Он оказался интересным собеседником и всегда находил удобную тему. А еще — знал и любил музыку.

Так у Иры появился слушатель.

— Ирина Степановна, когда вы берете в руки гитару, она становится вашим голосом, — восхищался он. — Передает малейшие нюансы! Сразу понятно, когда вам весело, а когда хочется плакать. Кто вам преподавал?

И очень удивился, что она — самоучка.

И еще Петр никак не хотел переходить на «ты». И это создавало определенную дистанцию. Черту, которую невозможно было пересечь.

А еще он уходил сразу, как появлялся Денис. И в такие моменты Ира ненавидела их обоих. Но больше всего — себя. Потому что не могла ничего изменить. Потому что испугалась. Потому что изменила себе, окончательно продав гордость за деньги. Одно дело, согласиться помочь бывшему однокласснику в бизнесе, пусть и таким необычным способом. И совсем другое — узнав о подставе, проглотить оскорбление.

А ведь все это уже было! В школе. Мишка тогда вот точно так поспорил. Иру спасло только то, что она на самом деле не интересовалась мальчиками, вокруг и без них было чем заняться.

— Два сапога пара, — шептала одними губами и подушка намокала от слез.

  Иногда хотелось все вернуть: каморку с пьяным соседом, магазины с неподъемными коробками и работой на износ. Но тут же становилось страшно: лучше умереть. Повторения она не переживет.

И в памяти всплывали строчки контракта.

Она помнила каждое слово, каждую букву. И теперь понимала — в чем подвох. Василий Степанович вздыхал и пытался хоть как-то успокоить:

— Ну и зачем ты так убиваешься? Знала, на что шла. Ну, заключил мужик пари, а не сделку, что теперь? Для тебя же ничего не меняется? Как был барк фиктивным, так и остался. И долг твой теперь на нем. А вздумает артачиться...

И, понимая, что говорит не по делу, замолкал. Только подливал чая да пододвигал поближе баночку с вареньем:

— Ты ешь, ешь. Настоящий, башкирский.

Но мед запретил врач. Чтобы не оскорбить старика, Ира брала лакомство кончиком ложки и долго растирала языком погубам. И понимала, что Василий Степанович — прав. Какая разница, что послужило причиной их брака? Итог один: через год она станет полностью свободной.

А пока должна сделать все, чтобы не подвести. Свою часть соглашения она осуществит полностью.

Для этого требовался план.

Дома Ира скинула одежду и осмотрела себя в зеркале. Критически. Словно кого-то чужого. Заметила и дородность, и апельсиновую корку целлюлита, и сутулость. Какой контраст с теми куколками, что окружают Дениса и ему подобных! На пикнике даже жены выглядели так, словно только что сошли с подиума.

Не одеваясь, Ирина отыскала визитку и абонемент в спортзал. Увы, врач пока еще запрещал чрезмерные нагрузки, но ведь движение — это не только бег до потери сознания или тягание железа. Можно просто активно ходить... да хоть со скандинавскими палками. И цены на них вполне подъемные. А парк... да вон он, под окнами.

Поначалу стеснялась. По дорожкам бегали подтянутые юноши и девушки, семейные пары катались на велосипедах. Казалось, все смотрят на её необъятные телеса и посмеиваются. Вот мимо пробежала стойняшка в черном топе и облегающих шортах. Ира сама залюбовалась. Девушке и дела не было до взглядов: в ушах виднелись пуговки наушников.

Ира решила взять лайфхак на вооружение: огородиться музыкой и ни на кого не обращать внимания. И трек подходящий нашелся!

Ира шла, старательно вспоминая видеоуроки по скандинавской ходьбе: рука-нога, мах-вынос, опереться и шагнуть... Легко, без напряжения. Но, казалось, устала она не от занятия, а от постоянного самоконтроля. Наконец, запыхавшись, взяла палки в одну руку и просто пошла, подстраиваясь под звучащий в ушах ритм.

Десять тысяч шагов. Ровно такую норму советовали сайты по здоровому образу жизни. Любым темпом, но — не меньше. Приложение на смартфоне послушно считало пройденное, а Ира задумалась еще об одном: о том, которое поможет контролировать калории. Все же только движения для похудания мало.

По телу разливалась приятная усталость. Прогулка с потугами на занятия разбудила голод. Но Ира мужественно выпила только стакан воды — время к вечеру, а значит, лучше не переедать. Главное, не сорваться, когда будет готовить Денису ужин.

Пиликнул телефон, приняв сообщение.

«Вы уже дома?»

Петр сегодня не приходил — Ира предупредила, что собирается к друзьям. О том, что это Василий Степанович, не сообщала: чем меньше будут знать об их связи, тем лучше для всех. Старик не отличался легким характером и хотя и был благодарен Денису за предоставленный Ире шанс, она видела, как тяжело он воспринял известие о фантах.

«Дома. Готовлю ужин. Зайдете?»

«Благодарю, сегодня пропущу».

Вот всегда он так. Стоило появиться на горизонте Денису, Петр тут же испарялся.

