- Я не хочу, чтобы он подходил ко мне! – указывает дулом пистолета на меня девка.

- Почему, Алина?

- Он больно мне делает! – в глазах ее отчаяние. Глаза огромные и влажные. Но не плачет. Вот это характер!

- Покажи, где? – нервы отца на высоте.

Алина вскидывает тонкое белое запястье. Поверх него красный след. И еще на локте явный отпечаток моей пятерни. Ну не рассчитал маленько. Бывает. Еще кожа у нее чертовски белая. Только прикоснешься уже синяк. Я что ли виноват в этом?

- Зачем ты ее калечишь? – поворачивается отец ко мне.

На родном языке произносит. Не хочет, чтобы кто-то понял наш диалог.

- Она сопротивлялась. Пистолет вон выхватила.

- Идиот! – вспыхивает отец, - Ушами девку прохлопал! Ничего не можешь сделать правильно! Внимательно!

- Да я отберу у нее ствол в два сче… - договорить не успеваю. Отец молниеносно продвигается в мою сторону, и со всей дури бьет меня кулаком под дых. Хоть и старый лис, да силища у него немереная!

Черт, больно! Аж все дыхание выбивает. Со стороны это все больше выглядит как отцовские объятья, потому что после удара, отец аккуратно выпрямляет меня, и даже воротничок моей рубашки, с*ка, заботливо поправляет!

- Я разрешил тебе взять у нее кровь. Для Лалы! А не для того, чтобы ты ее исколол или увечил! – так же тихо, но угрожающе произносит отец.

- Да я ее пальцем не тронул!

- Я вижу, как не тронул! – прищуривается хитрый лис. – Значит, запугивал! Что, не мог ее нормально уговорить? Баб, когда трахаешь тоже силой берешь? Не можешь уболтать их в койку с тобой добровольно лечь?! Всему тебя учить надо!

- Пап, зачем ее уговаривать?! – я искренне недоумеваю. – Щас схватить, привязать и взять! Ну куда она денется? Куда рыпнется?!

- Дурак, ты Джамаль. Иногда сомневаюсь, сын ты мне, или нет. Она ребенка потеряет от страха.

- А ребенок нам зачем?!

- Идиот! – цедит отец сквозь зубы и обращается к Алине, переходя на общий язык, - Опусти пистолет, Алина!

- Пусть он уйдет! – требует девка. Вот бесстрашная! Моему отцу еще условия ставит, в меня дулом тычет. На всю голову, отчаянная или е*нутая, бл*!

- Он возьмет у тебя кровь. Это все, что он сейчас сделает. – голос отца становится бархатным, вкрадчивым. И взгляд гипнотизирует, как у василиска, воли лишает.

- Пусть доктор возьмет! А ему я не дамся! – из последних сил противостоит Алина Ашотджану.

- Лале нужна кровь, девочка! Позволь Джамалю взять ее. – перефразирует просьбу Ашотджан, добавляя в голос убеждения.

- Я дам Лале кровь. Но ее… возьмет Вадим! – рука Алины с пистолетом трясется. Тяжело ей, дуре такой, оружие на весу держать. Борзая, а силы физической совсем нет. Как и ума.

- Я дам тебе день свободы. – прищуривается Ашотджан.

Алине меняется в лице, а отец, поняв, что поймал противника на крючок, наседает, не ослабевая хватки, захватывает территорию по всем канонам:

- Ты же хорошо провела сегодня время? – ухмыляется краешком рта, а глаза холодные при этом остаются. Как у змея. Или крокодила. Честно, я бы о**срался от такого взгляда, а она стоит. Вот это характер!

- Сейчас ты опустишь оружие, девочка, приляжешь, и Джамаль возьмет у тебя кровь. Он не сделает тебе больно. Я буду смотреть. Я не позволю ему издеваться над тобой. А завтра ты получишь весь день в свое распоряжение.

- Неделю. – выдавливает из себя Алина. Видно, что она на грани истерики, но держится. Стойкая! Тем сильнее хочется ее сломать. Подчинить. Вы**ать, в конце-концов!

- Сутки. – бесстрастно роняет отец. А на нем где сядешь, там и слезешь. Особенно таким телкам течным, как эта! – Иначе мы сделаем это силой.

* * *

ДЖАМАЛЬ

Девка опускает ствол. А куда ей деться? Мой отец может быть очень убедительным. К ней подскакивает Бычара, отбирает ствол из ослабевших рук. Она садится на лежанку. Обреченно опускает глазки в пол. Так-то лучше! Не хорошо козу бодливую из себя изображать. А то как сейчас, рога можно и обломать. По ним, рогам этим, получить хорошенько.

Отец кивком приказывает мне начинать действовать. Обоих нас воспитывает. Меня, чтобы, за ум наконец взялся, и ее, чтобы не рыпалась больше. Место свое знала чтоб!

Лепила вскрывает упаковку одноразовых перчаток. У нас же санитария, мать ее! А я - этот, хирург, бл*. В универе осенью перед Новым годом появлялся в последний раз. Халявный Хеннеси всем преподам привозил по сто баксов за бутылку. Закрыли сессию, никуда не делись. Еще и скалились: ах, Джамаль, давай учись, у тебя руки золотые, чувствуешь ты сосуды, лучшим сосудистым хирургом станешь… ага. Столько подарков возить, у каждого так золотые окажутся. И не только руки. Жопы тоже. Из чистого золота, бриллиантами инкрустированные!

Ладно, иглу поставить, дело не хитрое. Вопросительно смотрю на Вадима.

