Лолиана сбежала вниз по лестнице, не обращая внимания на крики и испуганные взгляды людей, находящихся в гостинице и на площади. Она выбежала на улицу и побежала по площади в ту сторону, куда увезли Короля.

— Джоуд! Джоуд! Нет! Прости меня, Джоуд! Нет, нет!

Она бежала, не разбирая дороги. Камни мостовой мелькали перед ее глазами, как сплошная серая масса. Она рыдала и продолжала бежать, сама не зная куда. Словно какое-то эхо, донесся до нее тяжкий вздох:

— Лолиана!

На мгновение перед глазами Лолианы пронеслись воспоминания: пожар, огромная кавалькада всадников, страшный взгляд Короля… Она вскрикнула и упала навзничь.

ГЛАВА XXX

ОТЧАЯНИЕ

— Эдвард! Принеси из моей комнаты ароматический уксус! — крикнул звонкий женский голос.

Лакей бросился исполнять приказание. У Лолианы начинались судороги. Когда же ей дали понюхать уксуса, она, наконец, открыла глаза. Все плыло перед ней. Какие-то смутные образы проносились мимо, она в каком-то тумане видела перед собой картины прошлого, но не того прошлого, от которого она лишилась чувств, а далекого, когда она еще жила в доме своей тетки. Как странно — она видела перед собой склоненные над ней лица: Бетти — своей прежней подруги, Томаса — своего названного кузена. Она слышала их голоса; говорили о ней.

— Лили, скажи что-нибудь! Как ты себя чувствуешь? — спрашивал ее ласковый голос Бетти.

Она видела ее лицо.

— Ты меня узнаешь? Это я, Бетти. Неужели ты все забыла?

Это были фантазии ее воспаленного мозга. Она отвернулась и прерывающимся голосом произнесла:

— Нет, нет… Это невозможно!..

Она снова впала в беспамятство. Она лежала на чистой кровати, в чистой одежде, бледная, с матовой кожей, как восковая кукла. Слезы лились по ее щекам и стекали на подушку.

У ее кровати стояли женщина и мужчина.

— Бедняжка! — сокрушенно вздыхала женщина. — Как она здесь оказалась? Все это так странно. Уж сколько времени прошло с тех пор, как она ушла от покойной миссис Стонер — мир ее праху, — и теперь так неожиданно объявилась здесь. Как ты думаешь, что привело ее сюда?

Мужчина пожал плечами:

— Мне кажется, она не сладко жила все это время, — иначе мы не нашли бы ее на улице. Все это счастливая случайность.

— Счастливая? — Женщина посмотрела на него.

— Для нее, — поправился он. — Неизвестно, что было бы с ней, если бы мы не нашли ее. Надо бы узнать, что с ней произошло. Она, я вижу, неважно себя чувствует.

— Да, ей очень плохо. Нужно сказать Джону, чтобы он пустил ей кровь.

— Джон! — крикнул мужчина, подзывая врача, но женщина остановила его.

— Тише! Не разбуди ее! Мне ее жаль.

— Я позову его. — С этими словами мужчина вышел из комнаты.

Вскоре Ли очнулась.

— Джоуд! Джоуд! — закричала она, вскакивая.

Сначала женщина, исполняя роль сиделки, просто попыталась удержать ее, подумав, что это — обыкновенный бред. Но слова произвели-таки на нее свое действие. Притом — очень странное. Лицо женщины приняло, вместо давешнего заботливого участия, какое-то печальное и даже несколько злобное выражение.

Лолиана и вправду бредила. Она повторяла бессвязные обрывки фраз о каком-то пожаре, о пантере ("Как странно!" — нахмурилась при этих словах сиделка), о похищении, о погоне…

Пришел доктор и поставил диагноз: воспаление мозга.

Почти два месяца она сгорала в жару, как в пламени раскаленной печи. Новая сиделка, приставленная хозяевами, приютившими Лолиану, только успевала менять лед в повязке на ее лбу.

Однажды утром Лолиане стало лучше. Она открыла глаза и увидела рядом с собой, у постели, двух женщин. Одна из них знакома: это сиделка. Вторую она тоже когда-то видела раньше, но считала, что все подобное — бред, игра больного воображения. Однако она ясно видела сейчас это знакомое лицо. Женщина смотрела на нее голубыми глазами.

— Ли, ты не узнаешь меня? — послышался ее голос.

Лолиана несколько секунд смотрела на нее, словно проверяя, сон это или нет, затем произнесла слабым голосом:

— Бетти? Элизабет?

— Наконец-то! — воскликнула женщина. — Бедняжка, ты так плохо чувствовала себя! Скажи: сейчас тебе легче?

Лолиана долго не могла поверить себе.

— Бетти, где я? — спросила она.

— У меня. В моем доме.

— Как же я здесь очутилась?

