Сергей Владимирович пожал сидящему рядом барону руку.

— Думаю, мне тоже пора. Жена будет беспокоиться…

— О! — Иннокентий Дмитриевич мечтательно прикрыл глаза. — Когда дома ждет такая женщина, было бы поистине греховно задерживаться в подобном обществе и лишней минуты!

Сергей Владимирович сдержанно улыбнулся. Собираясь уже удалиться…

— Господин Осоргин.

Чуть приподнятые брови и вопросительный взгляд.

— Чем могу быть еще полезен?

Тилинг смотрел на мужчину прямо.

— Вы не желаете отыграться?

Осоргин пожал плечами.

— В любой игре есть победитель и проигравший. Есть ли смысл рассчитывать на счастливый случай, если сегодня явно не мой день… Да и не те все же деньги, чтобы так за них переживать.

Но это был его день. Тилинг теперь остро чувствовал, что заставит этого человека расплатиться по всем долгам. Как может он быть столь спокойным, смотря в глаза тому, кто спал с его женой?! Он ненормальный или настолько жалок, что не считает это для себя постыдным. Если дело в первом…

— Конечно, я не могу настаивать… Это всего лишь предложение.

Предложение, прозвучавшее подобно вызову…

Никого. Какая-то странная тишина… Шум, оставшийся за дверями. Напряжение, потерявшееся среди веселья и запала игры, теперь явственно ощущалось в пустой комнате. Ушедшее благодушие в ставших стальными холодных глазах. Машинально вытянутая из лежащей на столе колоды карта. Пика. Острая. Черная. Непримиримая…

Ответ решал все.

— Что ж… — незаметно промелькнувшая в глазах опасно обжигающая искорка. — Я принимаю ваше предложение, господин адъютант…

К чему приводит несоблюдение правил

Если бы напряжение можно было услышать, это была бы одна нота. Одна нота, беспрестанно звучащая в голове. Навязчиво. Тревожно… Пока это всего лишь сигнал. Но столь тихий и незначительный, что на него вряд ли обратят внимание. Впрочем, неумение прислушиваться к себе — одна из причин возникновения череды событий, сулящих различные потери… И не меньший же интерес.

В затуманенном разными чувствами сознании остались несколько слов, произнесенных мысленно, про себя. Ставших теперь точкой отсчета… Как немного требуется для того, чтобы убедить себя в собственной же правоте. Борису казалось, что рассуждает он вполне здраво.

Карта, лежавшая перед ним, была красной масти. Стало быть, его черед… Словно завороженный, следил за скользяще-плавными движениями своего противника. Карты не терпят плохого обращения.

Еще один укол где-то внутри…

Тилинг с трудом поднял голову, смотря на мужчину напротив него. Осоргин неторопливо перетасовал колоду. Из них двоих волновался только один. Волнение, трепет… злость. Карты не терпят легкомыслия.

Свои правила есть в любой игре. Несоблюдение приводит к роковым последствиям…

Семь…

«Не играть пьяным»

Ставка небольшая, но партия началась с потери… Раздать еще раз. Правило второе:

«Не играть в состоянии необоснованной уверенности в собственной победе»

Две карты. Ставка повышена. Зачем же тянуть…

«Довольно непросто выиграть у того, кто действует без излишнего азарта»

Валет и пять не сулили удачи. Впрочем, крестовая тройка и пиковый туз тоже. Карты можно добирать…

«Не пытайся переиграть человека, имеющего доступ к казне»

Следствие несоблюдения первого правила. У него двадцать три. Против восемнадцати…

Пробежавший по позвоночнику холод. Быть может, он ослышался…

«Не садись за игру, хоть в какой-то мере подчиняющейся теории вероятности, с финансистом»

Это уже немного больше, чем «отыграться». Ровно настолько, чтобы здравомыслящий человек смог наконец остановиться…

«Не переходи дорогу второму лицу после министра»

К картам не имеет отношения, но может помочь сохранить жизнь, честь и доброе имя. Пять тысяч вернулись на свое место. Повезло?

«Играют не на людей. На деньги»

Что бы не привиделось в результате нелогичных измышлений.

— Двадцать девять.

Не у него…

Прикусить губу. До крови. Как жаль, что нельзя кричать. Как жаль, что игру нельзя прекратить выстрелом в голову… А после сделать вид, будто ничего не было.

«Не стоит играть в азартные игры с человеком, рассчитывающим на себя в большей степени, нежели на удачу»

Странно, но у него кончились наличные. Уже давно… По выверенным, но не слишком легким движениям человека перед ним можно было понять, что он не был картежником. Тогда в чем же дело…

«Не стоило это начинать…»

А теперь осталось лишь внимательно подумать, какие из правил были нарушены.

