Риша Старлайт - Тридцать ударов плетью

- Скажите, - наконец отмирает Лев, - а уже видно, кто это? Мальчик или девочка?

Узистка слегка надавливет мне на живот, внимательно вглядывается в монитор.

- Сейчас Алина на четырнадцатой неделе беременности, видно еще плохо, но… - поправляет он очки и всматривается интенсивнее, - аха, малыш, вот так вот, повернись-ка к нам… ну что ж? Я могу предположить, что это…

Я лежу, затаив дыхание… а вдруг сейчас узистка назовет пол, а Льву не понравится? Я даже не спрашивала его, девочку он хочет больше и мальчика? Да и вообще эти вопросы казались всегда не к месту, ведь моя беременность для него полная неожиданность, и вполне возможно, что детей он хочет иметь от любимой девушки, возможно даже в законном браке, а не от той, чье свидетельство о смерти уже выдано и хранится в сейфе ее хозяина.

- …это мальчик!

- Ух ты!!! – восхищается Лев, - Ну надо же!

- Но это опять, повторюсь, не точно. Придете на второй скрининг в двадцать недель, там будет яснее. А теперь давайте посмотрим работу других органов. Как себя чувствуете после операции?

Я пожимаю плечами. Фигово чувствую. Но кого это волнует?

Половина этой клиники принадлежит Ашотджану, так что персонал вполне в курсе, на каком я положении у него, и в каком положении нахожусь. Так как пересадка почки была незаконной, то проводили нам с Лалой ее именно здесь, (как и злосчастное эко), правда врача из германии привозили, первоклассного хирурга, который провел операцию на высоте.

Узистка заканчивает осмотр других органов, и Лев помогает мне подняться, промакивает салфеткой гель на животе.

- А ты мальчика хотел? – тихо спрашиваю его.

- Хотел, - Лев тщательно вытирает желеобразную жидкость с моей кожи. – но девочке тоже был бы рад! А ты не хотела мальчика?

Я задумалась, вспоминая, как молилась каждый раз в конце цикла, чтобы бог подарил мне ребенка, мальчика конечно, потому Азамату дочери нафиг не сдались. Только сыновья!

- Хотела! Сына.

- Ну и отлично! – Лев помогает мне подняться с кушетки, - Видишь, наши желания сбылись!

С заключением узи мы выходим в коридор, направляемся к гинекологу, у которой уже должны быть результаты ранее сданных мною анализов.

- Лев! – останавливаю его перед кабинетом врача, осторожно, с надеждой заглядываю в его глаза.

- Что, Алин?

- Она сказала, второй скрининг на двадцатой неделе...

- Да. – мужчина не понимает, к чему я клоню.

- Ты же сможешь меня привезти сюда на этот скрининг?

Лев морщит лоб, углубляя складку.

- Но ведь это врач сказала, не я… это очень важно, Лев! Неужели Ашотджан не отпустит больше?

- Алин, - Лев кладет свои широкие ладони мне на плечи и внимательно смотрит на меня, - я попытаюсь, но опять не буду обещать.

- Это очень важно, Лев! Ведь это – здоровье нашего малыша, нашего сына! – у меня столько мольбы в голосе, столько надежды! Как бы не испугать Льва этим.

- Алина, - подушечка большого пальца мужчины соскальзывает с моего плеча и перемещается к щеке, гладя ее и лаская. – была бы моя воля, я бы забрал тебя оттуда насовсем, веришь?

- Верю!

- Но это не так просто. Пойми! Я буду делать для этого все возможное, но обещать не буду. Пожалуйста, не строй планы. Ты уж прости!

- Давайте посмотрим, что у нас с анализами, - Кира Сергеевна, заведующая гинекологией в этой клинике водружает очки на нос и не спеша начинает изучать бумаги.

Я иду за ширму одеваться, после осмотра на гинекологическом кресле. Лев сидит напротив врача, внимательно слушая ее маловразумительное бухтение, пока она вчитывается в цифры и сверяет их с нормативами.

- По части беременности у меня нареканий нет, Алина, с малышом все хорошо, есть небольшой тонус, но мы его снимем медикаментами. Кровь в порядке. Гемоглобин отличный. Мне принесли список тех лекарств, который тебе вводят ежедневно. Я слегка скорректирую его и передам Вадиму.

Тому доктору передаст, который ставит мне капельницы и инъекции ежедневно в клетке в подвале. Это хорошо.

- Молись за здоровье Ашотджана Багратионовича, что обеспечивает тебя любыми необходимыми препаратами, Алина.

Да уж, Аллилуйя, Ашотджан! Спасибо что вырезал у меня почку и теперь пичкаешь дорогостоящими лекарствами, повышающими гемоглобин! Низкий поклон тебе, сволочь! Была бы моя воля, я бы тебе ногу здоровую отрезала, а потом бы протез самый современный выдала, чтобы ты тоже был мне благодарен за мою необыкновенную щедрость!

- По поводу почек идите к Виктору Сергеевичу, покажите ему все анализы, и мое заключение тоже возьмите!

- На двадцатой неделе нужно приходить? – с надеждой интересуюсь я.