Что связывает этих двоих помимо работы, она так и не поняла. Но их отношения выходили за рамки обычных. Оба позволяли себе чуть больше, чем начальник и подчиненный. Денис относился к Петру с уважением, а тот просто боготворил своего начальника. По крайней мере, готовы был ради него на все. Часть этого благоговения доставалась и Ирине, отчего становилось неловко. Она была уверена: Петр знает правду об их свадьбе. И о Пиранье — тоже.

 Но на их отношениях это не сказывалось. Петр всегда старался помочь и казалось не потому, что попросил Денис.

— Я отвезу вас куда угодно. Но как насчет того, чтобы самой сесть за руль? — поинтересовался он как-то.

Ирина как раз испекла пирог — купила на рынке «у бабулек» настоящую, деревенскую вишню. И предложила Петру попробовать: Денису столько не съесть. А сама она от мучного совсем отказалась. Как и от сладкого. Результатов пока не наблюдалась, но Ирина не опускала руки: не все сразу.

— Не думала.

Врач уже разрешил понемногу разговаривать. Шепотом, не напрягая связки. Жить стало легче.

— А зря! Но на нет и суда нет. Попроси Дениса нанять водителя — меня иногда в командировки отправляют.

— Знаю, что отвлекаю от работы, — Ирина отрезала еще один кусок пирога и пододвинула к Петру. — Извини.

Тот отвернулся.

— Я что-то не так сделала? — всполошилась Ира. Осмотрела себя, сервировку. — Вроде все в порядке. Где ошиблась?

— Наверное, во мне. Ирина Степановна, вы ни от чего меня не отвлекаете. Вы — тоже моя... работа. Причем — самая важная.

Ну вот он это и сказал. Зря. Ира подозревала правду, но так хорошо было мечтать, что хоть кому-то в этом мире она не безразлична!

И только гитара не предала. Лежала, забытая, много лет, а когда пришло время — запела-застонала, истекая слезами вместо хозяйки.

Петру нравилась её игра. Ира это видела. И Денис слушал. Шум внизу затихал, стоило тронуть струны. Выключался телевизор, переставали греметь колонки музыкального центра. Гитара — все, что осталось от прошлого, все, что было в настоящем. И, наверное, в будущем.

— Ирина Степановна, — Петр все-таки доел пирог. — Вы же по Ютубу учитесь? А хотите, я найду настоящего наставника?

— Не надо. Это дорого.

Петр хмыкнул, а потом наклонился к ней через стол:

— На самом деле — не такие уж большие деньги. А два... Денису это в плюс. В его эшелоне, — он так и сказал, «в эшелоне», непривычное «в кругах», — считается престижным, если жена занимается искусством. Кто-то рисует, кто-то создает модные коллекции одежды, а кто-то... Ирина Степановна! У вас Дар Божий! Вы же всех этих жен — невест — дочерей — сестер за пояс заткнете и не поморщитесь!

— Это настолько важно?

Ира не хотела никого затыкать за пояс. Предел мечтаний — спокойная жизнь без потрясений. Семья. Дети. Совместные походы по магазинам. И — вечерние посиделки на кухне, возможно — с гитарой. Она будет мурлыкать свои песни для одного-единственного человека.

Не будет! Резко оборвала мечты. «Единственному» это совершенно не нужно. Пройдет год и они расстанутся, чтобы никогда не встретиться вновь. Потому что из окна навороченной тачки почти не видно пешеходов. А уж тем более тех, кто спускается в метро.

И все же...

— Это настолько важно? — повторила она. — Если да, то я готова.

***

— Я посоветовал Ирине Степановне заняться музыкой серьезно.

Денис оторвался от бумаг. Петр завел этот разговор спонтанно, без подготовки. Вот только что обсуждали текучку и ничто не предвещало.

— И что она? — даже вид не стал делать, что ответ неинтересен.

— Согласилась. Попросила подыскать ей хорошего преподавателя.

— Ну, ты в музыке луче разбираешься, так что возьми это на себя.

В кабинете повисло молчание. Денис отбросил очередной отчет, все равно цифры плясали перед глазами, мешая сосредоточиться.

— Что еще? Петя, не рви душу!

— Ирина Степановна очень изменилась. Это беспокоит.

— Значит, и тебя тоже. Но, скажу прямо, я это заслужил.

— Речь не о тебе. О ней. Пальцы стерты в кровь, но все равно играет. Почти ничего не ест. Зал пока не ходит, ждет разрешения от врача, но боюсь, потом ринется со всей дури тягать железо. Это первые признаки нервоза.

Денис схватился за голову. Он это давно подозревал. Но старался не лезть в душу, боясь испортить все еще больше.

— Ирина Степановна очень гордая. Правда её подкосила.

— Да, да, да! Знаю! Я придурок и подлец! Но хоть убей, не понимаю, что делать. Извинений она не примет.

— Не примет, — согласился Петр. — Но проблема не только в проигрыше. Ты рассказывал о насмешках, которые она услышала. Они и разожгли пожар. Если его не потушить... Денис, она меня пока еще слушает. Но одному мне не справиться!

— Счастливец! Тебя хотя бы слушают!

Денис потер ладонями лицо и разыскал отброшенный документ.