Нервное возбуждение, за которым даже не чувствовалась усталость. Поздно. Уже слишком поздно…

Сжать пальцы. До боли. До белых костяшек.

— Баккара.

Сергей Владимирович поднял глаза на Тилинга

Десять, двадцать или тридцать… Не так уж важно, какой расклад стал причиной этого поворота. Адъютант в напряжении отодвинул от себя колоду. Ведь это всего лишь смена ведущего, ничего более. Сейчас он отыграется. Вот сейчас! Первоначальная цель была уже не важна. На кону гораздо больше, чем чья-то победа. Шестьдесят тысяч… Это все… Все… Но всего один ход. Ведь должно быть так! И так будет.

— Я удваиваю.

Игра быстрая, тихая, сосредоточенная. Фатальная. Что же… В третьей карте… Двадцать пять.

К тому моменту, когда Борис осознал, кто ведет партию, его потери составляли больше, чем размер средств, находившихся на всех его счетах.

Повисшая тишина. Полчаса… Полчаса, перевернувшие все с ног на голову. Поменявшие участников представления ролями. Кто же мог подумать…

— Господин адъютант… — недолгое молчание, прерванное столь неожиданным обращением. Тилинг, безуспешно пытаясь понять, что только что произошло, поднял на мужчину глаза.

— Мы оба понимаем, что у нас с вами гораздо больше общих тем для разговора, чем то необходимо. И, скажу честно, поводов желать вам бесцельной и бесперспективной жизни у меня достаточно. Ваши деньги мне не нужны.

Осоргин спокойно смотрел на адъютанта. В серых глазах даже не было ликования. До лучших времен… Эти конвульсии пора было заканчивать.

— Чего же вы хотите… — глухой голос. Как сложно было понять, что ответить. Какое решение принять… Он просто не верил.

— Я хочу больше никогда не слышать о вас. Не в пределах этой страны…

— Я… должен уехать? — молодому человеку казалось, что все происходит во сне. Стоит только ударить себя по щеке, и этот странный разговор кончится в тот же миг.

— Верно. Будем считать, что на этом мои претензии к вам исчерпываются, — спокойный тон, так несочетающийся со смыслом сказанного…

Ощущение, будто речь шла о погоде, а не о его судьбе…

— Но куда?

Осоргин неопределенно покачал головой.

— Куда захотите. Чем дальше, тем лучше. Индия, Латинская Америка… Проявляйте свои познания в географии…

Безумие… Что это было? Всего несколько часов назад он был у себя в имении, не предполагая, чем кончится этот вечер, ставший для него роковым… А теперь? Уехать?

Оставить мать, оставить мечты и надежды… Какой-то бред сумасшедшего… И кто ставит ему эти безумные условия? Да он скорее умрет, чем примет такой позор!

— Господин Осоргин, — приподнятый подбородок, непримиримый взгляд… Для себя он уже все решил. — Игра велась на деньги. И расплачиваться я буду соответствующим образом.

— У вас ничего нет, — даже не предположение…

— Что дало вам повод думать подобное? — он был раздражен. Больше уверенным тоном собеседника, нежели сложившейся нелепостью.

— Поверьте, источников информации у меня хватает.

Аргументы кончились. Словно загнанное в угол дикое животное, его сознание металось от одной мысли к другой, цепляясь за нее, но тут же понимая всю ее несостоятельность и бесполезность, устремляясь дальше. Ведь это была неслучайная встреча…

— Что вы с ней сделали? — севшим голосом.

— Молодой человек, — подобная прямота в тоне Осоргина отразилась заметным холодком, — если бы я решил с кем-то обсуждать дела своей семьи, то с вами бы это делал в последнюю очередь. Давайте не будем усложнять друг другу жизнь. Свое предложение я высказал вполне доступно.

Несколько секунд они прожигали друг друга взглядами. Очень просто было поверить, что обещание «усложнить» жизнь будет подкреплено, причем весьма ощутимыми способами…

— Игра велась на деньги, — непоколебимо и достойно. — И расплачиваться я буду деньгами. Где я их достану, вас не должно беспокоить.

Едва заметная усмешка. На губах, в глазах…

— Что ж… Выбор за вами. Надеюсь все же, что расплатиться вы успеете до того момента, когда кому-нибудь из нас придется оставить этот свет…

— Можете не волноваться, — Тилинг пытался казаться как можно более сдержанным, в то время, как внутри все вскипало от гнева, — завтра вы получите то, что вам причитается.

«Ведь легких путей мы не ищем»

Сергей Владимирович только усмехнулся про себя… Этой самонадеянности можно было позавидовать.

— Как угодно…

— Восемь вечера. Здесь же.

Подобный расклад устроил всех. Рукопожатие… Хотя каждый предпочел бы увидеть другого в гробу, но правила этикета никто не отменял. Слуга забрал карты. Теперь они уже никому не понадобятся…