— Бабушка! — мама берет себя в руки и идет навстречу мифической Ольге Ждановне Райской.

Саша давно обнял меня обеими руками за талию сзади, взяв руки в замок, словно приготовился оттаскивать от невидимых врагов. А потом и вовсе попытался запихнуть меня за свою спину. Но ему это не удалось, потому что я, проявив недюжинную настойчивость, тоже пошла навстречу волшебным образом появившейся женщине.

— Танюша, — спокойно констатирует Ольга Ждановна, когда моя мама подходит к ней поближе. — Рада тебя видеть, внучка! Спасибо за Нину!

— Нина — это я, — говорю я растерянно. — А вы моя прабабушка?

— Ольга Райская, — представляется женщина, подходя ко мне близко-близко. — Ну, здравствуй, Нина Райская!

— Симонова-Райская! — поправляю я.

Ольга Ждановна морщится и кивает, потом протягивает ко мне руки, которые я аккуратно пожимаю.

— Климов, — определяет прабабушка, строго глядя моими глазами на Сашу. — Конечно, ирония судьбы!

— Не ирония судьбы, а перст судьбы! — ухмыляется дед, подходя к нам.

— Не можете без представлений, Ольга Ждановна? — вздыхает присоединившийся к нам Юрий Александрович.

— Помолчите, юноша! — резко отвечает ему Райская. — Вы еще свое получите, и до вас очередь дойдет!

— Очередь? — продолжает ухмыляться дед. — Ты всех в очередь поставила, Оленька? Или для меня сделаешь исключение?

— Для Климовых никаких исключений! — резко отвечает "Оленька".

— Что происходит? — Саше все-таки удается убрать меня за свою спину, и это уже Саша, а Холодильник. — Что за шутки? Кто вы? Мы вас не приглашали.

— И совершенно зря! Повторюсь! — улыбается ему Райская, распахнув мои глаза.

— Вам что-то нужно от Нины? — строго спрашивает Холодильник.

— Мне нужна сама Нина, — просто и серьезно отвечает Ольга Ждановка. — Райские не могут достаться Климовым.

Моя мама ахает, и папа отводит ее к столу, подавая стакан воды.

— Кто же придумал такое странное правило? — снова в разговор вмешивается дед. — Наверное, ты, Оленька! Опоздала ты, дорогая. Лет на двадцать пять.

— Добро и справедливость вершить никогда не поздно, — парирует Райская.

— Пошутили и будет! — примирительно говорит Юрий Александрович. — Отец, проводи нашу гостью к столу. Вам есть о чем поговорить после стольких лет. Грехами обменяйтесь!

— Вы бы, юноша, — презрительно отвечает Старому Хозяину Ольга Ждановна, — свои грехи замаливали. Еще неизвестно, простит ли вас Нина…

Юрий Александрович краснеет и замолкает.

— Отец? — предупреждающе повисает вопрос Холодильника. — Мне есть о чем беспокоиться?

— Совершенно не о чем! — фыркает Юрий Александрович. — Абсолютно не о чем!

— Эх, Юрочка! — иронизирует Райская. — Так вырос, почти состарился, а остался тем же шалунишкой, что и в детстве!

— Вам не кажется, что у нашей старой истории слишком много слушателей? — вдруг спрашивает дед.

— Здесь только близкие люди, — отвечает ему внук Холодильник, вцепившись в меня и не отпуская. — Ненавижу тайны и глупые шутки! А за попытку помешать мне быть с Ниной…

Холодильник недоговаривает, но этого и не требуется.

— Не в тебя! — отвечает довольная Райская, обращаясь к деду. — Если бы ты таким был…

Ее слова стирают усмешку с лица Климова-самого старшего.

— Я пытался тебя остановить, но ты ничего не хотела слушать! — начинает нервничать дед.

— А ты у сыночка спроси подробности, — отмахивается Райская. — Присядем?

Матвей подает знак музыкантам, те играют легкую музыку, под которую мы: я с Сашей, все мужчины Климовы, мама без папы — садимся за отдельный стол.

— Четко. Понятно. И по существу, — командует Холодильник, жестко глядя на мою прабабушку.

Та гордо выпрямляется и пронзительными голубо-зелеными глазами смотрит на Юрия Александровича.

— Начнете, юноша?

Климов-средний фыркает и молчит.

— Нина! — обращается ко мне Райская. — Вы хотели найти автора идеи "фальшивого дневника"?

— Да… — мямлю я, ничего не понимая. Горячая рука Саши ложится на мои плечи.

— Вот он, — сморщенный указательный палец аквамариновым ноготком показывает на Юрия Александровича.

— Ведьма! — ласково говорит Сашин отец. — Всегда тебя боялся!

— Я знаю, — весело отвечает Райская. — Сам расскажешь или помочь?

— Прошу! — Юрий Александрович складывает на груди руки.

— Ну что ж… — Ольга Ждановна жестом просит у официанта бокал шампанского, отпивает глоток и начинает говорить, глядя только на меня:

— Мужчины семьи Климовых никогда не могли ценить настоящих женщин. Они всегда их упускали.

Дед фыркает и мрачнеет. Климов-средний почему-то оглядывается на Наталью Владимировну. Саша крепче обнимает меня.

