– Но послушай, Сиба… – начала я, но торопливо исправилась: – Сиб… О том, что ты сказал…

– Кшатрий держит своё слово, – он сердито посмотрел мне в глаза. – Я сказал, что ты моя сестра – и я сдержу своё слово. Буду приходить, когда тебе потребуется моя помощь, – мрачно на Поллава посмотрел: – И его зарежу, если посмеет тебя сильно бить. Всё-таки, у тебя ещё пара мужей останется. Совсем уж вдовой не будешь, – покосился на Садхира и на Мохана. – Да и эти парни вроде подобрее будут, поприличнее.

– Сиб! – возмутилась я.

Он меня свободной рукой осторожно задвинул обратно за свою спину.

– Но… но… – робко начала я оттуда.

– Но что, сестра? – спросил жуткий кшатрий уже другим тоном, мягко.

– Если твоё слово держишь… если всегда…

– Всегда! – отрезал он, сердито сверкнув на меня глазами. И на мгновение круги вокруг зрачка его стали золотистыми, потом коричневыми. Потом потемнели. Снова человеческие глаза взглянули на меня.

Но меня душила обида. И не сдержалась, выпалила:

– Тогда зачем ты обманул меня? Зачем просил нанести тебе кровавый тилак?!

– Чтобы а… чтобы люди моего народа признали тебя моею названной сестрой.

Так… это была отметка на его лбу? Или… или его кровь оставит между нами какую-то связь? Что и другие демоны чуяли её? Чтоб…

Потрясённо застыла.

А ведь Ванада выпил воду, когда принесла. И случайно проглотил несколько капель крови. Моей. Или даже смешавшейся с его кровью. И… и с того дня я начала видеть странные сны. Так что же… Ванада тоже как-то связал меня и себя?..

Робко посмотрела на женихов: мрачных старшего и младшего, и странно задумчивого среднего. Надо ли им всё рассказать? Надо ли им всё рассказать сейчас?

Напряжённую тишину нарушил мой неожиданно обретённый названный брат. Опустил меч, но острая усмешка, казавшаяся какой-то даже хищной из-за обнажённых неровных резцов, всё равно была направлена против Поллава.

– Солнце встало уже, – сказал кшатрий из другого племени. – Если не поторопитесь, не успеете Кизи незаметно провести обратно, – мрачно сощурился. – Если, разумеется, вы всё ещё хотите заботиться о ней. Если не хотите – отдайте её мне. Я позабочусь сам о моей сестре.

– Нет! – возмутился Мохан, но под тяжёлым взглядом старшего брата заткнулся.

– Откуда ты вообще взялся?! – проворчал Поллав, мрачно смотря на Сиба.

– Откуда взялся, там меня уже нет, – с усмешкою ответил ему асур.

– Хорошо, Сиб, – серьёзно сказал Садхир, вставая рядом со старшим братом, поближе к воину, словно Поллава хотел заградить. – Если уж берём девушку в свой род женою, то должны и родственников её принять как своих, откуда бы ни взялись.

Если бы Поллав мог убивать взглядом или сжечь – уничтожил бы среднего брата. Он точно этого хотел в тот миг. Но, впрочем, старший из музыкантов такого не умел.

– Но… – заикнулся было Мохан, но три мрачных взгляда выдержал. – Моего мнения не спросили!

– А твоё мнение никого не интересует, – ухмыльнулся кшатрий.

– Да ты… – возмущённо начал Мохан.

Осторожно коснулась его плеча. Он шумно выдохнул, но промолчал, правильно истолковав мою просьбу.

Так в этот странный день у меня добавился ещё один родственник. Брат, которого прежде не было. Точнее, сыновья братьев отца не хотели больше общаться со мной, после того злосчастного дня, когда Ванада… а ведь и тому, наверное, как-то придётся всё объяснять? Если придёт. Но он, кажется, не торопился возвращаться. Сам виноват. Вернётся, а я уже не одна буду. И уже чужая жена.

– У меня предложение, – продолжил Сиб. – Я отвлеку всех жителей деревни, чтобы вы и Кизи незаметно пробрались обратно к себе. А Поллав и Садхир забудут, что Кизи ринулась меня спасать этой ночью. Она ведь и правда кинулась спасать меня.

И вдруг отодрал большой кусок своих дхоти, обнажая страшную рану на бедре, из которой сочилась кровь. Да две жуткие царапины под коленом, прежде скрытые тканью. Поллав поморщился, увидев раны. А лицо Садхира стало сочувственным.

– Тебе срочно рану надо перевязать! – возмутился он. – Этот сосуд важен для жизни.

И, прежде чем мы успели что-то сказать, оторвал полосу от своего дхоти. Опустился на колени перед Сибом. Асур поморщился, но всё же позволил рану ему перевязать. Концы Садхир осторожно завязал.

– Так, наверное, туговато будет, – сказал грустно, – но от потери крови ты можешь умереть, – поднялся, взглянул сверху вниз на асура, так как ростом был намного выше. – Тебе лежать надо в таком состоянии, Сиб. Нельзя бегать с такой раной, если жить хочешь.

Берег оглядел, приметив линии кровавые. И, поодаль уже, огромное пятно крови высохшей, растрескавшейся от солнца. Пока асур торопливо сметал куда-то останки крокодила, забыл скрыть и то. Лицо Садхира перекосилось от ужаса. Он напугано плечи кшатрия дерзкого сжал:

– Да ты рехнулся, Сиб! Ты же умрёшь так! Столько крови уже потерял!

– А ты… – воин посмотрел на него исподлобья. – Волнуешься, что ли, обо мне?

