Когда подъехали к дому, она вцепилась в кресло и, казалось, никакая сила не сможет ее оттуда поднять.

– Приехали, – сказал Георгий, обернувшись к пассажиркам, и похлопал Ирку по коленке. – Не волнуйся, Софико тебя не съест.

К машине подбежал молодой парень, явно восточного типа, сказал знакомое «гамарджоба», добавил еще что-то по-грузински и стал выносить сумки.

Женщины запротестовали – хотели нести их сами, но он не позволил, только показал головой на дом, приглашая идти.

Оглядевшись, увидели внушительных размеров коттедж, в окне мелькнуло чье-то лицо. От гаража к дому вела дорожка, выложенная камнем и тщательно вычищенная от снега.

– Давай руку, – Георгий взял оробевшую Ирку под руку и повел к дому. – Софья Ильинична, Лиля, не отставайте.

Поднявшись по высокой лестнице, Ирка совсем сникла – куда она лезет, это совсем не для нее. Перед дверью внезапно встала.

– Ты что, как упрямый ишак? Сказал, же, что никто не съест.

Дверь открылась – Софико радостно развела руки.

– Вай, ме! Какая красавица! Ну, проходи, проходи, дорогая! Проходите, калбатоно, генацвали!

Они бестолково топтались в просторной прихожей. Пока Георгий их знакомил, какая-то девушка помогала им раздеться, тут же вешая верхнюю одежду на плечики.

Женщины замешкались, снимая сапоги и надевая тапочки, взятые с собой.

– Ой, какие полы теплые, даже не хочется тапочки надевать! – Воскликнула Лилька.

Полы были выложены белоснежной блестящей плиткой и действительно были теплыми и приятными на ощупь.

Софико провела их в огромную гостиную с камином, в котором горел огонь, перед ним стоял небольшой столик и кресла. Здесь все было белым: и пол, и стены, и потолок, и мебель и камин.

– Я сюда принесу сейчас хачапури, здесь уютнее, чем в столовой, правда? – Суетилась Софико. – Ирочка! Иди ко мне, дорогая, я хочу с тобой рядом посидеть. Мне хочется тебя поближе узнать, а то уеду скоро… Георгий! А ты покажи дом гостям.

Георгий пожал плечами, поцеловал Софико и Ирку и, шутливо приподнял локти, приглашая Лильку и Софью Ильиничну взять его под руки. Они так и сделали, и он повел их сразу на второй этаж.

Ирка с тоской смотрела им вслед, робея остаться наедине с этой живой, голубоглазой, стройной и моложавой женщиной. Даже не верилось, что у нее сын взрослый мужчина. Хотя она с самого начала вызвала в ней симпатию своей искренностью, но неизвестно, как себя поведет, если все узнает.

– Называй меня Софико, мне так нравится, и Георгий меня так называет. Не бойся, я ведь рада, что сын женится, и ты мне понравилась. Я простая женщина, это сын у меня начальник. А ты чем занимаешься? Кто твои родители? У тебя есть сестры, братья?

Софико уселась напротив и похлопывала ее по руке, подбадривая.

Ирка стала отвечать на вопросы, потом сама стала рассказывать о себе, о своих родителях, как они, лишившись работы, постепенно спивались и превратились в алкашей.

– Вай, ме, сколько же ты натерпелась, генацвале. Выходит, ты совсем одна. Ничего, я тебя в обиду никому не дам, я, знаешь, какая боевая, меня весь квартал боится.

Ирка улыбнулась в ответ.

– А меня тоже все соседи побаиваются, я за себя всегда постоять могла.

Она замолчала, нервничала, говорить – не говорить. Но почему-то от этой женщины не хотелось ничего скрывать, и она решила быть честной до конца.

– Софико, я не хочу вам врать – у меня ребенок от другого человека.

Софико обхватила голову руками, опустила вниз и сидела так, слегка раскачиваясь – так и знала – попалась хитрая акула, обманула ее сына, наврала про ребенка… Стоп! А зачем она все это ей сказала. Она подняла голову.

– А Георгий знает?

– Конечно.

– Знает, что ребенок не от него? – Продолжала допытываться Софико.

– Так у меня с вашим с сыном еще ничего и не было.

– А-а, так вы еще не… – Она состроила многозначительную гримасу и опять опустила голову, обхватив ее руками.

Ирка боялась пошевельнуться. Вот сейчас она разрушила свое счастье. Зачем она рассказала? Надо было молчать. Георгий не предупредил.

– Слушай, что скажу. – Внезапно услышала голос Софико. – Ты глупая девушка! Зачем мне сказала?! Надо было молчать, как рыбка в воде! А теперь что?!. Мне самой придется молчать всю жизнь, а то хитрые бицолы все узнают и разнесут по всему Тбилиси. Знаешь, как мне тяжело молчать?! Я даже своим сестрам не смогу рассказать об этом!

Ирка слушала и хлопала глазами. Как это понимать?

– Теперь и тебе придется молчать, – продолжала Софико. – Больше никто не должен знать. Обещай, что никому не расскажешь! Что молчишь?

– Обещаю, – пробормотала Ирка.

– А теперь расскажи, как так получилось?

Ирка, запинаясь и подбирая слова, рассказала, как она влюбилась, и как этот мужчина отказался потом от нее и от ребенка.

– Свинья он, вот он кто, а не мужчина! Вай чемс мтерс! (Горе моему врагу). Как можно отказываться от своего ребенка?! Чтоб гореть ему в аду! Чтобы его живот не давал ему пройти ни в одну дверь! Чтобы холерой заболел и сдох от нее.

