Сабрина поворачивается ко мне:

– Мы можем пойти наверх и начать собираться?

– Парни, вы пугаете Сабрину, – ворчит Ханна на этих препирающихся придурков. – Милый, убери куклу. И, Логан, напомни мне, чтобы я никогда не позволяла тебе сидеть с моими будущими детьми. – С этими словами она переключает внимание на Сабрину. – Окей, полагаю, Гиги отметаем, а как вы думаете назвать ребенка?

Мы с Сабриной снова обмениваемся взглядами.

– Мы это еще даже не обсуждали, – признается она.

– А есть имена, которые вам вообще нравятся?

Сабрина перебирает в голове варианты.

– Мне нравится имя Шарлотта.

– О, мне тоже нравится! – восклицает Грейс. – Шарлотта Такер. Так мило звучит.

– Шарлотта Джеймс, – поправляет Сабрина.

Я пристально смотрю на нее.

– Ее фамилия будет Такер.

– Нет. Фамилия будет Джеймс.

– Как насчет Такер-Джеймс? – спрашивает Фитци, доставая пиво из холодильника.

– Нет, – отвечаем мы в унисон. Не потому, что против дефисов, просто мы оба – упрямые идиоты.

Раньше я не осознавал, насколько сильно хотел, чтобы у дочери была моя фамилия, но я хотел этого. Черт, если бы решение зависело только от меня, у Сабрины тоже была бы моя фамилия. Но для этого не мешало бы пожениться и для начала сделать ей предложение, а я почти уверен, что она умчится на другой континент, если я это сделаю. Хотя мы спим снова вместе, но, думаю, она все еще борется с тем, что у нас настоящие отношения.

По какой-то причине эта глупая девчонка считает, что должна делать все одна.

– Окей, – усмехается Ханна. – Как насчет того, чтобы обсудить имя, пока вы решаете проблему с фамилией?

Мне нравится эта идея. Последнее, чего я хочу, – это спорить с Сабриной перед друзьями.

– Давай пойдем наверх, начнем паковаться, – говорю я ей.

Кивнув, она позволяет мне помочь ей встать со стула.

Гаррет, сидя на своем насесте за кухонным столом, мрачнеет.

– Поверить не могу, что ты уезжаешь.

Я закатываю глаза.

– Вы, парни, тоже уезжаете.

– Да, но мы будем тут еще две недели.

Я замечаю, что Логан тоже подавлен перспективой моего сегодняшнего отъезда. Они хотели закатить мне прощальную вечеринку, но я отказался, потому что технически это не прощание. Я просто перебираюсь в Бостон, куда через пару месяцев переедут и они.

Хотя Дин отправится в Нью-Йорк. Он не смог поступить в юридическую школу и получил работу учителя в младшей школе. Элли дали роль в телешоу, которое снимают на Манхэттене, так что, полагаю, они уедут вдвоем.

Честно говоря, мне слегка грустно, но в то же время я испытываю облегчение оттого, что Дин будет жить в другом штате. Он не очень поддерживал меня в предстоящем отцовстве, хотя, черт возьми, все еще остается одним из моих лучших друзей.

– Вы уже решили, кто займет главную спальню, парни?

Гаррет обращается к Фитци, который пожимает своими татуированными плечами.

– Очевидно, я.

– Не знаю, – предупреждает Логан. – Холлис и первогодка собираются попробовать отбить ее у тебя.

Фитци вскидывает бровь, поигрывая огромным бицепсом.

– Пусть попробуют.

Я подавляю смех. Да, у Холлиса и Хантера нет шансов против Колина Фитцджеральда. Хотя, учитывая, насколько он замкнутый человек, я все еще удивлен, что он согласился пожить с ними. Думал, он будет искать другое жилье, чтобы жить там одному, но, полагаю, тут приложил руку Холлис.

Мы с Сабриной идем наверх, где я прохожусь взглядом по своей пустой комнате. Кровати нет, так что сесть некуда. Я замечаю, что Сабрина потирает поясницу, и мысленно делаю заметку: не позволять ей слишком долго оставаться на ногах.

– Окей, – решительно говорит она, открывая дверцы шкафа, – будем складывать все аккуратно или просто побросаем в коробки, как придется?

– Какие коробки? – Я подхватываю с пола упаковку с мешками для мусора. – Одежда пойдет сюда.

– О боже. Ты такой парень.

– Да. – Ухмыляясь, я провожу рукой вниз по прессу, а затем хватаюсь за свое хозяйство, спрятанное под джинсами. – Хочешь проинспектировать, чтобы убедиться?

– Ты меня упаковываться звал или трахаться?

– И то, и другое.

Она обводит рукой комнату.

– Тут нет кровати.

– Кому нужна кровать?

– Моему бедному, толстому, беременному телу, – отвечает Сабрина с жалкой улыбкой.

– Как тебе такой вариант, – предлагаю я, – давай упакуемся как можно быстрее, а потом я поеду с тобой в Бостон, и мы устроим секс-шторм на твоей большой, удобной кровати?

Она поднимается на цыпочки и целует меня в губы.

– Договорились.

***Сабрина

Я нервничала по поводу того, как буду проводить время с друзьями Такера, но на самом деле беспокоиться было не о чем: они оказались потрясающими. С Ханной и Грейс было очень просто общаться. Гаррет и Логан – психопаты, но оказались более простыми, чем я ожидала. То есть они убийственно красивые хоккеисты. Разве они не должны быть суперзазнайками, как…

– Нам нужно поговорить.

Как этот парень.