Средний из музыкантов цапнул его за мочку уха, да так дёрнул, что асур взвыл. И в следующий миг лезвие уже уткнулось в горло молодого мужчины:

– Я не позволю никому смеяться надо мной! – прошипел демон.

Они долго смотрели в глаза друг другу. Поллав рванулся к ним, напуганный за брата – и отлетел далеко, сбитый внезапным ударом ноги раненной. Из-под повязки сдвинувшейся потекла кровью.

– И упрямый же ты! – проворчал Садхир.

Но, не смотря на меч обнажённый в руке в разгневанного воина, не смотря на угрозу того его убить, снова присел возле него, шею и голову для удара подставляя. Повязку спокойно развязал, перемотал заново, завязал концы. Вообще не торопился, хотя меч был над его головой.

Сиб смотрел на него округлившимися глазами. Рука асура, в которой тот держал меч, задрожала. А потом он его опустил – отчаянно закричал Поллав, не успевший добежать до нас – и лезвием воткнул в песок у своих ног.

И даже после этого Садхир ещё немного с узлом повозился. Выпрямился. С другой части дхоти оторвал кусок. Снова опустился перед Сибом на колени, другие раны перевязал, насколько длины и ширины оборванной хватило. Хватило только на самую глубокую часть.

– Всё бы перевязал, – грустно сказал Садхир, тщательно завязывая концы, – но тогда уже мои дхоти ничего прикрывать не будут. А мне не пристало совсем голому ходить перед своей невестой. Да и пред людьми показываться таким.

Справившись с перевязкой, выпрямился, улыбнулся уже Сибу:

– Но ты береги себя, парень. Иначе нарушишь своё обещание защищать её.

– А ты… – голос асура дрогнул. – Тебя совсем, что ли, не злит, что я навязался крутиться возле неё?

– Если ты так благодарен ей за помощь или хотя бы попытку помочь тебе, тогда, выходит, она заслужила твою благодарность, – тепло улыбнулся ему молодой музыкант. – Да и мужчине надобно держать своё слово. Это его дхарма. Да, впрочем, это и дхарма кшатрия.

– И зануда же ты! – проворчал Сиб. – Вот ведь удумал, родиться среди музыкантов! Родился бы брахманом, читал бы святые писания, да другим бы мог говорить свою мудрость. Брахману можно много говорить. Им прощается, – мрачно прищурился. – Не шудре учить других, как жить! Шудры – обслуга.

Но Садхир тепло улыбнулся в ответ на его ворчание или даже оскорбление.

– Да вот видишь… не заслужил я чести родиться в роду брахманов. Что ж поделать. Видимо, много грешил в прошлых жизнях.

Поллав как-то странно на среднего брата посмотрел. Только что выражал его взгляд, понять было тяжело. Неодобрение? Грусть? Или даже чувство вины? Тоска?.. Но что-то мучило его.

Напряжённую тишину нарушил треск ткани. Мы растерянно повернулись к Мохану, который вдруг начал отрывать кусок и от своих дхоти. И, молча подойдя к нам, брату передал. Садхир поблагодарил, снова опустился у ног асура, теперь уже почти все царапины смог закрыть – конец тонкий лишь торчал, на котором давно спеклись капли крови. Долго, правда, возился с узлом, то чуть свободнее делая повязку, то теснее.

– Да хватит уже! – пробурчал Сиб. – Завяжи туго. Я не баба, выть не буду.

Молодой мужчина посмотрел на него серьёзно, но, впрочем, затянул уже туго. Тщательно концы завязал. Выпрямился.

– Может, дойдёшь до нашего жилища, отлежишься? – усмехнулся, глядя на напряжённо смотрящего на него молодого воина. – Или я тут посижу возле тебя, пока ты отлёживаешься. Надо чтоб раны твои меньше тревожить.

– Но свадьба… – начал было Поллав.

– Ещё на несколько дней отложим, – отрезал его упрямый брат. И взгляд старшего разгневанный спокойно вынес. – Правда же, Поллав, не дело нам мальчишку бросать раненного.

– Я не мальчишка! – пробурчал асур. – Я – мужчина!

– Червям и хариалам всё равно, кого жрать, – серьёзно возразил Садхир. – А ты много интересного пропустишь, если надумаешь помереть сейчас.

Сиб моргнул растерянно. Долго смотрел на него, недоверчиво. Потом вдруг взгляд перевёл на меня. Опять на него. Снова на меня. И вдруг мне улыбнулся, тепло:

– Кажется, я понял тебя, сестра.

Он… что? Думает, я осталась потому, что влюбилась в Садхира? Но я только боялась за Ишу.

Мой названный брат усмехнулся насмешливо, продолжая смотреть на меня. Смущённо взгляд опустила.

Ну, то есть… Садхир смелый и благородный. Но я только благодарна ему, что полез спасать Ишу. То есть, сильно благодарна. Но благодарность – это же не любовь?.. Я и Сибу благодарна, что он, несмотря на тяжёлые раны, полез спасать меня от гнева Поллава. Всё-таки, благодарна этому демону.

И, похоже, этот асур будет иногда приходить ко мне. Вот даже… может, вздумал сестрою звать, чтобы повод был меня увидеть? К чужой жене ходить нельзя. А к своей сестре можно. Хотя он мне не кровная родня, так что возникают некоторые сомнения.

Но мы молчали недолго.

– Солнце взошло, – напомнил Сибасур. – Вам теперь в деревню вернуться будет сложно незамеченными. Но люди найдут повод вас осудить, даже если вы трое вернётесь с ней. Даже если меня раненного приволочите, – усмехнулся. – Скажут ещё, что я пытался её умыкнуть, а вы меня пожалели.