Герцог вопросительно изогнул бровь.

В этот момент послышались голоса, судя по звукам в прихожую вошло не менее двадцати человек, и по некоторым возгласам я узнала членов нашего швейно-приходского кружка, то есть к нам заявились самые почтенные матроны города!

– О, – протянула я, – намерены основательно растоптать мою репутацию?

– Не основательно, – глядя почему-то вовсе не в мои глаза, а немного пониже, – скорее окончательно. Вы станете падшей женщиной, Элизабет.

И он усмехнулся, взглянув мне в глаза.

– А вы мерзавец, – прошипела я, чувствуя, как накатывает бешенство.

– Сочту за комплимент, – усмехнулся он.

Затем, чуть склонившись, легко поднял меня на руки, и понес от дверей. Видимо рассчитывал, что ее начнут ломать. А быть может искренне надеялся, что я проявлю недовольство возгласом, или еще как-то, но я молчала, с милой улыбкой глядя на подонка, и старательно сжимая в кулачке его кольцо.

Дойдя до камина, Аверан несколько растерянно остановился, после глянул на меня и поинтересовался:

– Какую позу предпочтете для завершения данного фарса?

– Оо, – я была поражена его «благородством», мне предоставили выбор… – Пожалуй меня устроит следующая композиция – я в слезах и заломив руки, вы на коленях у моих ног, как вам?

– Слишком пафосно, – ответил герцог, опуская меня.

В этот момент в двери отчаянно застучали, и я услышала голос матушки «Элизабет, откройте немедленно!».

Моя репутация трещала столь же основательно, как и преграда на пути любопытства городских матрон.

Аверан, поставив меня на ноги, прикоснулся к моему лицу, захватил и приподнял подбородок, заставляя запрокинуть голову и смотреть на него, и произнес:

– Страстный поцелуй?

– Полагаете, это будет достаточно шокирующим для патронесс города? – поинтересовалась я.

– Вполне, – усмехнулся он.

И начал медленно, не отрывая взгляда от моих глаз, склоняться к моим губам.

– О, боже, – прошептала я, испытывая неистовое желание избежать этого.

– Что-то не так? – с насмешкой поинтересовался Аверан.

«– Пытаюсь убедить себя, что должна вам как минимум поцелуй, за спасение племянника», – произнесла, основательно скривившись.

– Пытаетесь убедить себя? – переспросил герцог, и его вторая рука скользнула на мою талию, рывком прижимая к твердому мужскому телу. – Пытайтесь. А я попытаюсь убедить себя в том, что не мечтал об этом прикосновении с той самой минуты, как увидел вас на этом безумном Персиковом балу.

Что?!

– Ооо, – я рассмеялась слегка отодвинувшись, – лорд Аверан, вы бы еще заявили сейчас, что безумно влюблены в меня, и вся эта чудовищная месть была затеяна исключительно из-за того что я ранила вас в самое сердце, ведь самые болезненные удары нам наносят лишь те, кого мы любим, или как там еще говорят?

Аверан замер.

На его красивом, загорелом аристократическом лице словно прошла какая-то судорога, синие глаза казалось стали ярче, губы вдруг сжались. А затем из груди раздался какой-то сдавленный рык.

Меня крайне позабавила эта реакция, и не взирая на крики, раздающиеся за запертой дверью, я, уделяя все свое внимание исключительно этому высокомерному мужчине, вознамерившемуся уничтожить меня, весело продолжила:

– А быть может, вы сейчас заявите, что тогда на Персиковом балу последовали за мной, исключительно из-за того, что не могли глаз от меня оторвать и потому пристально следили за моими передвижениями?

Взгляд герцога вдруг сделался каким-то больным, мужчина стремительно отпустил меня, и отпрянул будто от огня.

Меня же разбирал смех, и все так же со смехом я продолжила:

– О, боже, лорд Аверан, еще немного и я поверю, что наши «случайные» столкновения на всех обедах у почтенных миссис происходили потому, что вы дня не могли прожить без лицезрения моего светлого образа!

Этот мерзавец, стремительно засунув руки в карманы, странно посмотрел на меня, странно и с такой ненавистью, что впору было отшатнуться. Но пугаться я не собиралась, тем более, что стучать в двери перестали, а значит маменька вспомнила, что у нее есть запасной ключ.

– Рада, что вы передумали шокировать дам страстным поцелуем, – с улыбкой произнесла я.

– Почему? – голос Аверана почему-то был хриплым и звучал как-то глухо.

И вот тогда, уже без тени улыбки, я совершенно серьезно произнесла:

– Потому что целоваться с вами мне было бы противно. – А далее, уже откровенно сорвавшись, я продолжила: – Вы невероятно мерзкий человек, лорд Аверан. Посмотрите на себя, вы взрослый состоявшийся мужчина, с положением, родословной и состоянием, которое делает вас желаннейшим женихом в королевстве. И вы, сиятельный лорд, растратили полтора месяца своего времени, очаровывая провинциальный городок исключительно ради того, чтобы отомстить девчонке, посмевшей придать огласке ваши чудовищные слова?

Он промолчал, продолжая пристально смотреть на меня.

