— Долечиться тебе нужно. Поэтому иди ложись, — Денис зевнул так, что чуть не вывихнул челюсти.

— Но... — даже очки не скрывали мутность взгляда. — Мне...

— С твоим работодателем уже договорились. Три дня отпуска. Эй, тебе плохо? Ира...

Она оттолкнула протянутую руку. А голос зазвенел, как хорошая сталь. Даже хрипотца куда-то исчезла:

— Тебя об этом просили? Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь? Открой дверь! Я ухожу!

 Наблюдать за её злостью было... прикольно. Именно это слово. Денис смотрел, как Ира все больше распаляется и в нем смешивались два чувства: отвращение к базарной бабе и... интерес. Такие личности уже давно ему не попадались: всех, кто мог повести себя неподобающе или вот так, отсекали гораздо раньше даже секретариата.

— Ты! Ты... — она явно не находила слов. Лицо раскраснелось и Денис стал серьезно опасаться, что оно лопнет, как перезревший помидор.

Звук пощечины разбудил эхо а квартире, где было совсем немного мебели. Денис опешил. Такого он не ожидал. Но ударить второй раз не позволил — перехватил запястье, сжал так, что пальцы побелели, а Ирина взвизгнула от боли.

— Никогда! Ты слышишь? Никогда не смей поднимать на меня руку!

Он едва сдерживался, чтобы не отшвырнуть Ирину прочь. С женщинами так не обращаются. С другой стороны, женщину она мало напоминает. Так, подобие.

— Отпусти! — казалось, вскрик лишил её последних сил.

Вместо того, чтобы выполнить просьбу, Денис просто обхватил Иру за плечи и подвел к дивану. Она явно держалась на одном упрямстве. Адреналин — вещь хорошая, но опасная. Когда все проходит... вон, уже и руки дрожат, и лоб вспотел.

— Пусти! — уже не требовала — просила.

— Куда я тебя пущу?

Кожа под пальцами стала горячей. Жар чувствовался даже сквозь плотную блузку.

— Не вставай! — Денис кинулся за термометром.

Тридцать восемь и семь. Как еще на ногах держится!

— Вот что, давай договоримся...

Даже сквозь толстые стекла очков было видно, как помутился взгляд. Ира уже не понимала, что он ей говорит, дыхание стало хриплым, а губ враз пересохли. В панике Денис схватился за телефон.

— Спокойно! — хладнокровие врача отрезвило. — Какая температура, говорите?

Удерживая телефон одной рукой, второй Денис ухватил термометр. Тот радостно показал тридцать девять и восемь.

— Я уже еду, — врач оставался спокойным. — Но температуру нужно сбить. Оботрите её холодной водой, только не укутывайте после этого, в то получится термос.

— Но она же простудится! — возразил Денис и сам понял, какую глупость ляпнул. Уже. Уже простыла.

— Хуже не будет. Лед в холодильнике есть? Заверните в полотенце и приложите... — врач подбирал слова, — к внутренней части бедра. Или хотя бы к коленным и локтевым сгибам. Холодную мокрую тряпку на лоб. Я скоро буду.

Денис с сомнением уставился на Ирину. До спальни-то он её дотащит... но какой ценой? Вес... Отбросив трусливую мысль обустроить её тут же, на диване, Денис подсунул руки под спину и колени девушки. Он был прав! С таким весом «на ручках» не носят! Тут грузовой лифт необходим!

Но он справился. Толкнул бессознательное тело на кровать и долго стоял, растирая собственную поясницу. А потом принялся за дело.

Снимать одежду с женщины — всегда удовольствие. И впервые в жизни Денис понял, что это очень спорное утверждение. Простые синтетические тряпочки не возбуждали, напротив, при малейшем прикосновении к ним по телу пробегала неприятная судорога. Как будто пенопластом по стеклу провели.

Белье она сменила. Но лучше не стало — точно такие же трусы в мелкий розовый цветочек и топ. Из-под него выпирал живот, отчего лежащая на спине Ира напоминала распластанную лягушку.

— Значит, обтирание?

Денис прервался лишь на несколько минут — когда пришел врач. Частный специалист очень высокого класса давно стал личным доктором Дениса. И работал на совесть. Правда, ценники выставлял безбожные. Но оно того стоило.

— Хорошо. Вы все правильно делали!

Эскулап увидел и таз с холодной водой с остатками тающего льда, и мокрую тряпку на лбу, и сверток из полотенца, который Денис только что прикладывал к внутренней части локтя. А главное — саму Иру. Она стучала зубами и пыталась свернуться клубочком, чтобы хоть как-то согреться.

— Она замерзла.

— Это нормально. Температура снижается. Сколько сейчас?

— Тридцать восемь и два...

— Вы хорошо постарались.

Врач приступил к осмотру. Но пока он прослушивал, простукивал, разглядывал, температура снова поднялась.

— Сейчас я сделаю жаропонижающее.

Ира даже не почувствовала укол. А врач, нахмурившись, всмотрелся в её лицо:

— Ей в больницу надо. Похоже на гайморит, видите, припухлость? Без отоларинголога не обойтись.

— В больницу — так в больницу.

