— Отец уже выехал, — сказала она и поставила на стол солонку. — Он скоро будет.

— Хорошо.

— Ешь.

— Я ем.

Вера положила из миски салат и принялась за котлету — она ужасно проголодалась.

— Трое суток, — сказала Ольга Сергеевна. Она села напротив и, подперев голову руками, смотрела на Веру. — Трое суток! Вера, почему ты не позвонила?

— Я позвонила.

Ольга Сергеевна махнула рукой, как бы говоря: «Когда это было? С тех пор целая вечность прошла».

— Мам.

— А?

— А отец очень злой?

— Вера, при чем тут это? Он места себе не находил. Он тебя больше всего на свете любит, как ты не понимаешь?

— Я понимаю. Я так спрашиваю — чтобы знать, к чему готовиться.

В дверь позвонили.

— Это отец, — сказала Ольга Сергеевна.

Вера уронила на пол вилку, но сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. В тусклом свете фонаря качались голые ветки. Вера сидела спиной к двери — надо было что-то сказать, надо было хотя бы голову повернуть, но не могла. Ей казалось, она сейчас умрет от нервного напряжения.

— Привет, — сказала она, не оборачиваясь. «Чего я боюсь? — уговаривала себя Вера. — Одним скандалом больше, одним меньше. Просто нужно это пережить».

Отец, не раздеваясь, вошел на кухню и остановился у двери.

— Вера, — сказал он тихо, — я… ты…

— А? — Вера повернулась к нему лицом. — Что?

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я? Я — хорошо.

Игорь Андреевич вошел, сняв на ходу пальто, и, положив его на колени, сел напротив.

— А как твоя астма?

— Ничего.

— А мы тебя ждем, — сказал Игорь Андреевич и покраснел, как первоклассник. — Мама очень волновалась. У тебя все хорошо?

— Все хорошо.

— Ну да. — Игорь Андреевич схватил солонку и стал вертеть ее в руках, иногда постукивая ей по столу. — Ты бы позвонила, а то мы волновались.

Вера молчала. Ольга Сергеевна стояла в дверях, и по тому, как посмотрел на нее отец, Вера поняла, что у нее за спиной Ольга Сергеевна делает ему какие-то знаки.

— Вера, — сказал он. — Понимаешь… Как это сказать? Я твой отец, и я за тебя переживаю. «Началось», — подумала Вера.

— Иногда я могу вспылить, это правда. И вообще, у меня характер не сахар — я знаю. Но и ты меня пойми.

Он снова посмотрел на Ольгу Сергеевну, как будто просил у нее помощи, а может, спрашивал: «Ну как? Получилось?»

Видимо, Ольга Сергеевна решила, что этого недостаточно, потому что Игорь Андреевич сказал:

— Вера, я был не прав. Извини.

Вера обернулась.

Ольга Сергеевна развела руками: мол, я тут ни при чем — это он сам.

Вера посмотрела на отца, он виновато улыбнулся:

— Извини.

Вера не выдержала и засмеялась.

— Ну что ты смеешься? — сказал Игорь Андреевич и тоже засмеялся.

— Ха-ха-ха, — подхватила Ольга Сергеевна.

— Ой, не могу, — кричала Вера, схватившись за живот. — Ха-ха-ха.

17

В половине девятого Вера позвонила Лизе.

— Ты сошла с ума? — спросила Лиза. — Где ты была?

— Долго рассказывать. У одной знакомой.

— Можно я зайду?

— Конечно, приходи, — обрадовалась Вера.

— Сейчас — я спрошу у мамы.

Лизы долго не было. Наконец она взяла трубку.

— Не пускает, — сказала Лиза. — Говорит, поздно. Страшно возвращаться.

— Подожди.

— Пап, — крикнула Вера.

Игорь Андреевич вышел из комнаты с чашкой чая.

— Что?

— Можно, мы проводим Лизу?

— Куда проводим? — не понял Игорь Андреевич.

— Она придет, а потом мы ее проводим. Можно?

— Даже нужно, — сказал Игорь Андреевич. — Разве можно ходить одной ночью.

Вера не ожидала, что он согласится, но вида не подала. С другой стороны, если она не ожидала, зачем было спрашивать?

— Мы тебя проводим, — сказала Вера, на этот раз обращаясь к Лизе. — Кто «мы»?

— С папой.

— Подожди.

И Лиза снова исчезла.

— Нет, — сказала она. — Все равно не пускает говорит, это неудобно.

Они долго обсуждали, кто к кому и когда должен прийти. Наконец Вера посмотрела на часы: было уже девять.

— Ладно, — сказала она. — Правда поздно.

