Кто придумал, что молния не бьет дважды в одно и то же место? Кто сказал это?! Она ударила дважды. Дважды ударила молния в Летисию.

Но Летисия не сразу поняла, не сразу поверила в это. Долго-долго бродила она по дюнам. Она всматривалась в море и ждала: может, одна из лодок повернет к берегу? Может, Рамиру приплывет к ней?

Но нет. Рамиру предпочел бегство. Честный Рамиру молча исчез в туманном морском просторе, затерялся в нем, растворился. Ему не хватило смелости признаться Летисии, что никогда не уйдет он от Серены, ни сейчас, ни завтра, ни в будущем!..

Когда Летисия поняла это, она не заплакала, не забилась в истерике. Не заторопилась она и в город, к себе в офис. Она стала приживаться к этой новой правде, долго сидела на песке и смотрела, как набегают одна за другой волны, белые пенные волны на белый раскаленный песок. Теперь все подернулось дымкой зноя, и Летисии стало казаться, будто находится она в пустыне и море — это мираж. Да что море! Вся ее жизнь была миражем. Она берегла, лелеяла свой мираж любви. Вглядывалась в него, не могла оторвать глаз, и он заслонил от нее действительность. Но сегодня она узнала, что это был только мираж и что видела его она одна…

Во что бы то ни стало она должна была стряхнуть с себя наваждение миражей. Стряхнуть будто тяжелый ночной кошмар. Проснуться и вернуться к реальности. Путь к реальности был один — работа! Летисия не будет жаловаться, не будет жалеть себя, не будет себя осуждать! Все это она делала уже тысячу раз, и ей становилось только хуже и хуже. Теперь она засучит рукава и возьмется за работу. Всерьез, по-настоящему, не боясь испачкать рук! Она даже рада будет, если руки испачкаются, это будет значить, что они прикоснулись к чему-то реальному, настоящему…

Летисия не обманывала себя. Она знала: ей снова предстоит долгая борьба, прежде чем она вспомнит, что такое покой и радость. В этот миг она опять потеряла все, что так мучительно наживала долгие-предолгие годы. Но они не прошли бесследно, на этот раз она приняла свое одиночество. И захотела обрести радость вопреки ему.

* * *

Впервые Серена улыбалась, провожая Рамиру в море. И теперь, когда рыбаки ушли, ей было легче, потому что она думала: Рамиру помнит меня улыбающейся, только улыбающейся!

В этот раз она готовила их разлуку, будто свадебный пир. Сколько лакомств приготовила она мужчинам в дорогу! Как ублажала мужа перед уходом в море! Каждая секунда, каждый миг были согреты ее лаской, ее заботой. И в море Рамиру будет чувствовать Серену все время рядом, но не находя, тосковать о ней.

На прощание Серена протянула ему цветок.

— Ты положишь цветок в книгу, — сказала она, — цветок высохнет, и ты поймешь, что пора возвращаться. Я буду ждать тебя и скучать. И когда ты вернешься, то найдешь свою Серену дома, и с ней обретешь покой после тяжкого морского труда.

Много лет они прожили вместе, но для Серены муж по-прежнему оставался возлюбленным, о котором тоскуют ночами, которого ждут, кусая подушку, и в объятиях которого уносятся в небеса.

Вся жизнь для Серены была в Рамиру, поэтому она так и баловала его, так угождала ему, так помогала. А как же могло быть иначе? Ее муж должен был быть счастлив, и тогда будет счастливой Серена. Она чувствовала: все это время с Рамиру творилось что-то неладное, но старалась заслониться от своих предчувствий заботами и хлопотами. Серена старалась только радовать мужа, только радовать, радовать, и вот теперь, когда он ушел в море, у нее впервые в жизни было такое чувство, будто в разлуке они стали ближе, чем на берегу, и тяжесть, которая давила ей на сердце все эти дни, ушла.

Глава 26

Легче стало и Асусене. Может, и стыдно было ей признаться в этом, но с отъездом из дома мужчин она почувствовала себя куда легче и свободнее. А ночью ей приснился замечательный сон. Ей снился Витор, он пришел к ней с чудесными цветами, и они поплыли вместе по спокойной воде, и с чувством спокойного счастья Асусена проснулась.

Впервые за много дней она постаралась и одеться покрасивее, и причесаться к лицу. Далила уже ждала ее и нервничала. Стоило Кассиану уйти в море, как Далила от тоски себе места не находила, все ей было не в радость. И как она тогда жалела, что ссорилась с Кассиану!

Когда Асусена спустилась, Серена, взглянув на нее, всплеснула руками:

— Да какая же ты у меня хорошенькая, доченька! Если ты на прикрасы столько времени потратила, то не жалко! До того хороша!

И Асусена полетела в школу как на крыльях. Да нет, не в школу, а куда-то, куда — она и сама не знала. Ее будто манило что-то, обещая счастье и радость. Далила видела, что они опаздывают, и торопила подружку, но Асусене вздумалось купить еще и конфет перед уроками. Она все будто чего-то дожидалась. Не могло же обмануть ее ощущение обещанного ей чуда! И дождалась. Около них остановилась машина, и из нее вышел Витор.

— Бежим скорей, а то опоздаем, — звала Асусену Далила.

