма тактично…

— Простите, — растерянно и смущенно. — Это больше не повторится.

Зачем такие крайности?

— Я не против проявления твоей инициативы, но только тогда, когда я в состоянии ее поддержать, о чем тебе обычно сообщаю. А сейчас я хочу отдохнуть. Доживи до моего возраста, и я только порадуюсь, если твоя энергичность тебя к тому времени не покинет. Что при таком слабом здоровье все же весьма сомнительно.

Испуг или обида… Она быстро сможет выбрать что-то из этого для себя. Ну почему с ней так сложно… Ничего не говоря, обнял ее, поворачивая спиной, прижимая к себе, ложась рядом.

— Спи.

«Дома»

Тогда почему тут так холодно?

«Дома»

Тогда почему здесь веет смертью?

«Дома»

Тогда почему из глаз льются слезы…

«Не уходи…»

А кто в этом виноват?

***

Зелень с вкраплениями золота… Теплый воздух. Последний вздох… Конец сентября, в котором проглядывали отблески теплого сезона. Последние дни…

Немного грустно… Но ведь жизнь на этом не заканчивается? Ей страшно. Она не хотела возвращаться… Бежала от себя… При чем тут город?

Может, она еще вернется… Он ведь сказал, что это возможно. И ей теперь лучше. Она уже не больна. Наверное… А если прежняя жизнь ее сломает? Бездушные, пресные лица…

Но ведь он ее не оставит. Она так боится упасть…

Теплые лучи. Ей просто спокойно. Спокойно… Потому что в жизни все же что-то есть. Есть, ради чего жить. Есть, кого любить… Есть смысл.

Темная охра. Режет глаза… А картинка сменяется так быстро. Или она просто задремала… Уютно устроившись на его плече. Что-то изменилось за две недели. В голове ни одной мысли…

А когда собирала вещи, обнаружила пропажу сережки. Где она могла ее потерять? Вполне возможно, что где угодно. В высокой траве. В простынях… Значит, она все же вернется.

Яркие вспышки. Разноцветные… И стука колес почти не слышно. Только в голове обрывки. Та девушка будет жить там вместо нее. Иногда положение — это не только преимущества. Но и недостатки можно найти в любой жизни.

Сжала руку сильнее. Пока еще не одна. Пока все хорошо…

Всегда, кажется, чего-то ждала от жизни. Верить, ждать… Эти слова, и его непонимающий взгляд. Даже для того, чтобы видеть небо в алмазах, нужно работать. Хотела бы она быть такой же целеустремленной…

Наверное, она все же заснула. Когда спрыгнула с лошади. Когда впервые вошла в дом… И как же теперь не хотела, чтобы этот сон кончался…

Мягкое прикосновение к ее макушке. Теплое дыхание. Она спала, но все равно почувствовала его… Нежно и аккуратно. Может, он думал, что ее сон слишком глубок…

Наверное, в осени все же что-то есть. Она теперь даже полюбила шум дождя. Под него так хорошо было засыпать… Капли воды, которые смыли застывшую на сердце кровь. От ран, оставленных ее же руками…

А утром на траве оставались капельки влаги. Блестящие… Когда лес не погружался во власть осеннего холода, по этой траве можно было пройтись босиком.

Калейдоскоп из разноцветных лоскутов, круживший голову. Смех, слезы, падение… Влажные листья с запахом земли. Рыжие лисички, росшие под дубом. Свет уходящего солнца. Розовый закат и приторный вкус его губ. Обрывки воспоминаний. В какой-то момент любой сон становится таким.

«Алиса…»

Показалось… Еще далеко.

Тепло на щеке… Приятно, но она все равно не проснется.

«Пойдем»

Тихо. Но ведь ей это не приснилось… Напряжение, сковавшее сонные веки. Не хотелось даже открывать глаза.

— Что?

— Пойдем.

Пришлось отстраниться. А было так хорошо…

Свет. Слишком яркий… Поддержал под локоть, иначе она бы точно оступилась. Ах, ну почему это так скоро…

— Сергей Владимирович!

Даже не заходя в дом. Ни приветствия… Агафья? Что… Что с ее голосом?

Алиса остановилась.

«Что происходит?»

— Я не знаю… Не знаю, как сказать…

Рука, поддерживавшая ее, куда-то исчезла. Она видела, как Осоргин заметно напрягся…

— В чем дело?

Волнение в голосе…

— Федя. Он болен…

Тихий стук. Дерево, соприкасающееся с камнем. Блестящие черно-белые клеточки. Маленькая рука, опускающая очередную фигуру на шахматную доску. Сосредоточенный взгляд серых глаз. Как можно быть таким равнодушным к выбору цвета? Это же так важно! Зато ему всегда доставались черные. Ничего страшного, что они ходят вторыми. Они красивые…

Пальчики, выравнивающие каждого участника боя. Надо, чтобы все смотрели в одну сторону. И стояли в центре. От каждой стороны клетки одинаковое расстояние. Это важно.

— Ты что-то упустил.

Поднял голову. Что не так? Тут все на своих местах. Расставил даже белых. Несмотря на то, что это вражеская армия…

Вопросительно воззрился на отца. Может быть, скажет?

— Посмотри внимательно.

Смотрит и все равно не видит. Ладья на крайней клетке, потом конь, которого он уже давно приметил в свою коллекцию солдатиков, потом слон… Это, скорее, похоже на вытянутый фонарь. Почему слон? Тот, кто это придумал, наверное, никогда не видел слона. Он тоже не видел, но это точно был не слон!

Растерянность…

— Поменяй ферзя с королем. Фигуры черные, а твой ферзь стоит на белом.

Точно! Как он мог упустить… А впрочем никогда не получалось запомнить, где должен стоять ферзь. Ферзь… Что за странное слово. Что-то шипящее. Вроде бы и не главная фигура, но до чего же могущественная! Папа говорил, что это как в жизни. А зачем тогда вообще нужен король? Такой слабый, а столько с ним возни… В прошлый раз его убили за три хода.

— Если ты будешь просто передвигать фигуры по доске, то шансов у тебя мало. В любой защите можно найти слабые места. И с этой стороны нужно подходить.

Ему просто нравилось выставлять вперед пешки. Только по диагонали. Тогда они защищены. А потом «выгуливать» этого «ферзя». Как же замечательно. Но только первые три хода, к сожалению…