Смысл этих слов доходит до меня порционно, я киваю, скорее, машинально. Ни о чем не думать. Доверять ему. Руки Мирона ложатся мне на плечи и разворачивают. Мой взгляд попадает на крепкие ягодицы Руслана, на широкий разлет плеч. Он стоит к нам спиной возле кровати.

— Презервативы в тумбочке, Рус.

Наклонившись, он отодвигает ящик, достает презервативы. Следом извлекает тюбик, задерживается на нем глазами и чуть резже чем нужно, швыряет его на кровать. Даже несмотря на все, что уже произошло, мои щеки вспыхивают. Анальная смазка.

Я завороженно смотрю, как он опускается на кровать, как напрягаются мышцы пресса, когда он, согнувшись, раскатывает по члену презерватив. Мирон обнимает меня сзади, его эрекция прижимается к пояснице; пальцы легко касаются соска, вторая рука проскальзывает между ног, ласкает половые губы. Вспышки нервозности сбиваются его прикосновениями, дрожат как некачественное изображение и исчезают насовсем, когда он подводит меня к кровати.

Руслан лежит на спине, его взгляд прикован к моему лицу, рукой он придерживает член у основания. Я быстро сглатываю. Если мне не понравится — Мирон остановит.

Колено вдавливается в покрывало, следом за ним — второе. Глаза Руслана исследуют мою грудь, спускаются к животу, стекают ниже. Я разглядываю татуировку на его плече, темные соски, его член, облаченный в латекс. С Мироном мы лишь однажды занимались сексом в презервативе.

То, что сейчас происходит, для меня едва ли не интимнее случившегося в гостиной. Тогда я не видела его лица, а сейчас мы будто остались один на один, потому что мной не руководит Мирон. Я перекидываю ногу через его бедра — вспыхиваю, когда темный взгляд касается раскрывшихся половых губ, упираюсь ладонями в горячую, чуть влажную грудь. Прикусываю щеку изнутри, когда клитор сливается с латексом, а на ягодицы по-хозяйски ложатся его ладони. Быстро и коротко сжимают, после чего замирают без движения.

Мне хочется оглянуться назад, на Мирона, увидеть его реакцию, но делать этого нет необходимости — как по сигналу позади пружинит кровать. Перевожу взгляд на Руслана: его скулы напряжены, в глазах горит требование, которому я немедленно повинуюсь. Приподнимаю бедра, позволяю ему направить в себя член и медленно на него опускаюсь. Мне хочется отвести взгляд, смотреть куда угодно, на изголовье кровати, стену, но я попросту не могу. Руслан снова держит меня, пытается подчинить, требует моей реакции. Тугая головка расталкивает мои стенки, заставляет рот распахнуться, а пальцы — скрести его кожу. Эмоции заливают меня — подо мной впервые чужой мужчина, не Мирон. Я не сразу решаю двигаться, давая себе время прочувствовать новое слияние, и тогда чувствую сильный и резкий толчок. Задохнувшись, вскрикиваю и жмурю глаза. Руслан делает все сам: поднимает мои ягодицы и со звонким хлопком опускает на себя. Я словно сорвалась с обрыва и лечу в бездну. Мы занимаемся сексом. Вдвоем. Я и Руслан. Как и тогда в гостиной, его движения одинаково точные, они подчиняют с первых секунд, не дают привыкнуть, обжигают живот, заставляют подпрыгивать грудь, до хрипов рассекают горло. Под кожу вновь прокрадывается то самое ощущение: призрачный страх над неизвестностью и тем, что я полностью лишена контроля.

— Сбавь темп, — голос Мирона звучит почти холодно. — Я просил быть осторожнее.

Толчки замедляются постепенно, и я снова могу дышать. Взгляд машинально опускается вниз, и я захлебываюсь новым приступом сердцебиения. Глаза Руслана сосредоточены на мне и мерцают, на его груди алеют три царапины — нечаянные следы от моих ногтей. Он выглядит опасным, будто лишенным контроля. Я накрываю ссадины ладонью и отталкиваюсь от него — сама опускаюсь на его член, тихо всхлипываю от глубины давления, поднимаюсь. Рука Руслана стягивает мое бедро, сильнее и сильнее, словно он желает получить компенсацию. Вторая скользит по моей груди, сжимает, больно тянет. Чувствую новую порцию влаги под собой — моя бесстыдная реакция на грубость этих прикосновений. Я перестаю понимать, кто из нас движется навстречу друг другу: он или я. Мой рот распахивается и закрывается, перед глазами мелькает потолок и стена, горячий ком в животе разбухает все сильнее.

Губы Мирона прижимаются к моему виску, рука обхватывает горло. Я чувствую жар его спины, ягодицами — эрекцию. Он тянет мою голову назад, заставляя наши губы встретиться. Внутри меня двигается член другого мужчины, пока мы целуемся.

— Пиздец какая ты красивая, Тати, — его шепот хриплый, завораживает интонацией. — Это просто пиздец.

Я так ему верю, так верю. Глажу рукой небритую щеку, шею, целую глубже, вдыхаю в него свои стоны.

Мирон разрывает наш поцелуй, его ладонь ложится на мой позвоночник, надавливает и толкает вниз. Лицо Руслана впервые оказывается передо мной так близко — у меня перехватывает дыхание. Моя грудь касается его, соски собирают капли пота. Хватка на моих бедрах усиливается до нестерпимой, Руслан смотрит на мой рот, из его губ вылетают глухие свистящие звуки. Он хочет меня поцеловать? Через секунду эта мысль и его лицо исчезают — я жмурюсь, когда ощущаю прохладу геля между ягодиц. Как это будет? Я справлюсь? Справится ли мое тело?

