Как же она все упрощала! Он был всем, чего ей так не хватало темными ночами, без чего иногда чувствовала себя пустой. Так было потому, что она хотела, чтобы у нее внутри был он. Только он.

Эль раскрыла губы ему навстречу, ожидая нападения, вторжения. Но вместо этого он был с ней нежным, их языки ласково соприкоснулись, и ее накрыла сильнейшая волна желания.

Она запустила пальцы ему в волосы, прижалась к нему всем телом и ответила долгим, страстным поцелуем. Если кто-нибудь из слуг спустится к бассейну, их глазам предстанет любопытное зрелище. Но, честно говоря, ее мысли были настолько затуманены желанием, что думать о мелочах просто не хотелось. Она была не в состоянии беспокоиться ни о своей репутации, ни о чьих-то чужих чувствах. В мире существовало только это. Только он.

Находясь с ним, она забывала обо всем, становилась другим человеком.

Эль гадала, что произошло бы, если бы девять лет назад она оказалась немного смелее. Если бы тогда они забыли о благопристойности.

Но сейчас прошлое было не важно. Она гнала прочь мысли о том, что произошло в последующие годы. О том клине, который разделил ее семью.

Ее отец и его мать остались на одном берегу, а он оказался на другом.

Она не хотела думать об отце, ожидания которого никогда не могла оправдать. Об отце, который предпочел ей ее сводного брата.

Может быть, на самом деле предпочитает и до сих пор. Хотя Аполло и отхватил приличный кусок от империи Дэвида Сент-Джеймса, тот, быть может, втайне радуется хватке и беспощадности своего приемного сына.

Может быть, Аполло и предал их. Зато он никогда не вел себя так, словно хотел, чтобы она была кем-то другим. Аполло никогда не заставлял ее чувствовать себя так, словно она недостаточно хороша. Он упивался ее телом, их взаимным притяжением. Он давал ей больше, чем кто-либо еще в ее жизни.

Последняя мысль внезапно наполнила ее глубоким, сильным чувством. Что бы между ними ни происходило, как бы это ни называлось, оно питало ее душу больше, чем что-либо еще. Потому что дело было в ней. Не в бизнесе. Она не должна была думать о том, как угодить ему. Наоборот, он делал все, чтобы удовлетворить ее. Они испытывали эти чувства вместе. Они хотели друг друга.

Ее отец видел в Аполло надежду. Сына, которого у него никогда не было. Наследника, которым она никогда быть не могла.

Аполло предстояло выручить отцовскую компанию в трудной ситуации. Ей отец никогда и ничего об этом не говорил. Никогда не советовался с ней. Он всегда доверял Аполло, обходя при этом ее.

И Аполло его предал.

Но предательство Аполло почему-то не мешало им сейчас. Он хотел ее. Несмотря ни на что. Его желание стало бальзамом для ее души.

Он взял ее на руки и легко поднял, словно его руки были созданы для того, чтобы держать ее, словно младенца. Как будто у нее был идеальный для него рост и вес. Как будто этот момент был изначально предопределен.

Он вынес ее из бассейна и направился прямо к дому. Совершенно очевидно, что его, точно так же как ее, не волновало, увидят их или нет. У нее было такое чувство, словно он специально платил слугам за то, чтобы они смотрели в другую сторону, когда он встречался с любовницами у себя дома. Нет, не стоит думать о его любовницах! Эль вовсе не хотелось представлять его с другими женщинами.

Сейчас у него, кроме нее, никого нет. Этого вполне достаточно.

Пока он поднимался, она обводила пальцем едва заметные морщинки у него на лице. С возрастом он стал еще красивее. Она так хорошо помнила его лицо, гладкие розовые щеки, когда он был подростком. Полные чувственные губы, всегда смеющиеся темные глаза, изгиб бровей.

Теперь щетина покрывала его подбородок и скулы. От уголков рта пролегли складки, две морщины пересекли лоб. Его лицо приобрело суровость и характер. Смешинки пропали из глаз, вместо них появилась некая сила, которая обжигала ее изнутри.

Ей нравилась его язвительность, чувство юмора, умение смешить ее даже в самые неподходящие моменты. Он мог всего за несколько мгновений заставить ее перейти от злости к веселью. И вместо того, чтобы кричать на него, после очередной язвительной реплики она целовала его.

Не в первый раз она задумалась о том, сколько всего произошло между ними с тех пор.

Он поставил ее на ноги. С нее капала вода, вокруг ступней образовались лужицы.

– Я намочу ковер.

– Не могу сказать, чтобы меня это сильно беспокоило.

– Как знаешь, ковер-то твой.

– Да, мой, – подтвердил он, улыбнувшись уголком рта.

Окинув ее взглядом с ног до головы, он просунул палец под бретельку бюстгальтера.

– Вот что было в моих самых темных фантазиях.

– Флуоресцентное бикини?

Он рассмеялся:

– Ты в таком бикини! Он отлично подчеркивает твою замечательную белую кожу. Твои волосы… Считается, что рыжим розовое не идет, но ты в нем просто вся сияешь. Тогда я хотел тебя. И вот сейчас получу награду за хорошее поведение. – Его улыбка сделалась зловещей. – Я жалею только об одном: не знал, что ты была девственницей.

– Правда?