Денис прикинул, сколько придется потратить, но оставить человека в таком состоянии без помощи не мог.

— Тогда... — врач достал телефон.

— Никуда я не поеду.

Голос звучал, как из могилы — гнусаво и глухо. Ира едва могла раскрыть глаза, но уже пыталась сесть, подтягивая к груди одеяло — все-таки нашла!

— Поедешь! — рявкнул Денис.

Злость сочилась из всех щелей. Он и так возился с этой... дурой столько времени! А теперь она не желает ехать в больницу! Чем, вообще, думает? Мозги есть? И, подбирая слова, позавидовал хладнокровию врача. Тот отложил телефон и повернулся к пациентке:

— Я рад, что вам лучше. И будь это банальной простудой — никуда бы не направлял. Но с гайморитом шутки плохи! Понимаете, ваши носовые пазухи сейчас заполнены гноем. А ему ничего не стоит расплавить тонкую костную перегородку и добраться до мозга. Вы же не хотите получить еще и менингит?

Ира упрямо помотала головой:

— Слышала я ваши страшилки! Ничего не случиться. Попью с недельку антибиотик, да промывание почаще. Все само пройдет!

Врач переглянулся с Денисом и снова повернулся к несговорчивой пациентке:

— Вы думаете, я просто пугаю?

Он разговаривал с Ирой, как с неразумным ребенком, используя те же интонации, и Денис вдруг понял, почему этого человека больные передают из рук в руки, холят, берегут и лелеют. Он на самом деле любил и знал свою работу. И не считал зазорным потратить время на уговоры. Правда, при этом сумма оплаты возрастала в геометрической прогрессии:

— Я терапевт, а не психолог, — комментировал свои расценки и совсем не боялся остаться без работы.

Но против Иры даже он оказался бессилен.

Наконец, Денису все надоело:

— Достало! Собирайся, живо! Мне еще тут менингитного трупа не хватало!

— Сам не отпустил, — прогнусавила Ирина. И добавила: — Может, выйдете?

— Чего я там не видел! — не удержался, запустил шпильку. И получил в ответ только злой взгляд.

Ей на самом деле плохо! Понимание обожгло, заставило кулаки сжаться. Иначе бы запустила подушкой, или еще чем... Характер своей гостьи Денис помнил еще по школе. А теперь она тихонько выползала в коридор, держась одной рукой за стенку, а другой сжимая ручки своей клетчатой сумки.

— Ну куда... — простонал Денис, отбирая вещи. — Зачем она тебе?

— Я... домой...

Больше Денис не слушал. Сграбастал в охапку и, не обращая внимания ни на боль в спине, ни на вялое сопротивление, поволок в машину. Его дом — его правила. Ирке еще за него замуж выходить. И до того момента умереть она не имеет права!


7

 Больница походила на научную лабораторию. Точно такую, как показывают по телевизору: белый кафель на полу, светлые стены, чистые двери с блестящими ручками. Ира растерялась. Это совсем не походило на привычную поликлинику. Там тоже старались поддерживать чистоту, и даже недавно сделали ремонт, но...

— Идем!

Ира вздрогнула и торопливо поднялась навстречу Денису. Тот подходил от окошка регистрации. Странно, там совсем не было очереди!

— Не скачи! — успел он раньше, чем Ира упала обратно на удобный стул. — Совсем плохо? Да?

От сочувствия в его голосе хотелось разрыдаться. Но Ира сдержалась:

— Все нормально. А, может... не надо?

— Тебе еще не надоело?

Она ныла всю дорогу, упрашивая Дениса отвезти ей домой. Бесполезно. Он даже головы не повернул, пока не остановился возле сверкающего белоснежными новенькими панелями и стеклом здания. Ира знала, что это — частная больница. Поговаривали, что за единственный прием в ней нужно отдать столько же, сколько стоила путевка в Турцию.

Ноги подкашивались. То ли от температуры, то ли от страха. Голова кружилась а лицо по обеим сторонам носа противно ныло, как больной зуб. И нечем было дышать. Действительно, гайморит. Но зачем его в этой клинике-то лечить? Дома, травками и простым антибиотиком самое то. Дешево и сердито.

Думать, сколько она будет должна настырному однокласснику, не хотелось. Да и сил не осталось. Не упасть — и то хорошо.

— А ну-ка...

Сильные руки обхватили за плечи, помогли сесть. Кресло-каталка?

— Я не инвалид!

Но её, как обычно, не слушали. А протестовать сил не осталось.

Кабинет отоларинголога напоминал космический корабль. Врач долго светил фонариком в рот и нос, а потом велел:

— Нужно сделать рентген! — и протянул направление.

— З-з-зачем? Я и так знаю, что у меня гайморит.

— Мне нужно видеть, что происходит в гайморовых пазухах. И понимать, помогла ли терапия. Иногда только клинических улучшений недостаточно, чтобы с уверенностью говорить об излечении.

Пришлось подчиниться.

Но после больницы Денис снова повез её к себе:

— Ир, давай договоримся: все разговоры — когда поправишься. Лады? А то у меня и так дел по горло, еще и о твоих выкрутасах думать.