Тупое жжение в анусе мне знакомо, оно не вызывает паники и страха. Мирон погружается в меня медленно, куда медленнее, чем обычно, но это не удерживает оттого, чтобы не вскрикнуть и не сжать плечи Руслана. По мере того, как проникновение углубляется, меня начинает колотить дрожь. Им двоим во мне слишком тесно. Меня не хватит.

— Я в тебе, малыш, — голос Мирона звучит рядом с моим ухом, он убирает мои волосы и целует висок. — Расслабься. Ты сильно сжимаешь.

Я киваю и пытаюсь делать как он просит. Мирон здесь. Если что-то пойдет не так, все закончится.

Следующий его толчок заставляет глаза намокнуть, а пульс зашкалить до максимума. Я чувствую их двоих, то, как они двигаются во мне. Тесно до головокружения, остро, скандально. Я слепну, лишаюсь цивилизованности, происходящее меня разносит. Я не знаю, от чьего члена внутри так дрожит и тянет, перестаю понимать, чьи руки сжимают мои соски, чьи пальцы вонзаются мне в бедра, чьи губы я ощущаю на своей шее. Я растворяюсь между двух тел, стонов, сплетающихся запахов, теряю себя. Опускаюсь вниз ловя искры в животе, следом получаю другую, нового оттенка, болезненную и яркую. Между грудей катится пот, глаза открыты, но я по-прежнему ничего не вижу, от собственных криков в ушах хрустит. Толчки ускоряются как снизу, так и сзади, я чувствую укус над лопаткой — так делает Мирон, когда теряет контроль. Мне слишком, слишком всего много. Из глаз текут слезы, на языке играет металлический привкус соли. Становится страшно, что удвоенный оргазм меня смоет. Что я сломаюсь и свихнусь.

Это происходит бесконечностью позже: мое тело, не выдержав натиска, смывает ударной волной. Я падаю вниз на лицо Руслана, всхлипываю и кричу, пока его ладони продолжают подбрасывать мои ягодицы, а язык чертит влажный узор на моем виске. Собственный оргазм мешает мне понять, что он тоже кончает. Подсказка приходит позже, когда его движения замедляются вместе с пульсацией, а внутри становится свободнее. Развязка Мирона приходит последней: его сперма обжигает меня изнутри и снаружи, я чувствую как она стекает по моим ягодицами, чувствую его пальцы, которые собирают ее и втирают в анус, слышу, как он тяжело дышит, хрипло матерясь и повторяя мое имя.

Глава 24

Как и после той первой ночи втроем, проснувшись, я еще долго не решаюсь пошевелиться и разглядываю стену. Мирон спит рядом, я чувствую на себе его руки, на шее — мерное дыхание. Кадры вчерашней ночи сменяются перед глазами словно в проекторе, шокируя, будоража, завораживая, сбивая дыхание. Паника, стертая адреналином и возбуждением, вернулась в лучами солнца, а вместе с ней и поток противоречивых мыслей. Сознание, едва обретшее твердую почву, вновь дрожит и путается. Вчера я получила не просто новый сексуальный опыт — моя интимная жизнь, помимо Мирона, вместила еще одного партнера, тогда как в личной жизни все осталось по-прежнему. Так как все будет теперь? Между нами тремя?

Понравилось ли мне то, что случилось? Вряд ли «понравилось» — правильное слово. Это было сумасшествие за гранью всего того, что я знала раньше. Как рухнуть вниз с американских горок, когда, потеряв контроль, кричишь от раздирающих адреналина, страха и запредельного азарта. Сильнейшие эмоции, о которых будешь помнить всю жизнь и которые вряд ли когда-то сможешь воплотить в слова. Я снова раздваиваюсь: пока мозг пытается объять произошедшее, чтобы продолжить комфортно существовать дальше, тело самовольно живет импульсами. Скачущая стена, руки Руслана, губы Мирона, ласкающие меня, я сама, зажатая между двух тел. Спазм в животе, вызванный этими воспоминаниями, настолько силен, что я тихо охаю. Знаю, что подобное повторится еще не раз, а картины этой ночи будут еще долго меня преследовать. Так же случилось, когда я получила свой первый оргазм с Мироном. Он отнес меня в душ, после того, как лишил девственности, и сделал это языком. Я краснела всякий раз, когда думала об этом: на лекциях, идя по улице, сидя в кафе; смущалась самой себя и при этом бесстыдно возбуждалась. Наверное, так происходит со всеми, у кого в жизни случается что-то настолько яркое.

Хотела бы я повторить? Первым ответом, пришедшим в голову, становится решительное «нет». Все это слишком, слишком для того, чтобы я так запросто смогла продолжить жить, как ни в чем не бывало. С детства родителя пугали меня последствиями приема наркотиков, и я всегда знала, что любых запрещенных препаратов нужно сторониться. А сейчас по ошибке получила дозу — и эффект оказался невероятным. Мне страшно пристраститься к нему, пугает то, что я стану той самой зависимой, тогда как в голове еще свежи прежние установки. Секс втроем — это не наркотики, но в моей голове оба этих понятия долгое время находились на соседних полках.