– Да. Знай я тогда, я бы больше наслаждался моей наградой. Я безумно хотел, чтобы ты досталась мне первому. Хотел научить тебя наслаждению.

– Так и получилось, – ответила она.

Две недели назад она не была готова признаться в том, как много он для нее значил. Как много для нее значило то, что он стал ее первым любовником.

Или почему он им стал. Но сейчас защищаться не было смысла.

– Я всегда мечтала только о тебе, – сказала она. – Вот почему, хотя я и говорила, что ненавижу тебя, даже несмотря на то, что злилась на тебя в первый раз, когда мы поцеловались, все зашло так далеко. Я всегда мечтала только о тебе, Аполло. Не важно, сколько лет прошло, не важно, сколько гадостей мы друг другу наговорили, я всегда мечтала о тебе одном.


Аполло знал, что не заслуживал слов, которые произнесла Эль. Последние две недели он использовал ее. Чтобы удовлетворить свою страсть к ней. Выжидая, пока он сможет отомстить, заполняя время наслаждением с ней, зная, что в конце концов он ее предаст.

Ничего другого ему не оставалось. То, что между ними происходит, не может продолжаться долго.

Он принял решение. Будет катастрофа. Она – сопутствующий ущерб.

Но сейчас он не будет об этом думать. Нет, он принял незаслуженный комплимент. Он насладится им, запомнит его. Будет рассматривать его как удовлетворение страсти, рожденной много лет назад. Месть удовлетворит другую его страсть, но это уже отдельная тема. В его мыслях Эль не принадлежала к членам семьи Сент-Джеймс. Он нарочно отделил ее от отца. Сейчас она была его любовницей. Как долго он мечтал об этом!

Когда его страсть к ней пройдет и он ее бросит, снова станет считать ее дочерью своего врага, а не своей любовницей.

Она заказала бикини ради него… Очень странно. У него возникло беспокойное чувство, словно земля у него под ногами слегка накренилась. Они оба сохранили воспоминание о той встрече, когда им захотелось одного и того же…

«Возьми. Это подарок».

Он примет подарок, не важно, заслужил он его или нет. Потому что, как он ей уже говорил, он был негодяем. Ничто этого не изменит.

Медленно, очень медленно он развязал верх ее купальника, спустил его с ее пышной груди, залюбовался ею. Ее тело было молочно-белым, но груди – розовыми. Она олицетворяла собой все то, чего он желал. Он наклонился и провел языком по сморщенной кромке ее соска, а потом взял его в рот.

– Такой сладкий, – произнес он хриплым голосом, который ему самому показался незнакомым. – Слаще меда!

Она задрожала, и он почувствовал, что ее пронизывает то же чувство наслаждения, что и его. Он научился читать ее. Научился понимать, отчего она стонет, что приближает ее к оргазму. Научился дразнить ее. Понял, как подвести ее к самому краю и задержать взрыв.

У него еще не было таких длительных отношений. Его связь с женщиной заканчивалась после нескольких совместных ночей. Несколько недель были для него чем-то неслыханным. В этом было что-то… пьянящее. Что-то уникальное. Так хорошо знать женское тело. Конечно, он неплохо разбирался в женщинах, но сейчас происходило что-то иное.

Он думал, что с другой женщиной у него никогда не может быть ничего подобного, сколько бы времени он ни провел с ней вместе. Эль была пламенной, живой мечтой, которая стала явью, она воплотила в себе все, что он только мог себе представить, и даже больше.

Это его ужасно беспокоило. Лучше бы она его разочаровала. Лучше бы он стал ее презирать. Он хотел, чтобы она сделала что-нибудь, чтобы его желание отомстить таким образом и использовать ее было оправданным.

Он хотел бы, чтобы она оказалась такой же неуверенной и замкнутой, какой он ее представлял всего несколько недель назад.

Но теперь он знал ее. Знал ее тело. Знал ее душу.

«Полная ерунда. Ты не можешь знать чью-то душу, у тебя своей нет».

Он притянул ее к себе, дернул завязки, и трусики упали к ее ногам. Он старался развеять чары, которыми она окутала его с помощью яркого невесомого кусочка ткани. Он понимал, что сходит с ума, и все же…

Он опустился перед ней на колени, внезапно ошеломленный своей страстью, стал целовать низ ее живота, пробуя ее на вкус, погружаясь глубже, наслаждаясь вкусом ее страсти. Он не мог насытиться ею, он вожделел ее. Он ввел палец в ее сладкое лоно, затем еще один, наслаждаясь тем, как она выгибается от его прикосновения, как отчаянные мольбы слетают с ее губ.

Она пропала. Точно так же, как и он. Они вместе были пленниками своей страсти. Ему было необходимо доказательство. Нужно было знать наверняка. Ему казалось, что он сходит с ума. Ни одна женщина в его жизни не заставляла его дрожать. Ни одна женщина за всю его жизнь не обладала над ним такой властью. Ни одной еще не удавалось стереть воспоминания обо всех остальных.

Но ей удалось.

Он обхватил ладонями ее ягодицы, плотнее прижимая ее к своим губам, продолжая услаждать ее, пока она не задрожала так же сильно, как и он. Пока он не довел ее до края. Пока она не застонала, прося его об удовлетворении. Моля его.