— Жаль, что ее здесь нет! — с деланным сочувствием ответил Король. Его презрение к этому человеку возросло еще больше, но сцена занимала его.

— Да, поверьте, моя жена очень красива! — продолжал Альфред. — Будьте так добры, умоляю, отпустите меня, и она всю жизнь будет молиться за вас. Господи, как же я жалею, что ее здесь нет!

— Отчего же? Или ты хочешь, чтобы ее постигла та же участь, что и тебя?

— О, моя жена сумела бы умилостивить такого грозного господина!..

— Ах, вот как? — усмехнулся Король. — Ты предлагаешь мне за свою жизнь свою жену?

В его усмешке таилось что-то страшное.

Несколько секунд Фред молчал, пытаясь уловить оттенок его голоса.

— Что? — невнятно пробормотал он. — Вы думаете… Конечно, если… если вы хотите…

Король с отвращением оттолкнул его ногой.

— Свинья! Мне очень жаль твою жену, если она живет с тобой. Как тяжело и противно, наверное, бедняжке жить с таким негодяем, как ты… если только она сама не такая же…

Фред понял, что надеяться ему теперь можно только на чудо:

— Простите, ваша милость! Пощадите!

— Как ты мне надоел! — раздраженно проговорил Джоуд. — Кино, до каких пор ты собираешься продержать его здесь?

Помощник знаком приказал стражникам увести его.

— Господин, помилуйте! — кричал Альфред и, как мог, отбивался от стражников. — Сжальтесь, выслушайте меня! О, если б вы знали, как я несчастен! Смилуйтесь, господин! Поверьте, ведь я ничего не предлагал вам! Я просто хотел сказать, что Лолиана… Умоляю, пощадите! Она будет любить вас как благодетеля…

Неожиданно Король стал прислушиваться к словам Фреда. Кино, ничего не понимая, смотрел, как изменилось лицо Короля.

— Как он назвался? — внезапно спросил Король.

Кино пожал плечами. Отчего его господина заинтересовал этот вопрос? Фреда тем временем выволокли прочь.

— Кино, спроси еще раз имя, — велел Король. Удивленный помощник направился вслед за стражниками. Через минуту он вернулся. Король встретил сто вопросительным взглядом.

— Он сказал очень невнятно — бедняга, дрожит как лист. Я так понял — Альфред Темпль.

— Как? — Король порывисто встал. — Как ты сказал?

— Альфред Темпль.

Секунду Король раздумывал. Кино с удивлением и беспокойством смотрел на его перекошенное лицо. Джоуд бросился к окну. По двору, как раз под окном, проводили пленника.

— Немедленно вели их остановить! — приказал Король. — Повременим пока с его смертью.

Изумленный Кино распахнул окно и крикнул что-то стражникам.

Через несколько минут пленника ввели обратно. Едва только Фред снова вошел в комнату, он тут же бросился перед Королем на колени и, дрожа, поднял на него глаза. Король, казалось, снова не обращал на него внимания, был погружен в собственные раздумья, словно что-то вспоминал. Наконец, взглянул на него.

— Не может быть, — прошептал Король.

— Ваша милость, неужели вы вняли моим мольбам? — робко спросил Альфред.

— Как тебя зовут? — сухо спросил Король.

— Альфред Темпль.

— Ты фермер?

— Да, господин.

— Ты всегда был фермером? У тебя никогда не было другого занятия?

— Я был и кучером, ваша светлость.

— Кучером? У кого ты служил кучером?

— В Лондоне у мистера…

— В Лондоне?

— Да, господин.

— Давно ты женился?

“Его, кажется, интересует моя жена, — подумал Фред. — Черт возьми, большое ей спасибо, хоть она выручила меня… или выручит”.

— Я женился полтора года назад.

— Как ее зовут?

— Кого, ваша светлость? Мою жену?

— Да.

— Только не подумайте ничего плохого, — испуганно глядя на Джоуда, сказал Фред. — У нее такое странное имя, я не знаю, кто дал ей его…

— Как ее зовут? — грозно повторил Король.

— Ее зовут Лолианой.

— Лолианой, — шепотом повторил Король и тяжело сел в кресло.

Альфред молча смотрел на него.

— Ты знаешь, где она сейчас? — продолжал Король.

— Нет, ваша милость. Дело в том, что у меня ее украли. Я искал ее, но не нашел…

— Хорошо же ты берег ее, раз не можешь найти, — горько усмехнулся Король.

— Но я был в то время в Форже, мой хозяин захотел… Король снова не слушал. Его душевная рана опять дала о себе знать, и он сейчас думал только о ней.


“Неужели этот кролик действительно ее муж? — думал он с какой-то непонятной тоской. — Неужели эта богиня, эта мадонна, которая для многих людей была только призраком, снизошла до такого труса? Как гадко, отвратительно видеть его, такого… унижающегося, трусливого, малодушного!.. Какой позор — ради собственного спасения предлагать в услуги красавицу-жену… Бедняжка! Я могу себе представить, насколько тяжело ей пришлось в этой жизни при таком муже. Лолиана! Моя Маргарет! Ради долга, ради верности этому трусу ты забыла себя, отвергла собственные привязанности, собственную любовь. Ради него заставила страдать и себя, и меня… Действительно, убить его сейчас, навсегда освободить ее от обязанности сохранять верность такому ненужному человеку, дать ей свободу, счастье… О, если бы я мог, если бы я мог сам, собственной рукой обеспечить свое счастье быть рядом с ней и дать счастье ей!.. Господи, если бы она только догадывалась, насколько низок ее муж, предлагая ее… Подонок! О, Лолиана, как я жалею, что ты запретила мне помогать тебе! С каким наслаждением я бы прикончил этого труса за то, что он посмел сказать такие слова!

