Риша Старлайт - Тридцать ударов плетью

Быстро плещу на лицо холодной водой, чищу зубы. Расчесываю длинные волосы. Собираю их в пучок. Тут у меня нет косметики или парфюмерии. Зубная щётка, паста, мыло, расческа и простенькая заколка для волос. Вот и вся моя косметика… Я уже и забыла, как это, красить ресницы тушью или брызгаться парфюмом перед свиданием. Но я выберусь отсюда! Выберусь, и все у меня будет. У нас с ребенком!

Надеваю вчерашние джинсы и свитер. Слышу Его шаги. Бычара не издевается в этот раз. Открывает мою клетку, и я выпархиваю на встречу к своему спасителю.

- Соскучился! – Лев сгребает меня в охапку, подхватывает, кружит вокруг себя.

- И я… - срывающимся голосом отвечаю.

Снова плачу. При нем невозможно сдержаться. Невозможно не плакать.

- Валите отсюда! – рычит Бычара, - Мне только не хватало на ваши слюни смотреть!

- Умолкни. – негромко затыкает его Лев. – Пойдем, Алина!

Я иду, опираясь на его сильную руку.

- Завтра привезешь ее в это же время! – выкрикивает нам вслед Бычара.

Лев игнорирует его. Наверняка Ашотджан обозначил свои условия на счет меня, а потому подтявкивание Бычары нам совершенно ни к чему.

- Слабость, малыш? – оборачивается он ко мне.

- Да, есть немного. Они кровь у меня вчера взяли. Для Лал…

- Много? – обрывает меня Лев на полуслове.

- Достаточно…

- Сволочи! – стискивает мою ладонь Лев. А потом на руки подхватывает. Легко и непринужденно.

- Джамаль взял. Он студент-медик, ты знал? – обнимаю его за широченную шею.

- Я ему лично кровь пущу, медику хренову! – грозно рычит мой защитник.

- Зато мне сутки дали, Лёв!

Это «Лёв», не Лев, а именно «Лёва», выходит таким нежным, таким правильным, будто само собой разумеющееся. Видимо, ему тоже понравилось. Его взгляд острый. Зрачки огромные, горячие, черные. Смотрит, точно в душу заглядывает.

- Я вытащу тебя отсюда, Алин. Тебе не придется расплачиваться кровью за свободу!

- Позавтракаем сначала! – Льву достаточно беглого взгляда на меня, чтобы понять все без слов, и как собиралась впопыхах, и как ночь не спала до этого…

Я киваю, улыбаюсь, предвкушая еще один чудесный день в компании с чудесным мужчиной, отцом своего ребенка.

Выезжаем на трассу. Снова музыка из динамиков. Весеннее солнечное утро. И его рука, сжимающая мою. Так как и должно быть. Так правильно. Периодически Лев подносит ее к губам и нежно целует. А на светофорах поцелуи достаются нашим губам.

Смотрю на него и счастью своему не верю. Неужели я правда так ему нужна, что он решил второй день подряд со мной проводить? Зачем ему это? Нет других беспроблемных девушек? Здоровых, доступных, готовых раздвинуть ноги по первому зову? А он приезжает за мной, проблемы мои пытается решить, заботится…

Едем мы не так далеко. Через несколько поворотов Лев паркует свой джип на стоянке лесопарковой зоны.

- Здесь есть кафе, где пекут свежие булочки и заваривают вкусный чай, - Лев нежно поправляет мне выбившуюся из заколки прядь, - перекусим и погуляем. Тебе свежий воздух нужен. И солнце. И ему, - кивает на животик, - тоже нужен.

Лев лезет куда-то назад, и возвращается на свое место с букетиком цветов в корзинке и мягким плюшевым львенком.

- Это тебе! – протягивает он корзинку и игрушку.

- Но… - теряюсь я, и таю от счастья одновременно. – Разве мне разрешат принести это в клетку?

- Посмотри, что у зверя на лапе! – игнорирует мой вопрос Лев.

Я приглядываюсь. Кулон! Золотой! На цепочке. Небольшое сердечко, и рядом еще одно, продетое в первое. Инкрустированное бриллиантами.

- Примерь! – предлагает Лев.

- Но… это слишком дорого! – мое сердце начинает трепетать, но разум, до такой степени отвыкший от подарков, от человеческого отношения, от простых женских радостей никак не может принять происходящее, сопротивляется, выискивая причины.

- Алин, у меня нет проблем с деньгами.

Лев поднимает меня за подбородок, смотрит внимательно в глаза.

- Мне нравится дарить тебе подарки. Два сердца это мое и твое. Рядом. С нашим третьим. – указывает он на мой животик.

Лев застегивает на мне цепочку, поправляет сердца.

- Теперь они рядом. Рядом с нашим сыном.

И в этой простой фразе скрыт мощнейший смысл. Смысл моей дальнейшей жизни. Смысл борьбы. Смысл существования. Обнимаю плюшевого львенка, глажу его по короткой пока гриве.

- Это его первая игрушка. – улыбаюсь.

- У нашего сына будет еще много игрушек, обещаю! – Лев выходит из машины, помогает вылезти мне.

Крепко держась за руки идем прямиком в уютную кафешку с открытой террасой. Присаживаемся на диванчик за столиком, сокрытым густыми кустами малины. Ягоды самой еще нет, а вот тень этот куст дает обильную. И защиту от чужих глаз. Хотя в это утро, в кафе кроме нас других посетителей нет.

Садимся не напротив, а рядом. Лев близко придвигается ко мне, так что наши бедра соприкасаются вплотную.

