Кэрол Маринелли - Цена страсти шейха

– С радостью. – И это была правда. Пусть на одну ночь, но ей хотелось быть с Халидом. Хотелось, чтобы он стал ее первым мужчиной. Сказать ему правду, ведь он считает ее более опытной? Нет. Наверняка это заставит его отказаться от предложения. Она приняла решение оставить эту информацию при себе.

Халид склонился над ней и поцеловал, сперва легким касанием, но почти сразу его губы обрели власть. Они оба закрыли глаза, потому что иначе было не выдержать, слишком сильно их влекло друг к другу. Это был ее первый поцелуй, но даже не имея возможностей для сравнения, она понимала, что ей повезло испытать настоящее блаженство. В голове шумело, сердце едва билось, словно он нащупал в ней какую-то уязвимую струнку, которую стоит задеть – и оборвется все. Сегодня Халиду не хотелось того бессмысленного секса, к которому он привык. Он желал трогать, чувствовать, на одну ночь полностью исследовать ее тело. В сегодняшнем дне соединилось горе новой и прежней потери, но благодаря Обри он получил возможность расслабиться. Сдерживаться весь вечер было невыносимо, и теперь он с огромным облегчением держал ее в своих руках, целовал. И все же он нашел в себе силы на последнее предупреждение.

– Вы понимаете, что не будете спать в гостевой комнате?

О да. Ее губы отчаянно хотели снова слиться с его в поцелуе, все тело отчаянно стремилось к этому.

– Да.

– Тогда отправляемся в постель.

Дверь номера, а следом и спальни отгородили их от всего мира.

– Я хотел тебя весь день.

– И я.

Халид покрывал поцелуями ее губы, щеки, каждую черточку ее лица. Откуда ей было знать, насколько редко он позволял себе проявлять такую нежность. Обри просто хотелось его обнять, и она с трудом удерживала себя от этого. Ей хотелось дышать его воздухом, пропитаться его дурманящим ароматом, переплестись с ним так тесно, чтобы стать одним целым.

Воздух приятно холодил спину – Халид расстегнул ее платье и легкими касаниями пальцев поглаживал позвоночник, медленно приближаясь к бюстгальтеру. Секундная заминка, вздох облегчения – и вот уже одежда Обри падает на пол. Халид хотел раздеться, но девушка остановила его.

– Позволь мне. – Наконец она ощутит пальцами гладкость его шелкового костюма, обнажит тело, заворожившее ее с первого взгляда.

Она стянула с его плеч пиджак и под хлопком рубашки почувствовала мускулистые руки. Снять запонки оказалось сложнее, чем надеть, потому что в процессе он играл с ее грудями, поглаживая и лаская их. Движения его теплых ладоней и пальцев отвлекали, ей едва удавалось сосредоточиться на задаче. Не помогло и то, что Халид решил попробовать груди на вкус; прохлада его языка и мягкость движений подействовали так сильно, что она вцепилась ему в плечи, просто чтобы устоять на ногах.

– Ох… – Ей не хватало воздуха для слов, хотелось большего.

Он опустился на колени и, пока она расправлялась с пуговицами, скользнул руками между ее ног. Она застонала от нежных прикосновений.

– Халид… – Ей так хотелось обнажить этот торс побыстрее, но он продолжал ласки и, наконец, опрокинул ее на кровать и сам принялся снимать рубашку. Обри смотрела на это зрелище и удерживала себя от желания дотронуться до него. Он расстегнул ремень, и она увидела, насколько он возбужден. Это скорее восхищало, чем пугало. Она всегда думала о сексе как о какой-то неизбежности и только сегодня узнала, что можно так сильно кого-то хотеть, так сильно стремиться к другому человеку.

От его силы перехватывало дыхание. Обри никогда не видела настолько мужественного тела. Она не могла отвести взгляда от его плоти, напряженной и ждущей слияния. Дороги назад не было, Халид уже навис над ней и пытливо рассматривал. Обри не стеснялась своего тела, но ее бросало в жар от голода в его глазах. Она впервые демонстрировала мужчине свои интимные части тела, это было непривычно и прекрасно одновременно. Она и хотела, и не хотела, предвосхищение и страх слились в один эмоциональный костер, который только сильнее ее распалял.

