Родители прилетали завтра.

3

 Утро казалось изумительным! Ира потянулась и, не открывая глаз, провела рукой по кровати. Но встретила лишь пустоту.

— Денис?

Подушка еще хранила отпечаток головы, но простыни уже стали холодными. Ира приоткрыла дверь:

— Денис!

Тишина.

Ира как была — голышом — скользнула в свою спальню. Тело немного болело, непривычное к ночным упражнениям. Но настроение не испортила даже эта небольшая скованность. И, стоя под душем, Ира запела. Тихо, стараясь не сильно напрягать связки.

— Ой, мороз, мороз...

Почему на ум пришла именно эта песня, сама не знала. Стало смешно. Какой мороз? Осень только-только робко заявляла права, прося лето отступиться! Еще даже листья не начали желтеть и солнце светит совсем по-летнему!

Переодевшись, спустилась на первый этаж. На столе лежала записка:

«Вернусь поздно. Не жди».

И — никакого завтрака.

Это немного сбило с толку. Ира уже привыкла, что утром его готовил Денис. Но, возможно, он банально проспал.

При воспоминании о ночи улыбка появилась сама. Ничего удивительного! Не до завтрака было! В конце концов, пожарить яичницу или достать из холодильника творог она и сама может. Но вот записка... Ровные строчки, совсем без эмоций. Ни «Целую», ни «Милая». Даже скобочки-смайлика нет. Хотя... какой к черту смайлик? Денис — руководитель крупной фирмы, ему не до таких мелочей.

Но, как не убеждала себя Ира, что думает ерунду, муть из душ уходить не хотела. Клубилась таким... невнятным предчувствием, ожиданием очередной гадости, которую припасла для неё судьба.

— Да иди ты к черту! — выругалась, не выдержав собственного волнения. — Истеричка! Чего тебе еще надо?

И достала смартфон, чтобы проверить расписание.

Вести записи на бумаге казалось удобнее, но она себе запретила: в кругу знакомых Дениса таким способом пользовались только пожилые люди, не желая менять привычек. Она же, таская с собой простой блокнот, только роняла этим имидж мужа. Хотя хороший ежедневник в кожаной обложке ничем зазорным не считался, негласные правила лучше было соблюдать.

И Ира отказалась от старой привычки. Правда, надеялась, что ненадолго: нужно потерпеть всего год. Хотя... уже меньше.

Оттого, что срок её замужества неумолимо сокращался, настроение стало портиться.

— Тряпка! Соберись!

Это помогало всегда. И когда умирала мама, и когда доползала до дома с работы едва живая зная, что поспать удастся от силы пару часов... Помогло и теперь.

Домашнее задание по музыке. Вождение. Фитнес. А потом — к врачу.

Вердикт порадовал:

— Связки прекрасно восстанавливаются! Использовать их в полную силу еще рано, так что никаких криков или громкого вокала... А в быту не стесняйтесь. Разговаривайте в полный голос, можете даже что-то напевать. Только негромко!

Ира улыбалась. Солнце словно радовалось вместе с ней, на небе — ни облачка! И теплый ветер треплет отросшие волосы. А еще — ласкает губы, словно нежный любовник! Как Денис.

Счастье было таким полным, что, казалось, не помещается в груди. Ира сбежала с крыльца и, раскинув руки, закружилась, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Но постепенно хмурые лица светлели, поддавшись настроению странной девушки, танцующей прямо посередине тротуара.

Ужин! Сегодня она приготовит великолепный ужин! Ну и что, что Денис вернется поздно? Она никуда не торопится. Ей некуда торопиться.

Хотелось чего-то по-домашнему простого и такого же вкусного. Ира задержалась у витрины мясного магазина. Точно! Тушеная в сметане индейка! Пусть не очень диетично, но и нежирно. А главное — божественно вкусно!

Запах жареной картошки сводил с ума. Но она удержалась: ограничилась несколькими листиками салата, сбрызнутыми оливковым маслом. Потом, перед самым ужином, она сделает еще. А пока главное не захлебнуться слюной, когда в духовке подойдет насыпной творожный пирог.

Часы словно застыли. Цифры не желали сменять одна другую, как Ира их не гипнотизировала. Время тянулось медленно, как сироп от кашля — густой и ядовито пахнущий химическими ягодами.

Пирог был давно готов и, аккуратно нарезанный, выложен на блюдо. Индейка стала мягкой настолько, что таяла во рту. Салат ждал, когда его польют маслом, а картошка остывала в сковороде.

Ира положила голову на руки и гипнотизировала электронные часы, которые перенесла в консоли на обеденный стол. Они изредка мигали красным, но ускоряться не собирались.

Проснулась как от толчка. Еда со стола была убрана, плечи накрывал клетчатый плед, а в зале стоял полумрак. Из-за закрытой двери кабинета пробивался свет.

— Денис?

Тишина. Ира занесла руку, чтобы постучать, но так и не решилась, побоялась помешать.

