Елена Свительская - Три мужа для Кизи

– Заходите уже, – сказала, юбку оправив. Осталась только накидка и пояс. Ох, и ворох этих украшений! Даже непривычно, что нужно одеть столько всего.

Прия внесла тонкую гирлянду из цветков жасмина.

– Надо, чтобы и волосы твои благоухали, – серьёзно произнесла замужняя моя подруга. – Чтобы ему… – и смутилась. – Им, то есть…

И потянулась сама расчёсывать мои волосы, чтобы, стоя за моей спиной, прятать от меня своё смущённое лицо. Но Аша-то всё равно строго на неё поглядывала. Не выдержав напряжённой тишины, вдруг спустившейся между нас, я осторожно сжала пальцы дочери Саралы. Та, мигом поняв, спросила уже как бы между прочим, весело даже:

– А что там за шум был с твоей стороны деревни, Прия? Там кто-то вскрикнул ночью, тихо, кто-то бегал, да ещё кто-то играл на флейте.

Сказала, чтобы беседу поддержать, да впрочем, и меня саму это вдруг заинтересовало, уж лучше спросить что-нибудь, только бы не думать о приближающейся ночи и неизвестности, да ещё и вместе с жестоким и равнодушным Поллавом:

– Ох, а я и не слышала.

– Крепко, значит, спала, – улыбнулась мне Аша, на миг пальцами легонько сжав мои щёки, в глаза мне ласково заглянув. – Да это и хорошо.

– Ночью сегодня спать не будешь, – ляпнула серьёзно болтливая Прия.

И, наверное, опять смутилась: вон как на неё свирепо посмотрела замужняя наша подруга. Но, впрочем, дочка Манджу тут же добавила:

– А грустно, что ты не слышала. Эти звуки флейты… ах, эти звуки флейты! Никогда прежде не слышала ничего подобного! Интересно, кто бы это мог быть? Кто-то из музыкантов, пришедших на свадьбу Кизи, наверное. У нас никто вроде бы не умеет так играть.

– Это играл Садхир! – радостно доложила Прия. – Он играл!

– Надо же! – восхитилась Аша, щёки мои ладонями сжала. – Я даже немного завидую тебе, Кизи: у тебя, оказывается, даже два мужа – чудесные музыканты.

Она в который раз пыталась отвлечь меня на мысли о чём-то хорошем, что меня ждёт в приближающейся замужней жизни. Я благодарна ей за заботу, но, увы, мыслями не всегда могу отвлечься от тягостных раздумий и увлечься вслед за её мыслями.

– Но, всё-таки, что там ночью-то шумели? – не дала нам опомниться Аша. – Прия, скажи! Ты слишком много всего знаешь. Я думаю, ты и это знаешь.

– Ах, это… – кажется, девушка смутилась. – Сходи, посмотри, нету ли возле дома детей.

И молодая мать исполнила просьбу подруги.

– Нету, – сказала, вернувшись в дом. – Все готовятся к обрядам у жертвенного огня. Девочки, верно, тоже там где-то бегают и расспрашивают всех, – улыбнулась. – А теперь продолжай. Мне очень интересно.

И девушка начала, голос понизив:

– О, этой ночью могло случиться ужасное!

– Да что же? – встревожилась Аша.

– Что? – испуганно спросила я.

– Ты, кажется, могла потерять одного из мужей, – серьёзно ответила девушка.

– Что?! – испуганно подскочила и обернулась. И вскрикнула, так как сильно дёрнула волосы, которые она как раз держала.

– Ох, прости! – смутилась сильно она. – Но никого не убили, правда! Хотя кого-то надо было убить. Точно надо было.

– Да не тяни же! – разозлилась другая моя подруга.

И Прия наконец-то рассказала нам, страшно уже взволнованным и заинтригованным.

Оказывается, когда Мохан заиграл, музыка его очаровала и девушек из шудр, бывших неподалёку. Те не рискнули приблизиться к танцующим женщинам из вайшьи. Но сами танцевали поодаль, очень счастливые. И вот этой ночью две из них, сёстры, может быть, или только подруги, решились попытаться увести себе сердце молодого бинкара, хотя бы на миг. Или у них были более далеко идущие планы?.. Они решились на чёрное колдовство. Впрочем, кажется, выполняли всё вместе или собравшись потом. Хотели завладеть им обе или предоставить ему некоторый выбор, ограниченный только ими?

Словом, этой ночью они решились на преступление и воровство. Одна рискнула забраться глубоко в реку, чтобы вытащить череп умершего, скинутый когда-то после костра. Вычистив череп, несчастная влюблённая нашла и смесь каких-то растений, считавшихся чудодейственными. Растёрла их и мазь из них смешала в черепе будто в чаше. Размешала фитилём, смазанным, кажется, в масле акши. Сделала таким образом мазь для растирания тела. Как раз в руках череп с мазью в ту ночь несла. А подруга её, шедшая рядом, не была такою смелою и дерзкою. Она лишь добыла откуда-то глаза павлина и гиены, покрытые золотом. Хотя, наверное, девушке из шудр сложно было добыть откуда-то что-то с золотом. А ещё в полой кости какого-то животного… или, всё же… человека?.. В полой кости вторая несла сурьму. Там же палочка из кости верблюда. Чтобы размешивать. Или на глаза наносить. Чем-то ещё кость пахла, растением каким-то, но едва уловимо. Пока ещё вызванный лекарь точно всё не разобрал. Хотя и утверждал, что, должно быть, во втором случае были использованы кости верблюда. Ибо был рецепт в каком-то важном трактате, как раз про колдовство при помощи сурьмы да верблюжьих костей.