В двенадцать родители легли — Вера слышала, как за стеной щелкнул выключатель. Она тоже легла. Вера выключила свет, но заснуть не могла. Она лежала на спине, заложив руки за голову, и представляла, как будет рассказывать Лизе о том, что произошло с ней за эти три дня, и как Лиза будет удивляться: «Три собаки? Вот это да. И кот? Просто невероятно. Алекс? Не может быть!»

Засыпая, Вера не без удовольствия подумала, что у Алекса есть ее телефон и он, наверное, ей позвонит. Утром, когда в коридоре раздался телефонный звонок, это было первое, что пришло ей в голову. «А может, из больницы?» — затем подумала Вера.

— Это Лиза, — сказала Ольга Сергеевна. — Ты подойдешь?

Вера поговорила с Лизой, приняла душ и отправилась в булочную, чтобы купить что-нибудь к чаю. Было воскресенье, людей на улице почти не было: еще бы — такой холод. Возвращаясь, Вера снова встретила во дворе Нила — создавалось впечатление, что он никогда не ходит в институт, а шатается целыми днями по улице, высматривая знакомых, у которых можно занять денег. Вера никогда не могла понять, что он с ними делает, но, с другой стороны, если человек курит, у него на одни сигареты в месяц уходит пятьсот рублей, а если он при этом пьет пиво — тогда больше.

— Вер, — сказал Нил, — я тебе пятьдесят рублей должен. Я завтра отдам, ладно?

— Ладно, — сказала Вера.

«Боже мой, — подумала она, — какая скука. Живет человек, и ничего в его жизни не происходит. Каждый день одно и то же. Просто тоска. Напился бы, что ли, с горя. Или работать пошел. Все-таки не так скучно».

— Вер, — Нил почесал в затылке, — понимаешь, тут такое дело…

— Извини, — сказала Вера. — Мне нужно идти. Нил не то чтобы обиделся, но погрустнел.

— А, ну иди. Я завтра отдам. Ладно?

18

— Вот это да, — сказала Лиза.

Они сидели у Веры на кухне и пили чай. То ли потому, что вместо дежурного кекса Вера купила в булочной торт, то ли потому, что она соскучилась по дому, настроение было праздничное.

— А почему она хотела покончить с собой?

— Не знаю, наверное, все вместе: она со своим парнем поссорилась, и потом, ее хотят отчислить с курсов. Но, главное, она пить не могла бросить.

— Знаешь, — сказала Лиза, — в «Скорой помощи» была такая серия, где доктор Росс спас грудного ребенка от наркотической зависимости с помощью обыкновенного наркоза. Ты не смотрела?

— Ребенка? Нет, не помню.

— Неважно. Доктор Росс вкатил ребенку наркоз — и он выздоровел. А Юлин папа, он врач, говорит, что у медиков, правда, есть такая теория. Он говорит, после общего наркоза многие люди бросают курить, а некоторые пить. Сами по себе, понимаешь? Может, она тоже бросит?

— Я думаю, Шурка и так бросит, — сказала Вера. — Главное — захотеть.

— Это правда, — согласилась Лиза. — Вер, а как Джим? Пишет?

— Знаешь, — Вера загадочно улыбнулась, — по-моему, я его больше не люблю.

— Это как? — удивилась Лиза. — Любила, любила и вдруг — на тебе.

— Не знаю как. В среду я его еще любила, а в четверг уже нет.

— Может, это тебе только кажется?

— Нет. — Вера замотала головой. — Я его не люблю.

— Жалко.

— Почему жалко? — удивилась Вера. — Наоборот хорошо. Если бы он меня любил — тогда другое дело.

— Нет, — сказала Лиза, — без любви нельзя. Я вот ужасно хочу влюбиться, но не в кого. Я даже согласна безответно любить. Пускай я даже видеть его не буду — все равно.

Вера насторожилась.

— Нет, — объяснила Лиза, — Кирилл тут ни при чем. Я так говорю, вообще. Просто ужасно хочется влюбиться. Только случай не подворачивается. Но я обязательно влюблюсь. Вот увидишь. Хочешь, поспорим?

— Как это поспорим? — не поняла Вера. — Разве можно влюбиться вот так, на спор?

— Не то чтобы на спор, но, если чувствуешь такую потребность, значит, скоро обязательно влюбишься.

— Разве это можно знать заранее? — удивилась Вера. — А если ты никого не встретишь? Не бросаться же на первого встречного.

— Зачем на первого встречного? Хороших людей много. Вон их сколько.

— Наверное, — согласилась Вера.

Если подумать, влюбиться правда дело нехитрое — было бы желание.

— Я тебе точно говорю, — сказала Лиза. — Главное — захотеть.

Лиза была права. Не пройдет недели, как она влюбится — ужасно, по уши, просто кошмар.

Но это уже другая история.