После последней встречи, впрочем, можно сказать после первой их перепалки, Алексей несколько стал задумчив и серьезен, былая его самоуверенность и былая его дерзновенность словно были подавлены кротостью Миролюбова. И раз тот столь неестественным образом действовал на него, то Вольнодумцев не жаждал встретиться с Миролюбовым. Однако увидев краем глаза приближение Миролюбова, нисколько не огорчился его приходу, а даже обрадовался, нисколько не выразив своего настроения на своём мраморном лице.

– Ты написал этот образ? – спросил, не оборачиваясь Вольнодумцев, впрочем, он знал ответ на свой вопрос.

– Сей храм расписывали многие мастера. – скромно ответил Миролюбов. – Но почему именно сей образ привлек твоё внимание?

– У меня возник вопрос – почему они оплакивают Христа, когда верят в то, что он воскреснет?

– Подобно нам они скорбят. В дни страстей Господних, мы вспоминаем те дни поругания Богочеловека, а апостол и матерь Божья видели то своими глазами. Как тут не возрыдать. – сказал Миролюбов тоже смотря на роспись.

– Вот и мне в последнее время как-то грустно. Уныние поселилось в душе моей. Ведь я столько зла совершил. Я ополчился на тебя, и если бы ты ответил мне тем же, то я бы увидел в тебе себя, и жил бы сколь и прежде. Но ты оказался другим, в тебе я словно в зеркале различил свою злобность, с которой некогда мирился, принимая как за должное поведение. – здесь он обернулся и осмотрел Миролюбова. – Для чего ты пришел? Упрашивать меня не трогать Анну?

– Вовсе нет, если ты действительно любишь её, то я готов отдать её тебе. Если ты целомудренно будешь с ней обходиться, то я уступлю её тебе.

– Очень интересно. – почти рассмеялся Вольнодумцев. – Заманчивое предложение. Знаешь, а твою выходку могут окрестить слабостью, ведь ты добровольно отдаешь свою подругу сопернику, то есть мне. Впрочем, тебе такое не впервой слышать.

– Я желаю вам добра и никого не смею обижать. – скромно ответил Миролюбов.

– Но обиду нанесешь самому себе, что весьма жертвенно с твоей стороны. – усмехнулся Вольнодумцев, затем проговорил серьёзно и вдумчиво. – Я мечтал увидеть любовь в её глазах, но не узрел ничего такого, только женскую блудливость в ней почувствовал. Видимо они практически все блудницы. Стоит только проявить к ним мужественность, упорство, силу, как они сдаются, они готовы согрешить, потому, что они не могут понять, где пролегает грань, где разница между блудом и зачатием с последующим деторождением не с разумной точки зрения, а с эмоциональной, чувственной. Как только они встречают достойного мужчину, так они сразу забывают о грехе, они всем телом своим желают зачатия, пускай и фиктивного. Тебе сего не понять, ведь ты им не нравишься. Однако я изучил их повадки и с успехом пользуюсь своим опытом. – здесь он поправился. – Раньше пользовался. Сейчас же мне противно вспоминать о том.

– В мире живут и другие девы, коих не соблазнить, они верны девству своему. – заявил Миролюбов.

– Конечно, такие девушки существуют, но их очень мало, и многие из них находятся в монастырях, потому они невидимы для мира. Мы же хотим увидеть живой пример современной девичьей чистоты, но не видим их. А Анна отмечена моим поцелуем, я единственный кто вкусил её. – не без самодовольства заявил Вольнодумцев. – Может быть, ты будешь жить с ней, вы обвенчаетесь, но тебе придется жить с тою мыслью, что её губы принадлежат мне, её уста греховны.

– Неправда. – возразил Миролюбов. – Она покаялась пред Богом в том, на ней нет более греха.

– Что правда то правда. – согласился Вольнодумцев. – Но шрам от моего поцелуя навсегда останется на её губах, и ты будешь помнить о том и ужасаться.

– Для меня главное – сохранить её девственность. – сказал Миролюбов.

– Вздор, этим ты желаешь в первую очередь уберечь себя, чтобы ты ни говорил, ты всегда думаешь только о себе, только о сохранности собственной девственности печешься. – отмахнулся от него Вольнодумцев.

– Себя я могу уберечь, мне сие дается легко, ибо меня никто не соблазняет. Но кто убережет её? Я постоянно думаю о ней, ведь всюду ей грозит опасность.

– Почему же ты хочешь отдать её мне, самому опасному их всех? Хотя я понимаю твой умысел, ты желаешь проявить ко мне христианскую любовь. Но тем самым ты обидишь её, ту, которая тебе столь дорога. Ты можешь только одного обогатить, а другого лишить блага. Потому только к одному из нас ты можешь проявить любовь. – возразил Вольнодумцев.

– Я проявлю любовь к тому, кто менее всего её заслуживает, дабы он, недостойный, узрев благородство и добродетельность мою, оставил порочность и злость души своей. Почувствовав любовь мою враг образумится и не тронет, не сделает зла любимой моей. – вдумчиво высказался Миролюбов.

– Весьма наивно так полагать. – заметил Вольнодумцев. – Но это слова истинного христианина, который заведомо обречен на нищету земную. Думаешь, девушкам это нравится?

