— Спасибо.

— А теперь, Локер, ты уйдешь? Или предпочитаешь, чтобы тебя называли Вайпер?

— Как тебе угодно, — сказал он, стараясь оставаться спокойным.

— Очень хорошо, тогда, Вайпер, уходи.

— Я не уйду, пока не объяснюсь. Я хочу сохранить нашу дружбу, и, веришь или нет, но ты мне небезразлична.

— Как друг?

— Да.

Всаженный в живот нож причинил бы меньше боли. Пришло время уравнять правила игры.

— Боюсь, это не подходит для меня. Я не хочу и не нуждаюсь в друге-мошеннике.

— Я не крал у тебя денег. Ты думаешь, если состою в байкерском клубе, то я преступник?

— Ты украл у меня то, что я никогда не получу назад. Ну, а если честно, это мое время и мое доверие.

— Я очень старался поддерживать платонические отношения с тобой. И не давал тебе повода думать, что эти отношения были особенными.

— Но ты знал, что мои чувства не были такими же.

Его молчание говорило само за себя.

Уинтер поставила чашку кофе на стойку, чтобы не бросить ею в него. Взглядом темных глаз Вайпер проследил за ее движениями. Она набросила футболку, но решила не тратить время на то, чтобы вытереться и надеть бюстгальтер, и тонкий материал плотно облегал ее грудь. Волосы высыхали и превращались в массу кудряшек, которые она всегда сушила и придавала им профессиональный вид, прекрасно зная, что ей необходимо поддерживать определенный имидж для работы. Она должна была демонстрировать авторитетный образ и профессионализм, иначе студенты и родители не уважали бы ее. Только в уединении своего дома она теряла бдительность

— Вау. Ты полный мудак. Я думала, что у нас были отношения, ты знал, что я так думала. Я, как дура, терпеливо ждала тебя, когда ты уезжал из города, а ты в это время трахал свой персональный гарем женщин, и не из одного клуба, а сразу из двух.

— Они не мой персональный гарем. Женщины из «Последних Всадников» не принадлежат никому. — Вайпер вздохнул. Он не хотел, чтобы разговор закончился плохо, но кажется, это была ошибочная надежда. — Члены клуба не принадлежат никому — ни мужчины, ни женщины.

Уинтер могла только стоять с раскрытым ртом, ее разум был не в состоянии постичь масштаб его лжи.

— Как секс-клуб? Вы делите женщин?

— В первую очередь — это байкерский клуб. Мы разделяем разные интересы, одними из них являются сексуальные отношения. Отвечая на твой вопрос: мы занимаемся сексом с кем хотим в пределах клуба. Мы очень осторожны, печемся за безопасность и у нас есть строгие правила, которым мы следуем.

Уинтер чувствовала, что не может сдержаться и помешать словам сорваться с губ.

— Два долбаных года.

— Уинтер, я должен был узнать правду о своем брате.

— Ты мог бы быть честным со мной. Ты знал, что я помогла бы тебе и никогда бы не раскрыла рта. Ты знал это!

— Я не мог рисковать.

— Потому что было проще причинить мне боль. Ты познакомился с моей мамой, ты позволил мне представить тебя ей, зная, что я надеялась на нечто большее, чем просто быть друзьями. Ты мог совершено ясно дать мне понять, что я не интересую тебя. Вместо этого, ты играл со мной, используя мое желание быть с тобой, чтобы оказаться в местах, где ты мог бы столкнуться с людьми, которые, как ты верил, убили твоего брата. Любой мужчина бы понял, что это что-то значит, когда я познакомила тебя с мамой. Она умерла с этой ложью. Я… ненавижу… тебя. Ты лгал и обманывал. Ты бы мог в любое время в течение этих двух лет дать мне понять, что наша дружба не перерастет во что-то другое, но ты не сделал этого! Вместо этого я думала, что это я делаю что-то неправильно. — Уинтер яростно смахнула слезы. — Ты хоть понимаешь, как мне стыдно было просить тебя остаться на ночь? Я предложила себя на блюдечке с голубой каемочкой, а ты сбежал так быстро, что пятки сверкали. Ты лучше трахнешь другую, но не меня. — Сделав глубокий вдох, Уинтер попыталась успокоиться.

Вайпер встал, направляясь к ней, но она выставила руку, останавливая его.

— Если ты подойдешь ко мне, я ударю кулаком по твоим ребрам, и, как мне кажется, это будет очень больно. — Он остановился. — Я думаю, пришло время тебе уйти.

Вайпер стоял молча, понимая, как много боли ей причинил, не в силах найти себе оправданий. Он сделал именно то, в чем она его обвинила.

— Я пойду. Я хотел объяснить, но теперь вижу, что мне нужно было дать тебе время. Надеюсь, ты сможешь однажды простить меня. Прости меня.

Уинтер следовала за ним к двери, стараясь сохранить остатки контроля, что у нее остался, пока дверь не закроется за ним. Когда он вышел за дверь, она задала ему вопрос, который крутился у нее в голове с прошлой ночи:

— Которая из женщин в твоем клубе среднего роста со светлыми взъерошенными волосами?

— Блисс?

— Это о ней говорили женщины-байкерши?