Я же продолжила:

– Ваши слова, лорд Аверан. Я не оговорила вас, не унизила, не опорочила – я лишь сообщила о сказанном вами, дабы предостеречь тех, кто, уподобившись летящим на огонек мотылькам, падает в объятия одетых в военную форму любителей легких побед. Я совершила подлость или же что-то предосудительное?

Он все так же молчал, продолжая неотрывно смотреть на меня.

– Единственный ваш достойный поступок – спасение Уилла и людей в парке, – я взглянула на дверь, от которой доносился звук проворачиваемого в замке ключа и завершила свою речь: – В остальном вас совершенно не за что даже уважать. Особенно в свете вашего сегодняшнего поступка. Так что да – я исключительно счастлива, что вы отказались от идеи опорочить меня еще и поцелуем, по той простой причине, что вы мелочны, эгоистичны, тщеславны и противны мне как человек и как мужчина.

В этот миг дверь распахнулась, являя мне раскрасневшееся лицо маменьки, и заинтересованно-любопытные лица многочисленных почтенных миссис.

Герцог молчал, все так же глядя на меня, и, кажется, даже не заметив вторжения. Мне же оставалось лишь отыграть свою партию до конца, и я, нарочито всхлипнув, произнесла:

– Матушка, лорд Аверан объяснился со мной, признавшись в своих чувствах, и сделал мне предложение!

И я посмотрела на Аверана. Мужчина, медленно осознавая, как ловко я нашла выход в, казалось бы, безвыходной ситуации, сузил глаза, но снова промолчал. А я ждала его слов. Все ждали его слов, особенно маменька, которая, убедившись, что продолжения не последует, воскликнула:

– И что же ты ответила, Элизабет?

Я подняла руку, раскрыла ладонь, так чтобы все увидели перстень, и глядя в глаза герцога, негромко сказала:

– Вынуждена ответить вам нет, лорд Аверан. Я не люблю вас и не желаю становиться вашей женой. Прошу вас, заберите ваше кольцо.

Мне следовало сказать иное, что-то вроде: «Каковы бы не были мои чувства, но я уже помолвлена», вэтом случае я не унизила бы герцога, но вместо этого высказалась моя гордость. И высказалась совершенно напрасно, потому что лорд Аверан, пристально глядя на меня, нехорошим тоном произнес:

– Даже так?

Я промолчала, внезапно ощутив себя так, словно мы с ним сейчас оказались наедине, только вдвоем, недопустимо близко.

– И это все, что вы желаете мне сказать, мисс Хемптон? – хрипло спросил он.

– Определенно – да, – отчеканила я. – Кольцо.

Лорд Аверан протянул руку, словно собираясь забрать перстень с моей ладони, но внезапно обхватил мое запястье, рывком потянул на себя, сжал мою талию, а затем страстно, нагло, совершенно не обращая внимания на вскрикнувших дам, смял мои губы поцелуем.

От этого прикосновения я словно в единый миг лишилась дыхания, мыслей, ощущения окружающего пространства… В ушах отчетливо слышалось лишь биение моего сердца и его тяжелое дыхание, а по телу разлился жар…

Все длилось едва ли секунду…

Уже в следующую, герцог отпустил меня, отошел на шаг, чинно склонил голову, вновь посмотрел на меня и глухо произнес:

– Вы оказались правы, мисс Хемптон. Правы во всем. Тем хуже для вас.

С этими словами Аверан, развернулся и ни на кого не глядя, покинул гостиную моего дома, а затем и сам дом. А я, не устояв на ногах, медленно опустилась на пол, выронив злополучное кольцо. Неистово билось сердце, губы горели огнем, во всем теле поселилось странное томление и казалось, я до сих пор ощущаю тепло и силу сжимающих меня рук… Но после накатило осознание случившегося. Всего случившегося. Накатило с отчетливым осознанием того цинизма, жестокости и подлости с которыми лорд Аверан продумал, а затем попытался осуществить свой замысел. Подонок! Жестокий, мстительный, чудовищно коварный мерцавец!

И у меня случилась истерика, воспринятая всеми как «правильное поведение благовоспитанной девушки" и все присутствующие дамы весь вечер, утешали меня патетичным «каков мерзавец» и «Уилберт обязан вызвать его на дуэль».

Но о какой дуэли могла идти речь – никто еще не забыл, как Аверан одной рукой удержал обезумевшую лошадь, сомневаюсь, что после подобного нашелся бы хоть один дурак, рискнувший бросить ему вызов.

На следующий день за утренним чаем стало известно, что герцог Аверан покинул Уэстенс. Я испытала неимоверное облегчение от этой новости, и меня извиняет тот факт, что всю прошедшую ночь я не сомкнула глаз, время от времени прикасаясь к губам, которые после натиска его светлости опухли и горели так, словно их обожгло кипятком. К утру припухлость спала, но сама мысль что мой первый поцелуй состоялся не у алтаря с новоиспеченным супругом, а был сорван жестоким мерзавцем, совершенно не радовал.

А вскоре Уэстенс вновь стал невероятно скучным городком. Уехали Полин с мужем и малышом Уилли, мои сестры все так же порхали по балам и гуляниям, маменька ежедневно выслушивала слова сочувствия от всех почтенных миссис, все же какой случился конфуз – любимая дочь отказала такому мужчине, целому герцогу, в итоге дамы заявляли одно «она всегда была не романтичной».