Я замираю, когда в дверном проеме появляется Дин Ди Лаурентис. Такер только что вышел, чтобы попрощаться с Фитци, и оставил меня одну разбирать ящики гардероба, но я останавливаюсь, когда Дин входит и закрывает за собой дверь.

Меня раздражает один его вид. Это несправедливо, что такой придурок по нелепой случайности оказался так привлекателен. Если объективно, Дин – наверное, самый красивый парень, которого я видела в реальной жизни, а не в кино. У него светлые волосы, точеные черты лица, как у моделей-мужчин, эффектное тело. И он чертовски обаятелен: именно так он и затащил меня в постель. Ну, если не считать трех дайкири, которые были тогда во мне. Я, может быть, даже встретилась бы с ним тогда еще раз, если бы не выяснила, что он спал с ассистенткой преподавателя ради хороших оценок.

– Разве? – растягивая слова, отвечаю я. – И о чем это нам надо поговорить, Ричи?

Он вздрагивает, как происходит всегда, когда я использую его прозвище. Я назвала его Богатенький Ричи после того, как узнала, что он использует для продвижения свои деньги и внешность.

– Ты точно знаешь, о чем нам нужно поговорить.

Я хмурюсь.

– Если ты имеешь в виду это, – я показываю на свой живот, – то тут нечего обсуждать. Мой ребенок – не твое дело.

– Такер – мое дело, – спокойно говорит он, скрещивая руки на мускулистой груди. – Черт побери, Сабрина, я всегда знал, что ты амбициозная стерва, но не думал, что еще и эгоистка.

Во мне вскипает злость.

– Ничего себе. Бо всегда пытался убедить меня, что ты достойный парень, но, очевидно, сильно ошибался.

Дин со свистом выпускает воздух из легких.

– Оставь Бо в покое. Мы говорим о тебе и Таке.

– Ты действительно хочешь ввязаться в драку с беременной девушкой? Потому что предупреждаю: из-за всплеска гормонов могу выцарапать тебе глаза.

Он равнодушно смотрит на меня.

– Ты портишь жизнь моему другу. Действительно думаешь, что я буду просто стоять в стороне и позволю этому случиться?

Стиснув зубы я с силой захлопываю ящик гардероба и копирую его позу, скрестив руки перед своей набухшей грудью.

– Такер – взрослый человек. Так случилось, что еще и отец моего ребенка. Если он хочет принимать участие в его воспитании, я не могу его остановить.

Его лицо мрачнеет.

– Это разрушит всю его жизнь. Разве ты не понимаешь? Он бросает все, ради чего работал, из-за телки, которая его даже не любит.

Челюсть у меня едва не падает на пол. Откуда он, мать его, взялся, чтобы говорить мне все это дерьмо?

– С чего ты взял, что я его не люблю? – вызывающе огрызаюсь я.

– Потому что, если бы любила, у тебя уже было бы кольцо на пальце. Так ничего не делает наполовину. Он любит тебя, у вас будет ребенок: если бы он хоть секунду считал, что его любовь взаимна, вы бы отправились в ЗАГС до того, как родится этот малыш. Вместо этого он остается в Бостоне, хотя еще с первого курса говорил, что собирается вернуться в Техас…

От нахлынувшего чувства вины дыхание спирает. Сильно.

– И теперь он собирается взяться за первую попавшуюся работу, вместо того чтобы открыть бизнес, в который действительно вложил время и в котором тщательно все продумал. – Дин качает головой. – Разве ты этого не видишь?

Я колеблюсь. Он прав. Такер ничего не делает спонтанно. И все же вот он, решает жить с парнем, которого едва выносит, думает о том, чтобы купить дерьмовую франшизу, хотя это дело ему даже не нравится, и все потому, что я была однажды настолько переполнена желанием, что забыла: «всего лишь кончика» так же достаточно, чтобы залететь, как и эякуляции прямо в тебя.

Он меняет всю свою жизнь ради меня. Меняет свои цели и планы, свой стиль жизни, чтобы приспособиться к этому ребенку. И я – та, кто заставил его сделать это.

Несмотря на свою угрозу выцарапать Дину глаза, я больше не чувствую себя беспощадной и злобной. Скорее… раздавленной.

Настолько раздавленной, что не могу сдержать рвущийся наружу всхлип и расклеиваюсь прямо перед Дином, черт его побери, Ди Лаурентисом.

Затем опускаюсь на пол и прячу лицо в ладони, плача так сильно, что даже не могу вздохнуть. Я задыхаюсь, пока горячие слезы текут по моим щекам и орошают ладони, похожая на содрогающуюся, жалкую беременную размазню, и, лишь когда твердая рука похлопывает меня по плечу, я понимаю, что Дин сидит на полу рядом со мной.

– Твою мать, – бормочет он, чувствуя, наверное, такую же беспомощность, как и я сейчас. – Я не хотел заставлять тебя плакать.

– Я заслуживаю этого, – задыхаюсь я между всхлипами.

– Сабрина… – он снова касается моего плеча.

– Нет! – Я уворачиваюсь от объятий и смотрю на него полными слез глазами. – Ты прав, я разрушаю его жизнь! Думаешь, это делает меня счастливой? Конечно же, нет! – Я всхлипываю, пытаясь вспомнить, как дышать. Он добрый, милый, такой… невероятный и не заслуживает, чтобы его мир вот так вывернули наизнанку. Сейчас он должен был строить планы и предвкушать, как окончит колледж и начнет новую главу своей жизни, а вместо этого… конец, мать его, истории. Лучший парень на всей планете застрял со мной навсегда, и все из-за того, что должно было стать случайным сексом!