Елена Свительская - Три мужа для Кизи

Почему Сиб совсем не боялся их? Почему спокойно покусился на их добычу? Почему так спокойно забрал у них несколько костей? Почему так беззаботно играл с костями священного животного? Эти и прочие вопросы и догадки о нём всех замучили. Хотя, разумеется, людям было интересно обо всём этом потрепать языком.

А странному парнишке как будто было наплевать, что люди так на него косятся и судачат о нём. Неважно было, болтают ли, что он человек или какой-то зверь из древних джунглей, быть может, пришедший из тех краёв, где ещё боги бродят.

Да и общаться с людьми Сиб не очень-то и любил. Даже странно, что он таскался за Ванадой и выпрашивал у него какие-то поручения. С его-то характером! Было неожиданно, что он поступил к кому-то в ученики. Но, впрочем, волю господина, которого сам же и избрал, этот странный отрок выполнял охотно и более-менее сносно. Всё прочее его, похоже, не слишком-то и волновало.

Пока дядя и мои женихи вели какие-то приготовления к свадьбе, я и жена отшельника готовили еду. А потом я заметила, что банановые листья, с которых мы ели в прошлые дни, уже сильно обтрепались. И даже порвались кое-где. Нехорошо. Мы еду приготовим и разложим, а еда через дырки на земли или на пол вывалится.

И, вздохнув, поднялась и пошла новых листьев добыть. Я уже более-менее прилично себя чувствовала, да и ноги почти уже не болели при ходьбе. Разве что чуть-чуть хромала. Но врач, которого откуда-то притащил Сиб, сказал, что это со временем пройдёт – и всю жизнь хромать я не буду. Разве что если опять ноги поврежу и уже серьёзнее. Но лучше бы мне того не делать. Да и я сама не хотела.

Пока шла через деревню, я и наслушалась этих разговоров о странном пареньке. Не нарочно, не подслушивала, просто имела уши, которые могли слушать, о чём говорят вокруг.

Пока шла, подумала, что сил у меня может не хватить, чтобы лезть за листьями. Да и прилично ли мне? А вдруг юбку зацеплю и задеру – срам-то какой будет!

А тут мне кстати попался задумчиво играющий с костями Сиб.

Остановилась в нерешимости. Можно ли попросить его? И, если всё же решиться, то как попросить? А он играл, делая вид, будто совсем меня не замечает.

Я всё же подошла к нему. Постояла, подумав, а он всё ещё делал вид, будто не видит меня и мою тень, лёгшую между коровьих костей, которые он складывал в разные фигурки. В основном, хищников. Тигра, льва, шакалов. И ещё каких-то непонятных зверей. Наверное, из сказок, которых я не знала.

Подумав, окликнула его:

– Сохэйл!

Всё-таки, он в первый день, когда увидела его, ругался, что его зовут именно так и обиделся, что его так Мохан и Поллав звать не хотели.

Парнишка поднял на меня растерянный взгляд. Впрочем, через мгновение уже нахмурился. Потом ухмыльнулся как-то мрачно, проворчал:

– Надо же, запомнила!

Осторожно спросила, боясь приближаться:

– Но тебе, кажется, хочется, чтобы тебя звали Сохэйл?

– Мне всё равно, – спокойно ответил юноша и сгрёб кости в одну кучу. Словно спрятать хотел свой рисунок, выложенный обломками костей.

Осторожно сказала, тихо:

– А мне показалось, что тебе нравится это имя. Хотя оно не твоё.

– Ты слишком много болтаешь, – Сиб мрачно прищурился. – Но ещё и подмазываешься ко мне, приласкать хочешь моё сердце. Ты хочешь, чтобы я для тебя что-то сделал?

Он так прямо заговорил об этом! Но, кажется, не собирался долго ходить вокруг да около.

– Мне нужны новые банановые листья для еды, – тихо призналась я. – Но сама боюсь за ними лезть.

– Юбку боишься случайно задрать? – нагло усмехнулся отрок.

Сердито выпалила:

– Ты просто ворчишь или совсем не хочешь мне помогать?!

– Ну, у меня, наверное, есть время и право подумать? – его лицо стало пугающе мрачным.

– Есть, конечно, – смущённо потупилась. – Можешь даже и не делать. Чего это я и в самом деле к тебе подошла? Мы и сами можем.

– Ты меня боишься? – вдруг спросил парнишка, вставая.

Вроде только что сидел в нескольких шагах от меня. Но я в землю смотрела. А Сиб вдруг оказался совсем рядом, за моей спиной. Всего в шаге от меня. Наши тени сплелись.

«Он как собака дикая, – говорил Поллав. – Если бояться или орать в ответ на её тявканья – она ещё больше разлается, будет лезть и прыгать, будто укусить хочет или загрызть. Но если сохранять спокойствие или самому на неё рявкнуть строго – заткнётся. Заскулит и уползёт, поджав хвост. Такие как он чувствуют, кто их не боится – и не лезут. На всякий случай»

Однако же этот юноша говорил, как и люди. И даже дхоти носил. И украшения. Хотя те, будучи в тех местах, которые обычно и украшают, однако же были совсем странными. Но было что-то красивое в его желании помочь Ванаде. Даже при том, что сам Сиб был каким-то жутковатым.

Почему-то призналась:

– Даже не знаю.

– Но я всё-таки тебя пугаю? – шепнул он мне в самое ухо, задев вдруг мою мочку своими губами.

