Время, только что неспешно тянувшееся, совсем замирает. будто ждет нас в этой реальности, пока мы находимся в другой. И здесь только наши руки, губы, глаза. И еще мои стоны, которые он глотает, не давая им сорваться с губ, и его вздохи, которые я неумело ловлю, заставляя его содрогаться от нежности и страсти, замешенных в один коктейль.

— Я хочу накормить тебя завтраком, — первые слова Саши в первые секунды возвращения в нашу реальность.

— Очень кстати! — смеюсь я, проводя пальцем по его высокому лбу. — В третьем кругу ада обжоры. чревоугодники и даже гурманы. Тебе, как бывшему ресторатору и хорошему кулинару, придется дойти и до этого круга! Но наказание очень уж противное — гниение под дождем и солнцем.

— За те завтраки, обеды и ужины, которыми я собираюсь кормить тебя всю жизнь, я готов рискнуть! — Саша губами и зубами ловит мой указательный палец, которым я медленно обвожу контуры его лица, не отпускает и говорит сквозь зубы угрожающе. — А ты будешь моим вечным десертом… Я буду тебя баловать. Я так хочу тебя баловать. Я ночью проснулся, смотрел на тебя и придумывал, как я буду тебя баловать…

— Тогда ты дошел и до четвертого круга, — пытаюсь забрать у него свой палец.

— И кто там? — щекоча мой палец языком. спрашивает Саша.

— Скупцы и расточители! — торжественно объявляю я. — Их наказывают вечным спором.

— Ха! — смеется Саша, освобождая мой палец и отправляя в томительное путешествие по моему телу свои ладони. — У меня. благодаря тебе, такой опыт споров и выяснения отношений… Закалка и тренировка! Не боюсь!

— А я всегда боялась, что ты перегреешься! — глупо хихикаю я, нервно дрожа от его легких прикосновений. — Даже переименовала тебя как-то из Холодильника в Обогреватель.

— Я сам себе казался человеком, пропитанным гневом, — моя дрожь передается Саше, и он тянется к моим губам.

После долгого тягучего поцелуя я авторитетно сообщаю ему, что он сам себя довел до пятого круга:

— Там гневные и ленивые. И вечная драка в гнилом болоте!

— Гневные более грешны, чем скупые и транжиры? — удивляется Саша, приподнявшись на локте и начиная наматывать мои волосы на свою руку. — Значит ты меня, ведьма странноглазая, в гнилое болото затягивала?

— Ты сам придумывал поводы для гнева! — возмущаюсь я, чувствуя, что он снова нацелился на мои губы. — To юбка не та, то платье…

— Согласись, что юбка точно была не та! — шутливо рычит Саша, жестко зафиксировав мою голову и за волосы притягивая мое лицо к своему.

Этот поцелуй совсем другой. Он полусумасшедший. И я понимаю, что это за юбку, за одно платье, потом за другое… Как будто Саша наказывает меня, но это наказание доставляет странное удовольствие…

— Сейчас меня целовал Холодильник, — сообщаю я Саше. — Надеюсь, у тебя не раздвоение личности?

— Не знаю, — задумчиво отвечает он. — С тобой я ни в чем не уверен. Предлагаю эксперимент: ты будешь ходить в таких нарядах только у нас дома. Передо мной.

— У нас дома? — теряюсь я.

— Я тебя теперь не отпущу! Ни на одну ночь… — предупреждает Саша с интонацией Холодильника и тут же смягчает категоричность тона словами.

— Это ты меня провела через пять кругов ада! Поведешь дальше?

— Дальше тебе не нужно, — серьезно говорю я, перестав шутить. — На те грехи ты не способен. А вот Светлана, Кристина и Сальмонелла уже в десятом рву восьмого круга!

— Звучит как уровень компьютерной игры, — смеется Саша. — Этот ров для стерв?

— Этот ров для лжесвидетелей! — кипячусь я.

— Их жарят живьем? — участливо интересуется Саша, перебирая мои волосы.

— Нет. Им насылают проказу и лишай, — вспоминаю я.

— Так просто? — не верит Саша.

— Ну… видимо, раньше их лечить не умели и от зараженных шарахались, — предполагаю я.

— Хорошо, — соглашается Саша. — Пусть будет лишай!

Он внезапно хватает меня за талию, переворачивает и кладет на себя сверху:

— Ты же понимаешь, что кукловода надо искать в твоем ближнем круге?

Сразу портится настроение. Саша, почувствовав это по выражению моих глаз, легким броском снова кладет меня на кровать, целует в кончик носа:

— Я пошел колдовать над завтраком. Евгений должен уже все привезти.

— Евгений! — кричу я, вскакивая и бросаясь к двери.

Саша перехватывает меня на полпути:

— Ты куда голая?

— Там Евгений? — уточняю я, смутившись и метнувшись к спасительному покрывалу из моей комнаты, которое со вчерашнего дня мягкой кляксой лежит на полу. Обернувшись на манер греческой туники, я снова иду к дверям, которые перегораживает Саша.

— Иди в душ и будем завтракать, — мягко говорит Саша, охлаждая мой порыв.

— Ты что-то скрываешь? Что с Евгением? Мне надо перед ним хотя бы извиниться! Ты же его не уволишь? — забрасываю я Сашу вопросами.