— И один выросший и поумневший маленький… гаденыш, — Райская ухмыляется, прикрыв чудесные глаза. — Вдруг понял, что сын его, как и он сам, никогда не будет счастлив. Как не был счастлив его собственный отец, потерявший любимую женщину. Как не счастлив и он сам, переживший такую же потерю.

— Дед? — Саша смотрит на Климова-старшего.

— Отец? — переводит взгляд на Климова-среднего. — Что она говорит?

— Она говорит, внучок, — вздыхает дед, — о нафталиновом времени, которое уже никто не помнит!

— Подождите, — смешиваюсь я в разговор. — Что вы сказали про дневник?

— Я сказала, что его автор — Юрочка! — отвечает мне Райская, с интересом меня разглядывая.

— Почему? Зачем? — не верю я своей прабабушке.

— А как заставить сына не упустить свое счастье? — сладким голосом поет Райская, словно сказку рассказывает. — Живет в старом доме волшебная девочка Нина. Чистая, честная, умная, красивая, нежная. А у сына, что не женщина — все не та… Не Райская… А сын единственный, любимый… Да и перед отцом всю жизнь неловко… Я что-то приврала?

Неожиданный строгий вопрос, обращенный к Юрию Александровичу, получает небыстрый, но честный ответ:

— Нет. Пока не приврала.

— О! Это был достойный план! — смеется прабабушка. — Уехать на год. Заставить сына хотя бы приехать в агентство. Лишь бы увидел ее, хоть разок… Так?

Снова резкий вопрос. И снова честный ответ:

— Так, ведьма!

— Вот! — Райская собой чрезвычайно довольна. — Приехал, увидел, получилось… Но Райская попалась не та… Видимо, от Симоновых чего примешалось…

Прабабушка сердито смотрит на свою внучку, мою маму, и продолжает:

— Да и сынок подкачал… Нет, чтобы под венец, он в постель тащит! Ничего не придумываю? Все верно?

Эти вопросы уже Саше, который мрачно смотрит на Райскую и, в отличие от отца, не отвечает.

— Все верно! — сама себе отвечает за Сашу Райская. — Но зацепила Нина сына. Душу-то разбередила. Забыть не может… Работать не может… Жить, как раньше, не может… Даже жениться готов, но только чтобы в постель утащить.

Сашино лицо темнеет, но он молчит.

— Переживает отец. Влюбить влюбил, а толку никакого. Решил силу чувств проверить. На спор финансовый сына вынудил. Сомнения дневником фальшивым заронил. И ничего не останавливает теперь Климова-младшего. И деньги не нужны. И даже любовь ответная не обязательна. Хочу, говорит. Люблю, говорит. Женюсь, говорит. Ну что? Не перебьешь?

И снова ехидный вопрос Саше.

— Сказочница! — нежно откликается дед.

— Подождите! — останавливаю я разошедшуюся прабабушку. — Откуда такие подробности? И почему через Кристину, Светлану и Сальмонеллу?

— Ну! — вдруг зычно командует Райская, грозно глядя на Юрия Александровича.

— Павла… — выдавливает он. — И Римма…

— Как? — ахаю я, мгновенно расстроившись.

— Они не знали. Я их в темную… — оправдывается Климов-средний. — И Кристинку с этими тоже… Но ведь получилось, а?!

Юрий Александрович виновато смотрит на меня и сына:

— Прости меня, доченька. Но ведь получилось?

— Ничего не получилось! Тоже мне! Продавец счастья нашелся! — резко перебивает его Ольга Ждановна Райская, вставая. — Таня! Я пока забираю Нину. Мне с ней поговорить надо.

— Я никуда Нину не отпущу, — спокойно говорит Саша.

— Отпустишь! — смеется прабабушка. — Если она скажет, чтобы отпустил — отпустишь!

— С чего вы взяли? — теперь Райской отвечает Холодильник. — Она моя и она останется со мной.

— Она своя собственная и она пойдет со мной, — злится Ольга Ждановна. — Райские вам не по зубам!

— Да прости ты меня, тетя Оля! — вскакивает Юрий Александрович. — Я же маму жалел. Я же отца в семье удержать хотел! Папа, и ты прости!

— Бог простит! — устало машет ка него рукой Райская. — Пошли, Нина! У меня к тебе разговоров на неделю.

Я освобождаюсь от объятий Саши и встаю. Саша резко встает за мной.

— Я не отпущу тебя! — говорит он, но руками не трогает.

— А я и не дам меня отпустить! — отвечаю я, улыбаясь. — Я тебя люблю. И вас, Юрий Александрович, я люблю. И вас, Александр Юрьевич, тоже. И вас, Бабушка Оля, я тоже бы любила, если бы вы были рядом.

Ольга Ждановна Райская внимательным, цепким взглядом моих собственных глаз смотрит на меня довольно долго. Потом усмехается:

— Ну что ж… Повезло вам, Климовы, одну Райскую все-таки прихватили… Хорошо, Евгений завтра тебя ко мне привезет. Поговорить все-таки надо. Везунчик ты, Климов-младший!

— Подождите… Какой Евгений? Мой охранник? To есть Сашин, конечно… — поражаюсь я.

— Это мой Евгений, — хитро улыбается прабабушка и уходит.

— Да, сынок, — вздыхает дед, глядя на Климова-младшего. — И нам бы поговорить…

Саша утаскивает меня в фойе ресторана.

— Все, что она сказала…

— Я люблю тебя, — перебиваю я.

— Это правда только наполовину, — не сдается Саша.