— Да, — челюсть Вайпера напряглась.

— Я так и думала. — Уинтер сделала шаг назад и захлопнула дверь у него перед лицом.

Глава 1

Территория заднего двора церкви была заполнена до отказа прихожанами и представителями «Последних Всадников». Уинтер с осторожностью несла приготовленный ею картофельный салат, радуясь, что рядом со шведским столом не было гостей, и она спокойно поставила блюдо среди предоставленного на выбор красочного разнообразия. Оглядев двор, она увидела свою подругу и секретаря в одном лице, рисующую флажки на лицах детей.

— Привет, Эмили.

Осветленная прядь волос девушки упала на лоб, попадая прямо ей в глаза. С запачканными краской руками она не могла убрать раздражающий локон. Уинтер между делом смахнула его назад, заработав благодарный вздох в ответ.

— Занята? — усмехнулась Уинтер.

— Мне бы не помешала помощь, — призналась Эмили.

Уинтер развернула активную деятельность, устроив забавы для детей в разных частях двора, чтобы Эмили смогла передохнуть. Она как раз организовывала игру в «Подковки» (Примеч.: набрасывание на столбик подковообразных бит), когда восторженные ликования со стороны столика для пикника привлекли ее внимание.

«Последние Всадники» собрались вокруг Бет и Рейзера. Очевидно, вытянутая рука Бет с кольцом на пальце перед женщинами группы и послужила появлению громких восклицаний. Отвернувшись, Уинтер вернулась к раздаче подков в ожидающие с волнением маленькие ручки, тщательно стирая все эмоции с лица. Она чувствовала на себе взгляд Вайпера, но игнорировала его, повернувшись спиной так, чтобы больше не видеть группу.

На протяжении последних четырех месяцев Уинтер не видела его, но слухи все еще витали над маленьким городком. Она держалась подальше от сплетен, но ее друзья (самопровозглашенные) заботились о том, чтобы она была в курсе действий Вайпера. Они со злорадством сообщали ей о каждом случае, когда он, больше не скрывающий своей связи с «Последними Всадниками», был замечен на публике с одной из женщин клуба. Со временем она прекратила отвечать на их звонки и стала избегать их на публике. Она быстро научилась не только скрывать свою реакцию на злобные сплетни, но и подавлять их, пока не перестала чувствовать практически ничего.

Единственная причина, по которой она осталась в Трипоинте, состояла в том, что она любила свою работу и тех немногих, оставшихся у нее настоящих друзей. Уинтер надеялась, что, в конце концов, сплетни утихнут, но так как она выросла в Трипоинте, то реально понимала, что на это уйдет много времени.

Уинтер играла в догонялки с неугомонными дошкольниками, когда Лили присоединилась к ним. Она улыбнулась красивой девушке, когда та погналась за ребенком по двору. Лили была одной из немногих друзей, что у нее остались. Уинтер была студенткой-практиканткой, когда обучала Лили, а затем несколько лет преподавала в школе перед тем, как ее повысили до руководящей должности.

Когда ее мама заболела раком, обе сестры, Бет и Лили были рядом с ней. Бет была превосходной сиделкой, и это дало матери Уинтер возможность умереть дома. Уинтер не знала, хватило ли бы ей сил справиться с этим без их помощи. Лили тоже сильно ей помогала, давая время передохнуть. Девушка оставалась у постели матери, когда Уинтер была полностью истощена. Она чувствовала, что в долгу перед ними обеими.

Прикосновение к руке заставило Уинтер замереть недалеко от того места, где стояла одна из ее учениц. Кармен прислонилась к дереву, а напротив нее стоял бойфренд, и они, казалось, спорили. Уинтер собиралась вмешаться, когда Кармен поймала ее взгляд и покачала головой. Подошедшее небольшое семейство отвлекло внимание Уинтер от спорящей пары.

— Привет, Дженни, — поприветствовала Уинтер родителей девятимесячных мальчиков-близнецов. Одетые в одинаковые синие джинсовые комбинезоны, они были очаровательны. Она сразу же протянула руки к одному из них.

— Привет, Уинтер. — Смеясь, Дженни передала своего малыша в руки Уинтер.

Лили тем временем уже выхватила другого близнеца из рук гордого отца.

— Я помню времена, когда все были рады видеть нас, теперь это касается только мальчиков. — Дженни укоризненно подразнивала двух похитительниц малышей.

— Вот что происходит, когда у тебя есть два очаровательных малыша, — похвалила Уинтер. — Почему бы вам не позволить нам с Лили присмотреть за ними, пока вы двое что-нибудь перекусите?

— Ты уверена? Они могут быть сущим наказанием, — предостерег Дэн.

— Не подвергай сомнению нашу удачу, — рассмеялась Дженни.

— Идите, — согласилась Лили.

— Хорошо, если вы уверены, — решился Дэн, а затем взял свою жену за руку и направился в сторону шведского стола.

Уинтер и Лили улыбнулись друг другу, держа «трофеи» на руках. Дети быстро вернули к себе внимание, и они обе бегали с прижатыми наперевес к бедру малышами. Их сладкозвучный смех разносился по всему двору, привлекая внимание к женщинам.