– Ах, как мерзко! – вскричала Аша, не вытерпев, нарушая рассказ. – Трогать человеческие кости, верблюжьи! Пакость! Только шудры и могли! Это они возятся с трупами.

– Однако же, если одна из них решилась даже полезть в реку с крокодилами ради черепа или же дерзко похитила его с остатков чьего-то догоревшего костра, то, наверное, была она в жутком отчаянии?

– Ты слишком добрая, Кизи! – возмутилась уже и Прия и то ли случайно, то ли сердито пребольно дёрнула прядь моих волос. – Они пытались увести твоего жениха!

– Но их хотя бы поймали! – вздохнула Аша.

– Нет, – возразила девушка, – поймать их не получилось.

– Как так?! – вскричала возмущённая молодая женщина. – Этих воровок должны были поймать!

– Так в том-то и дело, – Прия неожиданно рассмеялась, потом уже нам, чрезвычайно заинтригованным, пояснила: – Не поймали их. Этой ночью несли они тихо-тихо свои снадобья. Уже через деревню несли. А по деревне крался юноша, нёсший обезьяний сухой помёт…

– Зачем?! – потрясённо вскричала Аша.

Я робко сказала:

– Так вроде есть такая странная мысль, что если сухой обезьяний помёт смешать с какими-то травами, да обсыпать им девушку, то её не смогут выдать за другого.

– Какая мерзость! – возмутилась дочь Саралы. – Да я б схватила этот помёт и эти растёртые травы, да сама бы ими этого человека обсыпала!

Прия молчала долго-долго. Оробевши как-то.

– Ты что?.. – напряжённо спросила наконец Аша, молчание разорвав. – Только не говори, что… это была ты?!

– Это… – девушка запнулась. – Это был Мохан.

– Что?! – Аша выронила накидку.

– Он? – дёрнулась я и взвыла, так как опять мучительно натянулись мои волосы.

– Я вот думала, стоит ли это говорить… – виновато начала Прия, но тут же быстро добавила: – Но, с другой стороны если взглянуть… ты, кажется, ему очень понравилась, Кизи!

Какое-то время мы потерянно молчали. Дочки Аши стали скребстись снаружи, но мать их строго направила проследить за обстановкой у дома бабушки ещё – и только потом рассказывать. Но лучше ещё сходить и к месту, где будут обряды последние и пиршество.

– Сами видите, нам некогда сходить самим, – бодро соврала любопытная мать. – Нам надо украсить невесту. Но зато вы можете нам рассказать. А нам очень любопытно.

– Очень-очень! – торопливо добавила Прия, радуясь возможности избавиться от девочек ещё на чуть-чуть, чтоб ещё обсудить жуткое ночное происшествие.

И девочки разбежались, проверять все названные места поодиночке. Тем более, что они маленькие. Им вряд ли мешать будут.

– Но Мохан… – шумно выдохнула молодая женщина. – Ох, этот Мохан! Не терпится совсем ему!

– Или не хочет делиться с братьями, – фыркнула девушка. – Выходит, оба они жадные, что Поллав, что Мохан.

– Да нет… не похоже, что Мохана только лишь похоть замучила, – усмехнулась Аша. – Может, он и вправду влюбился в Кизи?..

– Так мы и виделись всего нечего, – робко сказала я.

– Ты в воду в следующий раз внимательнее посмотри. Ты же красавица у нас, – ласково погладила меня по носу пальцем правой руки Аша. – И лицом красивая, и телом. И душа у тебя чистая. Как тут не влюбиться в такую красавицу!

– Если в воду смотреть в нужный день, то можно там рядом со своим отражением лицо суженного увидеть, – добавила вторая подруга задумчиво. – Но, впрочем, Кизи уже не успеет на следующий праздник.

– Но обезьяний помёт… – сдавленно выдохнула я. – Вот за что меня им-то обсыпать?!

– Так он же не донёс, – серьёзно возразила Прия.

– А если бы донёс, но обсыпал не ту? – рассмеялась уже молодая женщина. – Маму или… – побледнела вдруг. – Или вдруг меня?! А я не хочу тянуться к чужому мужчине! – вздохнула. – Так бы сама его обсыпала этой пакостью, негодника!

– Тогда ты влюбишься в него, – расхохоталась девушка. – Тогда мужа уже не захочешь совсем.

Аша сердито на неё замахнулась – и подруга испуганно отпрянула, опять болезненно волосы мои натянув – но только лишь замахнулась, угрожающе зазвенев браслетами на руке.

– Так, погодите… – взволнованно сказала я, пытаясь ссору предупредить, и отчаянно пытаясь не обращать внимания на боль от волос натянутых или даже выдираемых местами. – Но как все про это узнали?..

Подруга молодая волосы мои выпустила и метнулась вперёд, на колени опустившись передо мной, руки на колени мне положив. И подруга постарше присела возле неё, заинтригованная. Надо бы дослушать, пока девочки не вернулись. Интересно же! Но Мохан… ох, Мохан! Что за глупости такие?!

– А закончилось всё очень вовремя! – бодро сказала Прия, радостно заблестев глазами. Нет, озорной блеск был внутри её тёмных, почти чёрных глаз. – Девушки, значит, шли со своим снадобьем. Завершать последние приготовления. А за другим домом крался Мохан, неся в банановом листе свою жуткую смесь. А тут вдруг Садхир возьми и выйди полюбоваться луной…