Ира только кивала — действие лекарства заканчивалось, боль усиливалась, а вместе с ней и температура.

— Сейчас ляжешь, выпьешь таблетки и отдыхай!

Денис помог добраться до кровати. Принес лекарства, поставил на тумбочку стакан с соком и бутылку минералки.

— Будет плохо — зови, — нажал кнопку радионяни.

Сил хватило — только платье снять. Денис тактично вышел, оставив гостью одну. Ира завернулась в одеяло — начинался озноб. Дышать получалось только ртом, губы тут же пересыхали. Но, проваливаясь в наполненное душной ватой забытье, она поймала себя на мысли, что ей нравиться забота Дениса. Это оказалось чертовски приятно, когда кто-то думает вместо тебя и самостоятельно решает проблемы. О расплате размышлять не хотелось. И Ира отогнала нехорошие мысли — пока достаточно и болезни. А думать надо о чем-то добром. Например, вспомнить сказку о Золушке. Да, враки. Но можно же иногда, чуть-чуть... капельку... помечтать?

 Сквозь сон пробился шорох. Возле кровати стоял Денис. Шум от пластиковых пакетов и разбудил Ирину.

— Что-то случилось?

Голова по-прежнему болела, голос гундел, но, в общем, стало легче. Настолько, что появилось любопытство.

— Нет, спи пока. Просто купил тебе кое-что. Не могу видеть эти твои тряпки!

— Денис! — Ира приподнялась на локтях, готовая спорить до потери сознания.

— Потом ругаться будешь!

Он совершенно не обращал внимания на её недовольство. Доставал какие-то свертки, раскладывал на кровати. Один кинул Ире на колени:

— Переоденься! Должно подойти!

Ночная рубашка. Длинная, просторная, из тонкого хлопка, чем-то похожая на платье. И с ценников.

— Охренеть!

Денис тут же отобрал обновку и сорвал злосчастную бумажку.

— На это не обращай внимания. Вещи простенькие, недорогие.

— Угум... — Ира понемногу приходила в себя. — Половину моей зарплаты за ночнушку!

— Как будто у тебя зарплата, а не милостыня! — хмыкнул Денис. — И не надо так на меня смотреть! Это не благотворительность. Просто ты вечно носишь синтетику. При высокой температуре это... не полезно. Кстати, что за странная любовь?

— Дешево. Не мнется. Легко стирается, — спокойно перечислила Ира. — На работе, знаешь, как угваздываешься! Думаешь, упаковки перед привозом кто-то протирает? Хренушки. Так и привозят — с толстым-толстым слоем... шоколада.

— Понятно. Но сейчас у меня задача — как можно скорее поставить тебя на ноги. Так что не привередничай, пожалуйста. И переодевайся. Кстати, здесь еще пижама есть, если они тебе больше нравятся!

 Ира сидела в окружении свертков и не знала, что делать. В этой жизни она привыкла надеяться только на себя, запретив видеть в окружающих добрые порывы. Так было легче пережить вечную нищету, долги и постоянное давление Пираньи. Она до сих пор не понимала, почему он не отправил её расплачиваться натурой. Что бывает с его должницами, Ира знала очень хорошо.

И вот в броне, которую она так долго выстраивала, появилась трещина. Пока тоненькая, едва заметная, но...

— Ты за тряпки продалась? — попробовала она осадить саму себя.

И не смогла. Потому что понимала: подарки, рестораны, эти встречи после работы — не главная причина. Денис не требовал ничего. Он просто помогал.

Слезы покатились из глаз. Комок поднялся в горле, и боль от него перекрыла неприятные ощущения от болезни. Он рвался наружу горькими рыданиями, и чтобы никто не услышал, Ира быстро ударила по кнопке радио няни. А потом плакала, уткнувшись лицом новую пижаму. Плакала больно, навзрыд, сдерживая всхлипы — она ни на минуту не забывала, что не одна в доме.

От плача стало хуже — голова теперь не просто гудела — она звенела. Комната кружилась, как будто стены затеяли карусель. Пришлось ждать, когда все устаканится.

Но многолетняя привычка не желала отпускать. Ира переоделась в пижму, накинула сверху подходящий по цвету халатик и вышла из комнаты.

Она уже забыла, что в доме два этажа. И долго стояла у лестницы, не решаясь шагнуть на первую ступеньку. Но откладывать разговор тоже не могла. И, обеими руками опираясь в стену, начала спуск.

К тому времени, как она добралась до гостиной, ноги мелко дрожали. Ира с облегчением упала на диван. Подушки мягко спружинили, подстраиваясь под её тело. Уютная спинка позволила удобно устроить гудящую голову.

Придя в себя, Ирина огляделась. Впервые она рассматривала жилье Дениса так пристально.

Чисто и пусто. Никакой мишуры, ничего мещанского. Ни ковров, ни статуэток на полках, разве что пара ваз из зеленоватого, похожего на толщу воды стекла. Но и они — без цветов. Ира понимала цену этой благородной «простоты». Дорого. Очень дорого. И неуютно.