Лев быстро диктует заказ подошедшей официантке. Заказывает щедро, много, словно десятерых собрался кормить.

- Разве мы это все съедим? Окидываю взглядом сыр, творог, круассаны, мюсли с молоком, йогурты, мясную нарезку, фрукты и овощи.

- Я не завтракал, Алин! И не спал.

Он тоже переживает за ребенка! Конечно, ведь считай его первенец, единственный сын в опасности. Была бы я на его месте, тоже бы глаз не сомкнула.

Официантка, расставив все, быстро уходит, но Лев не спешит накидываться на еду. Зато он спешит сделать кое-то другое. Обнимает меня. Стискивает. Обхватывает за талию, и ловко перекидывает к себе на колени. Обхватывает мой подбородок руками. Проводит подушечкой пальца по губам, слегка надавливая, погружая палец в горячую мякоть моих губ.

- Сладкая! – судорожно выдыхает он, - Сочная!

Тянется ко мне, повторяя тоже самое языком, погружает его меж губ, осторожно, но настойчиво. Его объятия становятся сильнее, стискивают меня, лишая воздуха, и я могу лишь испивать судорожно его выдохи, которые он контролирует, немного ослабив напор поцелуя.

Его губы очень вкусные. Он пил кофе. А еще курил. Вчера не вытаскивал при мне сигарет, но возможно ночью курил. А еще в его дыхании едва слышны отголоски алкоголя. Пил. Тоже ночью. Немного. Возможно, чтобы расслабиться, чтобы заснуть.

- Я соскучился! – продолжает сладостно нашептывать Лев, испивая меня, - Не знаю тебя почти. Но мне так тебя не хватает!

И я верю ему. Потому что его затвердевшая мгновенно плоть между ног красноречиво упирается мне в попу, несмотря на двойной слой джинсов – его и мой.

А я… я тоже соскучилась! И внизу все сладко тягуче-медово простреливает блаженной судорогой. Чувствую, как быстро намокают мои трусики и мне стыдно. Потому что тело мое, несмотря на недомогания, несмотря на боль меж лепестков (все же после большого перерыва вчера был секс, и не один раз, и Лев большой в этом смысле. Во всех смыслах очень большой, так что там даже немного припухло и прибаливает), так вот, несмотря на это, жар желания заполняет меня, заставляя мое тело налиться тяжестью. Грудь, хоть и маленькая, но моментально тяжелеет. Я остро чувствую восставшие соски, которые так и молят о твердых мужских руках. О шершавых пальцах и жгучем языке на них.

- Иди ко мне! – Лев с трудом отрывается от терзания моих губ, но лишь для того, чтобы в одно движение развернуть меня к себе, заставить упереться в твердокаменную мужскую грудь.

Ммм… как же вкусно он пахнет! Мускусный запах зверя бьет по рецепторам наотмашь, заставляя все другие ощущения отодвинуться, отойти на второй план. Он берет меня за загривок и осторожно оттягивает волосы назад, освобождая нежную кожу шеи для прикусывания. Он кусает прямо туда, где пульс бьется в тонкой жилке, а потом жарко зализывает укус, посасывает его. Останутся засосы. Непременно. Ну и хрен с ними!

Я дышу тяжело, еле сдерживая стоны-всхлипы, была бы моя воля, стонала бы как какая девка продажная, но два пальца мужчины, просунутых меж моих губ, еще кое-как сдерживают мои порывы.

Очень медленно, посасывая кожу ключицы, оставляя засосы на нежной коже, Лев оттягивает воротник моего свитера, недовольно смотрит на бюстгальтер. Отодвигает тонкое кружево, в нетерпении приникает к твердым, словно камушки вершинкам. К одному языком, вбирая его целиком и неистово зализывая языком, точно мороженное вылизывает, или леденец, а второй массирует пальцами, осторожно крутит его меж них.

Я подаюсь к нему на встречу, невольно выгибаясь, чтобы ни одного не обласканного миллиметра на коже не оставил, чтобы везде прошелся, всему уделил внимание и подарил наслаждение. Если он продолжит в том же духе, то я кончу прямо от стимуляции груди. Из-за беременности соски стали такими чувствительными, такими отзывчивыми к ласке, что никаких других манипуляций с клитором не нужно. Но Лев-то не знает об этом. И хорошо, что не знает.

Его рука проникает под пояс джинсов. Расстегивает пуговицу. Задевая и щекоча мой пупок. Нежно массирует и поглаживая, проводит дорожку вниз. Сладко. Грешно. Постыдно. Правильно. Но когда его пальцы проникают под резинку трусиков, я забываю обо всем на свете.

- Мокрая! – восхищенно хрипит Лев, не отрываясь от меня.

Он осторожно раздвигает складочки. Ноющие и набухшие лепестки жаждут этого прикосновения. Жаждут его сильных рук. Его длинных пальцев. Он безошибочно дотрагивается до самой чувствительной точки. Меня выгибает сильнее, подбрасывает. Я стону и Лев вынужденно закрывает мне рот поцелуем, используя свой язык точно кляп. Он втирает выступившую влагу, размазывает ее по бутончику и складочкам, а я тихо стону ему в рот, и этот стон мой выпивается сразу, целиком и без остатка. Лев неистовствует внизу моего живота, и меж губ тоже. Повторяет каждое движение пальцами своим языком. Кто выдержит такую сладкую пытку долго? Никто. И я не выдерживаю. Бьюсь в его руках спазмированным оргазмом телом, всхлипываю. Безвольно обмякаю в твердых сильных руках мужчины.