— Нет. Не уволю, — почему-то смущается Саша, очаровывая меня своими мальчишескими ямочками на щеках. — Нина… Он все делал по моей инструкции. И отпускал тоже… по инструкции…

— Почему? — обернутая покрывалом, плюхаюсь на кровать. — Ты велел ему меня отпустить?

— Я велел ему отпустить тебя, если ты этого захочешь, — с опаской и тревогой глядя на меня. объясняет Саша.

— Почему? — повторяю я вопрос, растерявшись из-за того, что зря переживала за судьбу Евгения, и обрадовавшись, что все с ним в порядке, от лица и тела до судьбы.

— Ты была рассержена и испугана. А я был… в общем, я был не в том состоянии, чтобы выяснять с тобой отношения и спрашивать у тебя, где твой здравый смысл, — виновато говорит Саша. — Мне хотелось его убить, тебя встряхнуть…

— Или наоборот? — грустно шучу я.

— Нет. Не наоборот! — Саша подходит ко мне и встает на колени перед кроватью. на краешке которой я сижу. — Я никогда не причиню тебе боль или вред… Мне очень хочется так думать…

— Спасибо… — шепчу я, забыв от переизбытка чувств, что надо придерживать покрывало. Оно предательски сползает с плеч, Сашины глаза темнеют, а дыхание становится прерывистым.

— Мы останемся без завтрака. а в моих планах завоевать тебя изысканной и вкусной пищей, — говорит Саша, резко вставая и отходя от меня.

Краснею и тяну на себя покрывало.

— У меня, кроме красного костюма и бюстье, ничего нет, — напоминаю я Саше.

— Сейчас! — будто вспоминает он.

Саша открывает небольшой шкаф. стоящий в его комнате, и достает белую футболку.

— Это моя. Очень старая. Времен студенчества. Чистая. Надевал один раз. А дед хранит зачем-то… Я тогда поменьше был, чем сейчас…

— У тебя пунктик на белое? — спрашиваю я, не удивившись цвету футболки.

— Почему? Нет, — растерянно отвечает Саша. — Впрочем, я и не задумывался никогда.

— Пунктик! — важно сообщаю я. — Это надо лечить. Купим тебе черную футболку.

— У меня есть черные футболки, — хмурится Саша, включая режим "Холодильник". — Я тебе покажу, когда мы ко мне сегодня ночевать поедем. Сможешь провести инвентаризацию всех моих вещей.

— А мы поедем к тебе? — теряюсь я от такого напора.

— Можно и к тебе, — тут же соглашается Саша. — Лишь бы вместе. Все! Готовься завтракать и восхищаться!

Он отдает мне футболку и уходит. Мы вместе с покрывалом, ставшим моим вторым комплектом одежды, возвращаемся в мою комнату. После душа, который я принимаю не торопясь, испытывая наслаждение от теплой воды и нового счастья, я надеваю Сашину футболку и подхожу к маленькому туалетному столику. Зеркало небольшое, но, если отойти подальше, то можно отразиться почти полностью. Футболка мне широка и длинна. Но глупое воспоминание о том, что ее надевал когда-то Саша, смущает меня и безотчетно радует.

Надеваю еще и юбку-брюки, иначе нельзя, футболку, похожую на мини-платье, Саша не одобрит. Были бы одни, я бы повредничала… Но… Есть еще и дед. Его шокировать я не буду. А то останусь без завтрака! Хихикаю, как шестнадцатилетняя девица, ожидающая нового свидания и точно знающая, что ее ждут.

Оставляю мокрые волосы сушиться на плечах и иду вниз. И тут слышу незнакомый голос, останавливаюсь, прислушиваясь к разговору. Смешно… Это становится странной традицией: подслушивать сверху то, что говорят без меня снизу в этом доме.

— Боже! Какая красота! — этот восторженный женский голос мне незнаком. — По какому случаю такой удивительный завтрак? Неужели ради меня?

— Сашка невесту кормить будет! — слышу я довольные интонации в голосе деда. — Она сейчас спустится, вот и познакомитесь, Вероничка!

— Очередная? — искренне удивляется какая-то Вероничка. — И сюда привез? Это что-то новенькое!

— Не очередная, а настоящая! — чувствую обиду в ответе деда и невольно испытываю благодарность к этому замечательному человеку. — И свадьба скоро! Дай бог, до правнуков доживу… Нет! Точно доживу! Нина красивая очень. И умная. Первостатейные правнуки будут!

— Рада за вас с Сашей… — Вероничка явно растеряна. — А где же он сам?

— Стартанул куда-то на огромной скорости! — рассказывает дед. — Сказал, что скоро будет, даже завтрак остыть не успеет.

Первым желанием становится мысль пойти переодеться, заменив футболку жакетом, что-то придумать с прической и предстать перед незнакомой мне гостьей Климовых в более респектабельном виде. Но, подумав несколько мгновений, я этого не делаю. Сашина футболка — знак всем остальным женщинам, что он занят. Еще пара мгновений уходит на осознание того, что я "заняла" Сашу и не только сама себе в этом призналась, но и собираюсь продемонстрировать это открыто.

Неисповедимы пути твои…

Спускаюсь вниз, широко улыбаясь и честно радуясь новому дню. Дед оборачивается ко мне и радостно-ворчливо приветствует:

— Доброе утро, Нина! Еле дождался вас с Сашкой. Долго спите! Или я зря нападаю? Поди и глаз-то не сомкнули, бедненькие?