– Несомненно, ведь девушки это цветочки Божьи, девушки это красота Божья. И помыслить страшно о нанесении вреда сей красоте. Они достойны лишь бережного отношения к ним. Наше мужское призвание беречь их невинность и чистоту. Потому я призываю тебя не портить их, но защищать от греха. – молвил Миролюбов напоследок.

Вольнодумцев не знал, что ответить ему, в душе своей, принимая правдивость и верность сих слов, однако он осознавал свою слабость перед искушением. Он не может назвать злом то, что другие принимают за естественность и норму поведения, и ему хочется быть среди таких людей, и не быть вне их общества, пускай и развращенного и низкого, это невозможно при его статусе. Совесть же говорит ему об обратном положении, она просит отказаться от той дурной компании, требует свободы от вериг греха. Оные разные устремления ныне разрывают душу Вольнодумцева, и чем далее он слушает речи Миролюбова, тем ожесточенней совесть возвышает голос свой праведный, с коим никакому соблазну уже не совладать, глас сей не заглушить воздыханиями плоти бренной.

– Как всё-таки сложно и страшно жить на свете. – горячо промолвил Вольнодумцев. – Вот я испортил девушку, невинную деву, осквернил её блудливыми устами своими, дабы познать секундное удовольствие и тем самым погубил всю её жизнь. Ведь истинный избранник её сердца, встретившись с ней, найдёт деву испорченной. После чего все его романтические надежды, весь его образ девичьей чистоты померкнет, он отвергнет её, такую. Значит, я погубил целую семью, если бы не я, то они бы поженились, у них родились бы дети. Но я всё разрушил за единую секунду вожделения греховного. – бормотал он уже не обращаясь к Миролюбову, не смотря в его сторону, всем видом своим показывая, что их общение окончено и более не возобновится.

Миролюбов явственно различил те изменения в Вольнодумцеве, то, как тот оплакивает грешную душу свою пред образом оплакиваемого Спасителя. “Они очень схожи с моей душой” – подумал Миролюбов. “Одна сторона моей души такая добрая, целомудренная, стеснительная, которая страшится всего греховного и пошлого, которой противен блуд. А другая злая сторона моей души блудлива, она грешит вожделением, после раскаивается, плачет горько, зарекается более не смотреть на нечто порочное, на наготу женскую, однако затем вновь впадает в грех. Оные две противоположности десятилетиями терзали цельность души моей, но ныне пусть только целомудрие воцарится во мне, дабы девственность моя более не страдала от раздора души моей”. – Думая о том, Миролюбов понимал, что история жизни Вольнодумцева на том не окончится, он не останется в том неопределенном состоянии, судьба его вскоре решится, ибо Анна ответит тому любовью на все его дурные действия и помыслы. Целомудрова в скором времени изберет Вольнодумцева.


Когда в последний раз Миролюбов встретился с Анной, тогда заметив её добрую ласковую улыбку, он уже догадался, о чём она хочет переговорить с ним.

– Господь наш Иисус Христос пришёл к людям грешным, как врач приходит не к здоровым людям, но к больным.… Пойми, я нужна ему. – сумбурно начала она. – Ты победил страсть блудную, ты целомудрен, девственен, и я более не могу служить тебе примером чистоты и невинности. Ты, будучи мужчиной, превысил меня в непорочности, потому ты не нуждаешься во мне. К тому же тебе привычно одиночество, а он нуждается в доброй верной супруге. Без меня он вовсе пропадёт. Своим примером я исправлю его, впрочем, он уже изменился к лучшему, я это чувствую.

– Можешь мне ничего не объяснять. Я тебя понимаю и считаю твой выбор правильным. – сказал Миролюбов.

– Приятно слышать это от тебя. Хорошо, что ты понимаешь, насколько во мне сильно желание родить ребенка. Но в то же время я чувствую, что смогла бы жить с тобой в девственном браке. Но деторождение мне ближе, нежели чем девство.

– Нашей совместной девственной жизни не бывать. Но ты, же знаешь, какой я мечтатель, потому я обязательно представлю в мечтах своих, какой она могла бы быть. Только родив ребенка, не забывай о муже, он важней всего для тебя. А то нередко создается такое впечатление, что женщины выходят замуж, лишь для того, чтобы обзавестись потомством, после рождения ребенка муж у них отходит на второстепенный план. Не теряй свою женственность, своё тяготение к мужу. – произнес он, а после паузы продолжил. – И я нисколько не огорчен твоим выбором, ибо у меня вовсе иное предназначение. Мне в дальнейшем предстоит трудный путь. Я пока что не совсем отчетливо понимаю, какой именно, однако ныне мне многое открылось.

Миролюбов недоговаривал, беседуя с Целомудровой, ведь ему горестно осознавать то ближайшее будущее, в котором девство сей девушки через несколько месяцев или же через год погибнет, будет убито ради зачатия. И она готова быть рядом с блудником, который касался других женщин, который познал их и осквернился ими. Но своей чистотой она словно желает очистить его, изменить его мировоззрение. Она жертвует собой, обрекает себя на страдания, в то же время, она скоро получит то, что невозможно приобрести в одинокой жизни.