- Прилягте, - говорит он девке.

Та обводит всю батину охранку и его самого презрительным взглядом. Я же даже этого не удостаиваюсь. А батя и впрямь решил посмотреть как я буду вену ей раскурочивать. Но мне лажать нельзя, иначе хитрый лис сам мне кой-чего раскурочит, а потом узлом завяжет.

Беру ее за руку. Девка кривится и отворачивается. Стискивает ладонь в кулачок. Ногти без лака, посинели. Замерзла. И сами пальцы ледяные.

- Накрой ее, лепила.

Врач быстро исполняет мой приказ, суетливо подтыкая стройное тело одеялом. Девка никак не реагирует. Мол без разницы ей. Неблагодарная. Продолжаю изучать тонкую кисть. Да, и правда следы моих лап в самой красе. Перестарался. Может действительно меня перепугалась, аж за оружие взялась?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Нащупываю вены. Глажу ее по сгибу локтя. Гладкая кожа покрывается пупырышками, и светлые волоски, пушок считай, вздыбливаются. Черт, это так… возбуждает меня! А еще я чую ее запах. Ее кожа пахнет обалденно!

И перед взглядом возникает картинка. Как сука Варшавский е*ет ее в своем джипе. Вбивается, вжимается, вколачивает меж ее ножек, только задница его скачет, как молоток отбойный. А девка и рада его принимать в себя! Потому что лицо у нее при этом совершенно блаженное. Аж сам вспотел от картинки этой, покрылся испариной. И член в джинсах подпрыгнул, наливаясь, раздуваясь в размерах.

Не было бы сейчас кодлы всей этой с папашей во главе, сам бы бедра ее раздвинул, да как бы насадил на себя, до упора, и на личико бы ее любовался. Ведь наверняка бы губу свою нижнюю, пухлую до крови бы закусила! А я вбивался бы и вбивался, не давая опомниться! Воздуха вдохнуть не давая! И шею бы ее лебединую прижал бы. Воздух чтобы контролировать. Некоторым это очень нравится. Мне, например.

А лепила тем временем иглу мне сует в руку. Я прицеливаюсь. У меня одна попытка. Перед отцом и его псами лажать нельзя. Втыкаю. Попал! Красавчик! С первого раза попал! Острый взгляд на докторишку. Тот бледный, едва ли не бледнее крали, что в мыслях я уже отмел во всех позах всевозможных.

Лепилу потряхивает, но он быстро устанавливает все, как надо. Я же глаз оторвать не могу от лица девки. Она морщится. Неужели ей больно? Вроде я с первого раза попал. Надо поинтересоваться. Я ж доктор, бл*!

- Как ты? – слегка шлепаю ее по щеке.

- Пошел ты! – привычный ответ. Вообще меня не боится. Ни грамма. Я восхищен. И весь в предвкушении. Тем будет слаще моя победа и сильнее ее падение.

- Пошли! – кивком головы наверх, отец отзывает всех из подвала.

Внизу остается лишь докторишка и Бычара. Надо же ее состояние контролировать. Вот это уже без меня. У меня одно очень важное дело появилось. Между ног. И его срочно унять нужно.

Глава 19

АЛИНА

Всю ночь я почти не сплю. В ожидании рассвета. В ожидании Его. Отца моего ребенка. Смогла вчера. Выбила еще целые сутки свободы! Только бы Лев не подвел! Только бы пришел, забрал меня отсюда хоть на один день! Вытащил из этой клетки!

А вдруг не придет? Забудет? Будет занят? Не захочет больше меня видеть? В обычных отношениях всегда есть сомнения, а тут такие… через клетку. Через решетку. Через ужас…

Нет, не надо о плохом. Мой ребенок все чувствует. Поэтому, надо верить и думать только о хорошем!

- Вставай, одевайся! – Бычара бьет носком ботинка по клетке – Хахаль твой приехал!

Поднимаюсь с кровати. В сердце будто роза расцвела. Или нет, вот она стояла завядшая, засохшая, изнывающая, без любви и света, а тут вдруг на нее пролился дождь надежды. Вот что я испытываю в данную минуту.

Голова неистово кружится. Вчера у меня забрали около четверти литра крови. Правда позже, в мою обитель вновь пожаловал шакаленок. Он был подозрительно дружелюбен и заботлив. Даже предложил подняться наверх, и развеяться в клубе, под его ответственность, конечно же. Но был послан. Далеко и надолго. Знаю я, чего он от меня хотел. Не мытьем, так катаньем подбирается. Все по заветам старого лиса двигается. Девушку не силой хочет, а уговорами получить. Хрен ему. Огромный, перетянутый венами-жилами, хрен.

Злой, как черт Джамаль удалился восвояси, потом правда молчаливая испуганная официантка принесла мне полное блюдо свежего шашлыка на мангале, с зеленью и лавашем, как полагается. И чай с дорогим бельгийским шоколадом на десерт.

- Ешьте, Алина, - произнес наблюдавший за всем этим Вадим, - вам нужно много мяса и шоколада, чтобы побыстрее восстановить баланс в организме.

Я была очень слаба, чтобы сопротивляться. Поела немного, и легла в кровать, изображать из себя спящую, чтобы никто не трогал больше.

И так толком не спала. Ждала все. И дождалась! Умываюсь с сильным головокружением. Меня тошнит. Привет, токсикоз? Нет, он у меня был на первых порах, но потом Азамат вышвырнул меня сюда, в рабство. А потом операция. Там бы и без беременности тошнило по любому поводу!