- Доноси сначала до двадцатой… - тихо бормочет себе под нос Кира Сергеевна, а потом, словно спохватившись, улыбается мне, - желательно, конечно прийти и пересдать все. Но опять-таки, согласовывай это с Ашотджаном Багратионовичем сама. Я острой необходимости в этом не вижу.

Кира Сергеевна снова улыбается мне, скаля зубы точно гиена. Вот сучка! Не подыграла мне. Не захотела. Ее хата с краю, и она ничего не знает… или знает? Знает, но не скажет! Неужели Ашотджан задумал новое зверство в отношении меня?!

Бросаю встревоженный взгляд на Льва. В этом недружелюбном мире, который рассматривает меня исключительно в качестве контейнера для органов более достойным людям, только этот огромный мужчина является возвышающимся маяком, оплотом спокойствия и доверия в этом бушующем враждебном океане врагов!

- Алин, ты иди, я тебя догоню, - кивает он на дверь, дергая уголком губ в полуулыбке.

И я понимаю его. Удивительным образом до меня доходит, что он сейчас расспросит врачиху о настоящем положении дел, и даже возможно, ему она ответит. Ведь с Эко она мне накосячила! Какой там накосячила! Всю жизнь под откос пустила! А значит должна! У нее же тоже есть дочери и внучки! А вдруг и с ними произойдет такая же беда как со мной?

Забираю все бумажки со стола, покорно выхожу за дверь.

ЛЕВ

- А теперь на чистоту! – стираю с губ ободряющую улыбку, коей проводил Алину за дверь.

- Что именно вы хотите услышать? – поднимает очки наверх пожилая гиена. Взгляд недружелюбный, колючий!

- Вы сказали, если Алина доносит до двадцатой недели! Есть сомнения в этом? Угроза?

- Угроза есть всегда. – нейтрально пожимает плечами женщина. – Даже у полностью здоровых девушек бывают срывы, а у таких как Алина, сами понимаете…

- Я всё понимаю, но вы бы не стали пудрить ей мозги просто так, и узистка сказала, что не видит угроз, анализы у Алины в норме! Нет, вы что-то определенно знаете, но молчите! Что еще задумал старый лис? Вторую почку отберет? Печень?!

Встаю со стула, опираюсь руками об ее стол и подаюсь корпусом вперед, нависая над старой гиеной. Я знаю, что в гневе страшен. Меня тяжело вывести из себя, но если все же постараться, то последствия разгребать зае*ешься! Так что пусть лучше не будит во мне зверя, второй раз, я ей это с рук не спущу.

- Вы вероятно забыли, Кира Сергеевна, как баночки со спермой перепутали, да? – цежу каждое слово придавливая врачиху взглядом к своему месту.

У нее противно трясется нижняя губа, как у старой козы, а над верхней выступают капельки пота, но мне похер!

- Это не я… я тут не причем. Мы выясняли это!

- Вы перепутали, и сломали жизнь девочке! И мне заодно! За такое знаете, что делают, а, Кира Сергеевна?

Бабка багровая уже сидит, щеки свекольные, а лоб наоборот, белый как мел. Сейчас, ее похоже, инсульт хватит, но заслуженно хватит! Руки бы ей еще оторвать и в ее огромный зад, откуда они собственно растут, вставить!

- А я ведь не последний человек в городе, и вы это прекрасно знаете! Да, Кира Сергеевна?

- Левушка, перестань! – натянуто улыбается старуха, а в глазах животный ужас плещется. – Что ты хочешь услышать?

- Правду хочу! – рявкаю на нее.

- Лале кровь нужна! А у Алины с ней идеальная совместимость.

- Они что, собираются у беременной кровь качать?! – не верю я своим ушам.

- Именно! Сейчас возьмут, и будут потихоньку про запас морозить, - быстро говорит Кира Сергеевна, будто саму себя боится, что передумает тайну рассказывать. – Поэтому ей капельницы ставят с супер современными дорогущими немецкими препаратами, чтобы кровь насытить всем необходимым! Ты думаешь, Левушка, почему Алина до сих пор беременность не скинула? Трясется над ней Ашотджан! Все, что надо находит, оплачивает… он и над ребенком вашим похуже Алины беспокоится. Знаешь почему?

А я понимаю… до меня наконец доходит гнусный план старика: если у моего будущего сына будет идеальная совместимость с его Лалой, то и он для нее в будущем, когда станет совершеннолетним, может оказаться… черт! Я сам белею от злости! Это все выглядит как фантастический феерический бред безумного ученого!

- Нет! – ору и бью кулаком по столу.

От стола аж трещины расходятся в разные стороны. Пох*й на стол! И на Киру Сергеевну, тоже!

- Но вероятность такой же совместимости как у Алины ничтожно мала. – это врачиха сейчас меня типа успокоить пытается, сука! – Там еще и твои гены, я уверенна, что совместимости не будет вообще.

Осмотр пролетел как один миг. Все… этот прекрасный чудесный день, глоток свежего свободного воздуха неумолимо подходит к концу… а дальше мои легкие будет снова и снова раздирать кислотный газ невольничьего бесправного существования в стенах ненавистного подвала… да и работа, трудная, каторжная, неблагодарная.