— О, это целая история! Это ты должна объяснить все. Я довольно долго не могла разобраться во всем. В тот вечер мы с Томасом были на званом обеде… Вообще, в Дункеле общество — не из высокопоставленных лиц. Раньше я считала, что этот городок лучше, но теперь, когда мы окончательно поселились здесь, мне он совсем разонравился. Знаешь, у нас с Томасом была небольшая размолвка, мы разошлись. Я отправилась путешествовать… и когда приехала сюда, мне очень понравился этот город — такой чистенький, спокойный. К тому же, здесь такие живописные места. Я решила остаться. Врач сказал, что здесь более чистый воздух, и мне будет полезно — я ведь так испортила себе здоровье… А ровно через неделю приезжает Томас — он разыскал меня, продал наш дом в Лондоне и свое имение в Йоркшире и приехал ко мне с повинной. Я думала, что здесь мне будет лучше, но теперь просто умираю от скуки — такое общество не для меня. В Лондоне было так хорошо, мы дважды в год устраивали балы, и все говорили, что подобного развлечения еще не было. Ах, Ли, наши балы были самыми лучшими! А здесь… Остается только наносить визиты… В тот вечер мы были у… ах, забыла… и возвращались очень поздно. Наш кучер сказал, что за углом дома лежит девушка, — очевидно, magna peccatrix[6]. Но я не могла проехать спокойно, не узнав, что с этой девушкой случилось. Я решила узнать, не больна ли она. Кучер подошел и сказал, что она без сознания. Каково же было мое удивление, когда я подошла и при свете фонаря увидела твое лицо! Разумеется, я не могла оставить тебя там. К тому же, я теперь вижу: у тебя скоро будет ребенок. Скажи, Ли, ты вышла замуж?! — быстро спросила она.

— Да, Элизабет. У меня есть муж.

— Но расскажи, что с тобой произошло?

Лолиана больше не отвечала. Она и сама почти ничего не помнила — рассказ Бетти не помог ей вернуть память.

Дверь тихонько отворилась, и в комнату вошла старая служанка — сиделка Лолианы.

— Мадам, — обратилась она к хозяйке. — Господин… ну, тот самый… просит принять его. Велите отложить визит?

Бетти вскочила.

— Нет! Ни в коем случае! Где он?

— За этой дверью, в гостиной.

— А где мистер Томас?

— Он еще с утра отправился на прогулку.

— Значит, он не вернулся?

— Нет, мадам.

— Поговори с ней, — сказала она, указывая на Лолиану. — Не давай ей молчать. Ей необходимо вернуть память.

С этими словами она вышла. Сиделка села на ее место.

— Как вы себя чувствуете, миссис?

— Спасибо, уже лучше, — упавшим голосом ответила Лолиана. Из гостиной до нее доносился веселый голос и смех Бетти и приятный мужской бас.

— Быть может, вы голодны?

— Да, пожалуй, я съела бы что-нибудь.

Сиделка вышла. До Лолианы доносились обрывки фраз из соседней комнаты:

— Зачем же вы ее держите? — спрашивал мужчина.

— Я когда-то знала ее… воспитывалась… в доме Томаса… в общем, она неплохая девушка, только… и гордая…

— Если бы она была хорошей… не была бы на улице…

— С ней, наверное, случилось несчастье…

— Нет, я не верю… оправдания… все это… только благодаря вашему милосердию…

Бетти засмеялась.

— Мне просто жаль ее, — говорила она. — Она тяжело больна… уже лучше.

Вскоре вернулась служанка и принесла Лолиане завтрак. Ли немного подкрепилась.

… Она уже могла сидеть в постели, опершись на подушки, и теперь иногда разговаривала с Бетти. Г-жа Стонер тщетно старалась вернуть ей память, заговаривая с ней на разные темы. Лолиана оставалась безучастной. Это был упадок сил. Она могла долго не произносить ни слова, и на лице ее был безмятежный покой, словно у сонного младенца. Доктор только качал головой при виде такого ее душевного и физического отдыха.

— Следовало бы чем-то поразить ее воображение. Такое состояние опасно и для нее самой, и для будущего ребенка.

— Но ей нельзя волноваться. Иначе…

— Конечно! — воскликнул доктор. — Ей ни в коем случае нельзя волноваться. Я говорю лишь о том, что необходимо как-то расшевелить ее. Были ли у нее тяжелые воспоминания? Что вам известно о ее прошлом?

Но Бетти ничего не знала о недавнем прошлом Лолианы, и поэтому были все основания предполагать, что обморок и продолжительная болезнь произошли от пережитых треволнений.

— Лучше не напоминать ей о прошлом. Ей необходимо отдохнуть, только тогда возможно скорое выздоровление. Кстати: ведь она узнала вас?

— Да.

— А когда вы виделись с ней последний раз?

— Сегодня утром.

— Нет, я говорю о ее прошлом.

— Года два назад… в общем, я не помню.

— Скажите: какая обстановка была вокруг нее?

Бетти пожала плечами:

— Во всяком случае, ничего трагического в ее судьбе не было. Ведь она жила в хорошей семье.

— Попробуйте вернуть ее к тем дням, когда она чувствовала себя хорошо. Напомните ей самые счастливые дни из ее жизни, поговорите об этом. Но не пытайтесь ничего узнавать с настойчивостью или напоминать о том, что произошло с ней.

— Но разве не лучше попробовать вернуть память скорее, пока она окончательно не позабыла все?

— Мадам, лучше не применять этих хваленых средств. Возможно, они и пригодились бы в любом другом случае. Но тяжелые воспоминания могут сказаться на здоровье будущего ребенка. Это не убьет болезнь, а только губительно скажется на темпераменте.