— Прогуляй этот урок, мне нужно с тобой поговорить, — сказал Витор, и Асусена мигом села в машину.

У Далилы упало сердце: стоило мужчинам уйти, как Асусена опять с Витором! И чем все это кончится?

— Мы скоро вернемся, — крикнула Асусена, будто отвечая Далиле.

И Далила побежала на занятия, они ведь и так уже опаздывали на урок.

Далила ждала Асусену ко второму уроку. К третьему…

Все уроки кончились, а Асусены все нет как нет. Далила места себе не находила от беспокойства. Что же делать? Не могла же она вернуться домой одна! Что?! Что могло случиться с Асусеной?!

Питанга, как могла, успокаивала ее:

— Погоди, она вот-вот вернется! Она же у нас не дурочка! Она понимает, сколько уже времени! Мы ее немножко подождем, и, вот увидишь, она появится.

А Далила расхаживала в беспокойстве по тротуару перед школой и твердила совсем другое:

— Из-за этого Витора у нее совсем крыша поехала! Где же ее носит? Что она себе думает?

Наконец-то! Вот она, Асусена. Далила набросилась на нее с упреками:

— Где ты пропадала? Я чуть с ума не сошла от беспокойства! И наши матери места не находят! Так опоздать!

Но приглядевшись, Далила замолчала. Все ее упреки будто присохли у нее к языку. Асусена была словно мертвая — безжизненный взгляд, вяло опущенные руки. Она, похоже, и не слышала слов Далилы.

— Что с тобой? Что? Ну скажи, скажи, подружка! — Далила уже жалела, обнимала Асусену, пытаясь ее растормошить, утешить.

Она поняла, что подружка вконец рассорилась со своим обожаемым Витором. Честно говоря, было из-за чего! Целый день он протаскал ее неведомо где. Понятно, что и Асусена в конце концов рассердилась. А Витор не из тех, кто кому-нибудь спустит. Плюнул и сказал: пока! Ну и ладно. Это даже к лучшему. Далила про себя даже обрадовалась печальной развязке и поэтому с удвоенным старанием утешала Асусену.

— Расскажи, тебе же будет легче, — уговаривала она.

Но Асусена молчала как каменная. Так в полном молчании они и вернулись домой. Ничего не ответила Асусена и на расспросы матери, прошла в дом и заперлась в ванной. Как ни уговаривала ее Серена, ничего не смогла от нее добиться и побежала узнать, что произошло в школе, у Далилы.

На этот раз Далила не отпиралась. Она рассказала, что Асусена уезжала почти на целый школьный день с Витором и, наверное, Витор больше не хочет встречаться с Асусеной. В этом-то все и дело.

Возвращаясь домой, Серена молилась:

— Услышь мою молитву, святой Франциск! Если Асусене суждено страдать, пусть страдает! Если суждено плакать, пусть плачет. Но пусть она навсегда забудет об этом парне!

* * *

В отличие от Асусены Витор был необычайно деятелен. Он заехал в больницу к Оливии. Оливию всегда настораживали визиты Витора. Сейчас ей не в чем было его упрекнуть, но доверия он по-прежнему не внушал.

— Что-то случилось? — осведомилась она.

— Нет, Оливия, ничего. Просто заехал проверить, привезли ли оборудование.

— Сейчас устанавливают, спасибо, Витор! От имени всего персонала я хочу еще раз поблагодарить вашу фирму.

— У фирмы есть на тебя и другие планы, Оливия, — сказал Витор, усаживаясь и словно бы готовясь к долгому разговору.

— Не располагайся здесь, Витор, я сейчас сдаю смену и ухожу.

— Тем лучше, мы с тобой посидим в кафе, и я расскажу о наших планах.

На этот раз Оливия не могла отказаться от приглашения Витора, оснований у нее не было, а любопытство было.

И вот они сидят на террасе уютного кафе, едят кокосовое мороженое, и Витор излагает планы фирмы:

— Ты знаешь, я просто в ужас пришел, когда узнал, сколько денег уходит у нас каждый месяц на лечение. Медицинское обслуживание в нашей фирме всегда было в загоне. И мы решили попросить тебя возглавить у нас медицинскую службу. Тебе предоставляется полная свобода действий…

Такого Оливия не ожидала. Предложение было блестящим со всех точек зрения. Только вот справится Ли она? Работы будет невпроворот. Начать нужно будет с самого простого: провести обширную профилактическую работу, наладить вопросы питания…

Оливия уже прикидывала про себя те мероприятия, которые нужно будет провести, а Витор с улыбкой наблюдал за ней. Заметив его улыбку, Оливия спохватилась.

— Мне не так-то просто сказать «да», Витор. Я должна подумать, такие вопросы в один миг не решаются, — твердо сказала Оливия.

Да, ей необходимо было как следует все продумать, прикинуть, взвесить.

— Я уверен, что ты согласишься. Ты прекрасный специалист — раз. Принесешь много пользы людям — два. И будешь работать вместе со своим отцом и будущим мужем — три! — Витор победно смотрел на Оливию.

— Между мной и Дави все кончено, — спокойно сообщила Оливия. — Я думала, ты в курсе, как был в курсе всех наших взаимоотношений, — не могла не съязвить Оливия.