Отшатнулась от него. Сиб стоял, скрестив руки, и ухмылялся.

Сердито спросила:

– Тебе, кажется, нравится играться с людьми?

– Ты наблюдательная, – ответил юноша уже совсем серьёзно, хотя и смотрел на меня, насмешливо прищурившись.

Проворчала:

– Это так интересно, играть с чьими-то чувствами?

– Пожалуй, – Сиб ухмыльнулся.

Какое-то время мы смотрели в разные стороны и молчали. Но он уже не пытался подойти ко мне вплотную. Поглядывал на двух мужчин, вышедших у крайнего дома и косившихся на нас.

– Слушай! – сказал юноша уже громко и резко. – Я не твой слуга! И я не полезу за банановыми листьями! Отстань от меня! Ты не моя госпожа!

– Хорошо, – улыбнулась и пошла прочь. Правда, сделав несколько шагов к деревне, всё же остановилась и обернулась. И предложила: – Когда солнце уже немного спустится на вторую половину неба, приходи к нам на обед. Мы уже к тому времени приготовим.

Лицо Сиба растерянно вытянулось. Он шумно выдохнул и проворчал:

– Но я же сказал, что не полезу за банановыми листьями!

– И не надо, – снова улыбнулась ему. – Но ты гостем нашим будешь. Ты же ученик друга моего жениха.

– А к тебе-то я имею какое отношение? – нахмурился Сиб.

Растерянно сказала:

– Так ведь ты – ученик Ванады! Можно сказать, ты – часть семьи друга моего будущего мужа.

– И? – он недоумённо приподнял бровь.

– Семья друга моего будущего мужа – и мои друзья.

Парнишка недоумённо почесал затылок. Задумчиво потеребил одну из прядок слипшихся волос, висевшую спереди, слева ото лба.

– Словом, приходи отобедать с нами, – сказала я и пошла обратно.

Неприлично мне было оставаться с ним наедине, да и у всех на виду. Даже если он и был учеником друга моего жениха. Всё-таки, не из моей семьи мужчина. Но, к счастью, люди нас видели. Видели, что мы просто стоим и разговариваем. И, может, на обеде у нас его увидят. Но вряд ли кто-то придёт кроме дяди и женихов.

Я уже вымыла рис и начала его варить. А жена отшельника отошла что-то ещё обсудить с Яшем. Солнце как раз стало заползать лучами внутрь, раскрашивая дом изнутри яркими полосами. Это как-то оживляло моё настроение, хотя и близилось время начала первых свадебных обрядов – и я волновалась.

Всё никак не могла успокоиться, когда думала о трёх мужьях. О трёх мужчинах, чьей женщиной буду. Будто продажная женщина! Разве можно будет меня верной назвать, если буду ложиться с ними тремя? Но разве моё мнение кого-то особо интересует? И другого способа стать женой у меня, кажется, нет. Ванада опять не пришёл за мной. Но, всё же, эти ночи, которые становятся всё ближе и ближе…

То есть я знала, что так иногда случается. Особенно, в горной стране у Бхарат, где мало равнин, и живущим сложно прокормить большие семьи, поэтому там братья одной семьи берут одну жену, чтобы женщин и детей было поменьше, следовательно, меньше голодных ртов. Хотя, впрочем, самая яркая история – о Драупади1, родившейся из жертвенного огня ягьи, прекраснейшей из девушек, когда-либо существовавших.

***

Когда Драупади повзрослела, отец решил устроить сваямвару для неё. На её сваямвару пригласили лучших из женихов разных царств. И одно из сложных испытаний было – поднять огромный и тяжёлый волшебный лук, стрелу натянуть, да выстрелить, чтобы стрела долетела до неба. Тогда лук поднять смогли только двое: царевич Арджуна, приехавший под видом брахмана, да посланный его врагом Карна, сын колесничего. Два прекраснейших доблестных воина. Два непримиримых соперника. Двое из лучших лучников своей эпохи. Арджуна и стрелу натянуть смог и выстрелить – и стрела его долетела прямо до неба. Арджуна победил – и Драупади полюбила его, восхитившись его силой. А Карну высмеяла, что не подобает сыну колесничего лезть туда, где состязаются кшатрии и царевичи. Тогда люди не знали настоящего происхождения Карны и считали его простым шудрой, нагло лезшим драться с благородными кшатриями.

Братья Арджуны, увидев его, вернувшегося с прекрасной невестой, возликовали и возрадовались. Дружелюбно приветствовали смущённую красавицу. И, разумеется, все вместе отправились к их матушке, царице Кунти, чтобы порадовать известием о скорой свадьбе её среднего сына, чтобы представить ей прекрасную невесту Арджуны. Были тогда они сосланы из столицы, притворялись простыми людьми. Скромно жили, прячась. А тут вдруг такая радость! Как могли дружные Пандавы не порадоваться за одного из них, ставшего победителем и взаимно полюбившего, да ещё и красавицу?!

Кунти в то время молилась. Сидела перед алтарём, благоговейно вознося молитвы. Она даже повернуться к сыновьям не хотела, которые вдруг вошли в дом и потревожили её в такое важное время. Просила не беспокоить её сейчас.

«О, матушка! – не отставали сыновья. – Посмотрите, какой чудесный трофей привёз наш Арджуна, победивший в сложном состязании!»

«Я же говорила вам! – сердито бросила Кунти, всё ещё не отрываясь от лицезрения алтаря. – Говорила вам, чтобы всё, что вы получите, вы всегда делили поровну!»