– Лучше чумой, – заметила Ирка и, заметив недоумевающий взгляд собеседницы, пояснила – От холеры сейчас лечат.

– Тогда пусть чума его возьмет! Пусть все зубы у него выпадут и провалятся в глотку!!

– Георгий Александрович! – Даша, запыхавшись, поднялась наверх.

Идите скорее сюда – там ваша Ира и Софико Варламовна кричат друг на друга!

Георгий, оставив взволнованных женщин, помчался в гостиную. Оттуда действительно доносились крики. Георгий замедлил шаг и прислушался.

– Пусть лопнут его глаза! – Кричала Софико.

– Пусть провалится в унитаз! – Вторила Ирка.

– Э, что говоришь? Туда нельзя провалиться, – заметила Софико.

– Чтоб его разорвало, заразу такую!

Софико важно кивнула – Вот это хорошо – и продолжала.

– Пусть никогда не будет у него детей!

– Пусть развалится его машина!

Георгий открыл дверь.

– Софико, что тут происходит?

– Не мешай. – Она махнула рукой. – Грузинский учим.

Георгий закрыл дверь.

– Ну что там? – Взволнованно спросила Лилька.

– Ничего особенного, – невозмутимо ответил он, – грузинский учат.

– А почему кричат?

– Так лучше запоминается.

Софико внезапно обняла Ирку. – Ты теперь моя дочка, никому тебя в обиду не дам! Шенигириме!

Ирка уткнулась ей в плечо и заплакала.

– Ничего, наш ребенок будет самым лучшим, будет настоящим джигитом.

– А Софья Ильинична говорит, что будет девочка.

– Тоже хорошо. Будет красавицей, как мама… – Она погладила Ирку по голове и заглянула в глаза – Спасибо за правду, генацвале, – это дорогого стоит. – И, заметив приоткрытую дверь, сказала – Ну вот и наши гости. Пойду кофе варить. Ты любишь кофе? Я такой кофе варю и тебя научу.

Даша! Неси хачапури.

Ирка даже зажмурилась, не веря в происходящее. Господи! Какая она хорошая! Она не поморщилась брезгливо, узнав о ее родителях, не отшатнулась, когда услышала, что ребенок не от Георгия. Неужели так бывает?

– Что бывает? – Георгий уселся рядом.

Ирка захлопала глазами – она что, вслух сказала?

– Ира, ты плакала? – Он взволнованно наклонился к ней.

– Это от счастья. У тебя такая мать… – Она пожала плечами, подбирая слова.

– Я знаю. Она необыкновенная.

– Я ей все рассказала.

– Наверное, правильно, – после небольшой паузы, сказал он.

Они пили кофе, хвалили хачапури, которое таяло во рту, Софико угощала фруктами и переглядывалась с Иркой. Потом Георгий устроил экскурсию по дому для Ирки. Она не ожидала вообще увидеть такой большой дом, а количество комнат и их габариты ее ошеломили.

– Это дом для великанов?

– Зачем для великанов? Это для нас, для наших детей, для друзей, для гостей. Я люблю гостей, а ты?

– Не знаю, у меня как-то не было гостей.

– Это хорошо, когда дома много людей, я люблю посидеть за столом в хорошей компании, выпить хорошего вина, спеть красивую песню. Ты умеешь петь на два голоса?

Ирка засмеялась.

– Конечно, нет.

– Давай попробуем.

Они остановились в одной маленькой гостиной, Георгий показал на кресло. Ирка села, а он тут же придвинул другое.

– Какую песню ты любишь?

Ирка пожала плечами.

– Ну тогда пой без слов… Давай «Сулико». Начинай…

– Ля-ля ля-ля-ля, ля-ля-ля, – тихо начала Ирка.

Георгий подхватил, и Ирка с удивлением слушала, как получается необыкновенно-красивая мелодия. Она хотела сказать ему об этом, но он жестом показал, чтобы продолжала петь. И она пела, глядя в его голубые глаза, и думала, что ей нравится вот так сидеть с ним и петь.

Дверь открылась, первая вошла Софико, за ней гостьи. Софико тут же присоединилась и запела высоким голосом, приглашая Софью Ильиничну и Лильку петь. Но они только стояли и восхищенно слушали, а когда замолчали, наградили исполнителей бурными аплодисментами.

– Ирок, я даже и не подозревала, как ты хорошо поешь, про Софико и.

Георгия даже не говорю – просто восторг. В общем, мне кажется, вы хорошо спелись. – Все засмеялись, а она предложила спеть еще что-нибудь.

– Нет, – Георгий поднялся и предложил руку Ирке. – Сейчас мы пойдем гулять, а потом посидим за столом и тогда споем обязательно.

Георгий повел их в лес, который находился совсем рядом, там гуляли пожилые парочки, несколько собачников.

– Ой, смотрите! Белка! Ой! Еще одна! – Лилька, как ребенок показывала пальцем на юрких белок, нахально прыгавших рядом.

– По-моему, они просят угощения, – предположила Ирка и вздохнула – Жаль, нечем покормить.

– Как это нечем? – Георгий полез в карман и вытащил горсть грецких орехов. Положил один на ладонь и подставил белке. Тут же одна спустилась пониже и ловко подцепила орех прямо с ладони.

– Мам, смотри! – Закричала Лилька, подталкивая Софью Ильиничну. – Дай мне тоже орех, – попросила Георгия.