В темноте часы казались зловещим монстром. Цифры почему-то менялись быстро. Три — одиннадцать, три двенадцать, три — тринадцать... Когда засветилось три — сорок пять, Ира аккуратно сложила плед на диван и медленно пошла в свою комнату. Хотелось плакать. И, чтобы сдержаться, закусила губу. Боль пронзила электрическим разрядом: зубами задела вчерашнюю ранку. Но только еще больше сжала челюсти: боль мешала сойти с ума.

  Качнулась занавеска. Тихий звук еще не угас, когда Ира достигла конца лестницы. И темнота взорвалась хрустальным звоном, словно мимо пронесся вихрь.

Руки схватили за плечи, развернули. Губы жадно впились в рот, до боли, до сладкого стона. А потом...

Дыхание смешалось с дыханием. Руки Дениса лихорадочно стягивали с Ирины футболку, затем штаны... Она торопилась точно так же. Но ремень не хотел поддаваться, пальцы скользили по дорогой коже и не могли расстегнуть.

— Подожди, — послышалось хриплое.

Рывок, и тихий звук подсказал, что на рубашке не осталось ни одной пуговицы. А потом мужские пальцы ловко справились с тем, что не получалось у Ирины.

Темнота скрывала лица. Она позволяла лишь угадывать очертания и движения, но звуки спрятать не могла.

Денис что-то прошептал, хрипло и очень тихо. Ира уловила одно — страсть, и сама почувствовала нестерпимое желание. Долго ждать не пришлось: Денис подхватил её на руки и усадил на бедра. Чтобы не упасть, Ирине пришлось обвить его ногами. Миг, и Денис уже внутри, двигается мерно и сильно, сопровождая всхлипом каждый толчок.

Штукатурка «под цемент» царапала спину. Не больно, и Ира не могла решить, нравятся ли ей эти ощущения, или нет. Гораздо больше пугал темный провал справа: Денис даже не отошел от ступенек, прижал к стене сразу на верхней. Одно  неосторожное движение... О том, что может случиться, Ира старалась не думать и только крепче прижималась к мужчине, стискивала ногами его талию и двигалась, двигалась в такт умопомрачительного танца. А когда достигла пика услышала утробный рык. Не сразу дошло, что это её голос, её ощущения, её наслаждение.

А мгновением позже раздался еще один хриплый стон. Денис тоже решил не сдерживаться.

Они лежали прямо на мягком ковролине, не имея сил даже добраться до спальни. Указательный палец Дениса вырисовывал вязь на Ирином животе, а она только постанывала, не в силах прервать эту сладкую пытку. А когда улеглась буря чувств, потянулась, чтобы поцеловать любимого.

Но Денис отстранился.

Темнота по-прежнему не позволяла разглядеть его лицо. Но в голосе слышалось отчаяние:

— Почему ты не ушла?

— Куда? — Ира еще не вернулась в реальность, отголоски страсти мешали мыслить здраво.

— Куда угодно. Вчера я нарушил контракт, ты свободна. Ты вольна идти, куда пожелаешь... Почему же ты осталась?

Шепот, прерываемый вздохами. Ира протянула руку, коснулась лица Дениса. Сухое. А казалось, что он плачет, и от этого не может говорить нормально.

Сразу стало холодно. Ира на ощупь нашла, где валяется одежда, натянула штаны и футболку, не заботясь, правильно ли.

— Мне некуда идти.

— Только поэтому? Ты осталась из-за этого?

В голосе — смесь надежды и отчаяния. И обреченность.

Что это? Почему? Хотелось плакать, но давно мучившая мысль наконец-то оформилась: Денис никогда не делает первого шага в отношениях. По крайней мере — с ней. А значит...

— Я осталась, потому что не хочу уходить. У меня есть меньше года на счастье. Я не собираюсь от него отказываться.

— У тебя больше нет эти месяцев. У нас их больше нет.

«У нас». Оговорка? Ей послышалось, что Денис подчеркнул это слово? Гадать — дело неблагодарное:

— У нас?

— Да. Я тоже надеялся, что ты останешься. Но теперь не уверен.

Послышалось шевеление, — Денис поднимался. По глазам резанул яркий свет.

— Думаю, нам надо поговорить.

4

Ира спокойно прихлебывала чай, в то время как Денис не знал, как сообщить о родителях. Он так боялся встречи, что даже не поехал в аэропорт, отправил Петра. И весь день провел на работе, это было единственным оправданием в глазах отца.

Но, чем бы ни занимался в этот день, все мысли были об Ирине. Страх, что она воспользуется лазейкой в контракте и тут же сбежит смешивался с надеждой, что именно так и будет. Денис просто не представлял, как будет вести с отцом войну. Но и оставаться в стороне не собирался.

А теперь, заваривая чай, разливая его по чашкам, не мог понять: рад ли он решению Иры, или нет. Одно знал точно: эта женщина сводит его с ума. А еще, что он смирится с любым её решением и сделает все, чтобы защитить.

— Значит, твои родители недовольны нашей свадьбой.

— Хуже. Они знают причину.

— Ну и что?

Спокойствие Ирины поражало. Она говорила это с таким видом, словно они только что просмотренное кино обсуждали!

— Ты... не понимаешь?

— Денис, — то, как она потянулась за печеньем показало, что все-таки волнуется, — я уже сказала: уходить не собиралась. Но если тебе так будет легче, если это избавит от проблем...