Он боится меня; сейчас он согласен на все, только бы его пощадили, только бы сохранили ему жизнь. Заставить его навсегда отказаться от его прав, заставить его забыть его несчастную жену, заставить подписать бумагу о разводе, — и ты, Маргарет, будешь свободна! Сам бог послал мне его сюда! Благодарю тебя, господи, поистине ты — справедливейший”.

Таковы были мысли Короля во время первой встречи с мужем Лолианы. Он уже готов был потребовать у Фреда отказа от жены, властное слово уже готово было слететь с его губ, но в этот момент он вспомнил взгляд Лолианы, ее укор, немой упрек в глазах, когда она запрещала ему как-либо помогать ей. В его душе происходила мучительная борьба — поступить так, как велит его сердце, или выполнить волю любимой? Множество фактов и доводов он бросил на первую чашу, много оправданий нашел и для второго решения, но окончательного исхода долго не мог добиться. Мысль о том, что его счастье совсем близко, что нужно лишь протянуть руку, чтобы обеспечить его навсегда, — сводила Короля с ума, и он долго не мог решить.

Король казался погруженным в свои мысли и не произносил ни звука. Это молчание терзало Темпля.

— Поди прочь, — наконец произнес Джоуд, подходя к окну. — Я подумаю, что с тобой сделать.

— О! — воскликнул, тяжело вздохнув Фред. — Вы великий человек! Бог не забудет вашего милосердия!

Он было наклонился, словно желая поцеловать сапоги Короля, но Джоуд с презрением оттолкнул его ногой и велел Кино снова увести его в подвал. Приказание тотчас же было исполнено.

— Может, вы хотите увидеть еще кого-нибудь из них? — спросил Кино, с беспокойством глядя на суровое лицо Короля.

— Зачем? Теперь мне все понятно: эти олухи решили, что их армия из восемнадцати человек всемогуща, и, как стадо баранов, отправились за этим… как его звали?.. Гарви. К тому же, они, наверное, бедны как церковные крысы.

— Похоже на то, — отозвался помощник, стараясь хоть как-нибудь поддержать разговор, чтобы вывести на какое-то время своего повелителя из сумрачного состояния. — Но Гарви… Говорил я вам, что его побег не стоит просто так спускать.

— Это будет выглядеть глупо, если я буду гоняться за каждым беглым полицейским, — продолжал Джоуд. — Однако я сильно ошибся, когда принимал их за честных людей. Стыдно мне, Королю Джоуду, допускать подобные ошибки.

— Ну, разве вы часто ошибаетесь! Пожалуй, это единственная ваша ошибка за последнее время…

— Нет, Кино, именно за последнее время я, кажется, сделал слишком много ошибок.

Кино молчал, ожидая окончания фразы. Но ее не последовало.

— В чем же вы ошиблись? — наконец спросил он.

— Я ошибся в своем предположении, — после небольшой паузы ответил Король. И затем, заметив непонимающий взгляд помощника, он, обернувшись к нему, продолжал: — Кино, помнишь ли ту женщину?

Помощник в упор посмотрел на Короля. Уже больше месяца о прошлом не было никаких разговоров — Кино боялся говорить об этом, стараясь не напоминать Джоуду о его трагической любви, а сам Король никогда не говорил о ней. Поэтому внезапный вопрос, брошенный так резко, в упор, несколько озадачил верного помощника.

— Ну? — настаивал Король, не сводя с него глаз. — Не отворачивайся, смотри на меня и отвечай прямо: помнишь ли ту женщину, что была здесь? — с горечью повторил вопрос Джоуд.

— Помню, — ответил Кино.

— А помнишь ли ты, как ее звали?

— Если не ошибаюсь… Маргарет.

— Нет, Кино, — так же горько продолжал Король, отвернувшись. — Это не настоящее ее имя. Ее зовут… — Он помолчал. — Ее зовут Лолианой Темпль.

Кино уставился на Короля.

— Вы полагаете… — запинаясь, пробормотал помощник. — Вы полагаете, что она… что это ее… — Он не решался произнести последнее слово.

— Смелей, Кино! Отчего это вдруг ты — второй человек после меня — оробел? Что это ее муж, ты хотел бы сказать?! Да, Кино, я знаю, что это ее муж.

— Нет, не может быть, — удивленно проговорил помощник.

— Это правда, Кино, ты ведь сам все слышал… Итак, теперь я познакомился с ее дорогим супругом. Какое, черт возьми, пикантное положение, — усмехнулся Джоуд. — Если бы он только знал! И это тот бедняга, который глубоко любит свою жену, который, узнав, что ее украли, от неумения ничего сделать попадает сюда и идет грабить человека, который… любит его жену, — тихо добавил Король. — Этот сильный с виду парень, который должен быть верной защитой и опорой своей красавице жене, сам унижается, чтобы спасти свою шкуру, и с той же целью предлагает в услужение свою жену! — Джоуд с силой ударил кулаком по ручке кресла, в котором он сидел. Последние два слова были произнесены с едва сдерживаемым гневом.