Огромные полупустые помещения, где смешались черный, белый и серый. Но зонирование четкое, подчеркнутое освещением. Так, кухню отделала от общего зала плитка. Такая же белая, как остальной пол, но с черной окантовкой. А над рабочей зоной свисали, перекликаясь раскраской, большие шары-светильники. И — услада для глаз — основная стена там была выкрашена в приятный цвет мяты.

— Ты зачем спустилась?

Ира вздрогнула — Денис появился неожиданно.

— А если бы с лестницы навернулась? Что с глазами? Опять температура?— его ладонь легла на лоб. Ира чуть не мурлыкнула, таким приятным оказалось это прохладное прикосновение.

Но сделала над собой усилие и отодвинулась.

— Нам поговорить надо.

Денис с тоской оглянулся на приоткрытую дверь. За ней виднелись полки с папками, рабочий стол с компьютером, какие-то яркие постеры на стенах...

— Ну, давай поговорим...

И уселся рядом.

Все мысли тут же испарились. Ира могла только смотреть. А вот как начать разговор — даже и не представляла.

Денис терпеливо ждал.

Наконец, она справилась с эмоциями. И спросила прямо, не боясь задеть или обидеть:

— Почему ты мне помогаешь? Знаешь ведь, что я не в состоянии вернуть такой долг.

И, помолчав, добавила:

— Только не надо о «помощи ближнему» и жалости. Все равно не поверю.

 Денис молчал. И смотрел мимо, на вазу из зеленоватого стекла.

8

 Опять-двадцать пять! Она тупая? Сколько можно повторять? Почему не верит и во всем ищет подвох? Хотя... для того, кто общался с Пираньей, это нормально.

— Почему — «не надо»? Ир, если честно, я просто в ужасе от того, как ты изменилась. Я ведь помню ту девчонку с чертиками в глазах. И твои песни.

— Людям свойственно меняться, — в её голосе звучала горечь.

— Но не настолько же! Ира, я по жизни — эгоист. И я дорожу своими школьными воспоминаниями. Твое нынешнее положение в них не вписываются. Так что скажу правду: это не жалость и благотворительность. Это всего- лишь эгоизм. Я просто хочу помнить тебя такой же, как в детстве.

Ира опустила взгляд. Денис едва расслышал:

— Тогда не надо было меня искать!

И уже громче:

— Ты всех одноклассников так опекать собираешься?

Она так легко нашла брешь в его доводах! Денис, не ожидавший такого, вспылил. Но привычка контролировать себя всегда и во всем сыграла хорошую службу:

— Кто знает! Кстати, Ира. Встреча уже через неделю. Ты как, будешь готова? Лечение действует?

Она пожала плечами:

— А что я на этой встрече делать буду? Ты со мной пообщался, даже слишком. А остальным я до лампочки. Впрочем, как и они мне. И да, — резко сменила тему. — Лечение действует. Мне гораздо легче. Долечиться я могу и дома.

— Не говори ерунды, — Денис на самом деле устал. — Я тоже упрямый, и...

Взгляд обжег обидой и яростью. Но еще в нем полыхало безумие. Отчаяние человека, которому нечего терять... У Ирины осталось только одно — её свобода. Пусть призрачная, эфемерная, но... Денис даже почувствовал какое-то уважение: так бороться! Тонуть в вязком болоте на потеху Пиранье, и барахтаться, надеясь выплыть! Такое упорство достойно помощи!

План сложился сам собой:

— Ира, я знаю о Пиранье...

 Ира сцепила пальцы так, что они побелели. Денису показалось, что она даже дышать перестала. А потом... подскочила и покачнулась от резкого движения. Он машинально потянулся — поддержать, но Ира отшатнулась. Словно перед ней находилось что-то... мерзкое.

— Передай Пиранье, что я помню про долг. И выплачу его до копейки. А он пусть помнит о договоре. Если в нем осталось хоть что-то... человеческое.

Денис опомнился, только когда Ира уже подошла к двери. В чем была — в халате поверх пижамы и мягких махровых тапочках. Она собиралась выйти в этом на улицу!

— Да подожди!

Ира не обернулась. Она возилась с замком. Цифровой запор подарил Денису несколько важных минут.

— Подожди! — он развернул Иру лицом к себе. — Вот дурная! Ты что, решила, что меня Пиранья подослал? Слушай, это уже не смешно!

Ира покорно вернулась на диван. Села. Прямая спина, ладони спрятаны между напряженными коленями.

— Я сказал, что знаю о Пиранье. Знаю, что ты должна ему хренову тучу денег... И вот что скажу: твой отец был дураком, раз связался с этим...

Ира молчала. Денис помотал головой. Что он несет! Сейчас надо успокоить, заставить поверить, а не отталкивать, ругая отца.

— Извини. Я... не знаю, что несу. Но и ты хороша! Принять меня за человека Пираньи! Я с ним, как говорят в народе, на одном поле срать не сяду...

Она молчала. Наклонила голову так, что лица не рассмотреть, и молчала.

— Ир, расскажи мне, а? Может, вместе что-нибудь и придумаем...

— Ты уже все знаешь, — равнодушный голос. У робота в навигаторе и то эмоций больше.

— Знаю про долги. Но хоть убей не понимаю, почему ты еще не в борделе. Пиранья...

— Тебе какой дело до меня, моего отца и Пираньи? Мы сами разберемся в своих проблемах.