Гладко прилизанные волосы Халида наконец растрепались. От нежности и страсти, с которыми он ее целовал, Обри не сдержала стон. Она должна сказать ему о своей невинности, иначе может быть очень больно. Но отказаться от удовольствия? Выше ее сил. Все тело сводило судорогами, по нему расходилась волна жара.

– Обри. Я хочу попробовать тебя всю.

Сказать, она должна сказать правду. Но предательский рот отказывался проронить хоть одно слово. Халид медленно и осторожно спускался вниз, к бедрам и, наконец, раскрыл их, продолжая доводить ее до экстаза своим умелым языком. Теперь он понимал, почему так редко позволял себе с кем-то сблизиться. Материк мог объявить войну Аль-Захану, во дворце мог начаться переворот, но он бы не оторвался от этого удовольствия. Он удерживал Обри на постели, упиваясь ею, чувствуя растущее в ней напряжение, наслаждаясь тем, как мягкие вздохи превращаются в отчаянные стоны. Обри потерялась в эмоциональном шквале, все, за что она могла держаться, – его волосы. Ей хотелось оттолкнуть его и в то же время – удержать. И все же она выбирала отдаться ему, его губам и ласкам. Дыхания не хватало, она задыхалась. Наконец ей удалось выговорить его имя:

– Халид.

Он поднял голову и потянулся за презервативом.

– Халид… – Дальше этого дело не шло, и она просто протянула руку и коснулась его.

Он застонал, еле сдерживаясь от желания овладеть ею быстро и грубо. Она приподнялась на локтях и смотрела на его обнаженное тело, ласкала его взглядом. Ей не нужно было касаться его, чтобы почувствовать. Страх и возбуждение продолжали расти при мысли, что он окажется внутри ее.

– Я никогда не делала этого.

Как он отреагирует? Что скажет?

– Ш-ш-ш… – Наверняка это была очередная уловка, просто чтобы распалить его сильнее. Но когда он посмотрел ей в глаза, то вздрогнул. Она говорит правду. В его голове взорвалось множество вопросов, которые требовали ответа, но сейчас он не мог уделить им внимания, все силы поглощало желание. Он забыл о правилах Запада, требовавших воспользоваться защитой. В гареме, от которого он отказался, таких преград к удовольствию не было. И сегодня, расслабляя ее напряженный рот поцелуями, он словно вернулся под родные звезды пустыни.

Только сейчас, преодолев сопротивление и с трудом признав правду, Обри смогла рассмотреть этого человека, каким он был. С каждым касанием он становился все ближе. Он целовал ее, вынуждая лечь на спину, пока наконец она не опрокинулась навзничь. Она отпустила его волосы и вцепилась в надежные и сильные плечи. Ощущение безопасности снова вернулось, а страх полностью растворился… пока Халид не начал входить в нее.

– Будет больно? – Она чувствовала, как проникает в нее горячая плоть.

– Совсем недолго.

Его глубокий голос вызывал дрожь во всем теле. Ей хотелось отстраниться, но ее словно пригвоздили к кровати. Выдержать даже минуту такого напряжения? Слишком сложно.

– Скоро, – Халид шептал ей в самое ухо, – я подарю тебе удовольствие.

Но для этого нужно было прожить и эту минуту, и следующую. Обри начала понимать, как же на самом деле ей нужна эта боль, и подалась ему навстречу. Она едва не теряла сознание, но ей было невероятно хорошо. Не кричать, только не кричать.

Халид с огромным блаженством погружался в нее, но как же тяжело ему было удерживаться от резких движений. Тело раздирало на части от вожделения и напряжения, но это был ее первый раз, и ему хотелось, чтобы он остался в памяти максимально мягким, он хотел сделать ей этот подарок.

Когда Халид приблизился, она крепко зажмурила глаза, но стоило ему отстраниться – и распахнула их снова. Боль стихала и нарастала вместе с его движениями, а он продолжал отстраняться и приближаться. С каждым разом боль становилась меньше, проходила все быстрее. Обри цеплялась за его плечи, не отпускала, изгибалась под ним. Халид больше не мог терпеть, он вошел в нее так глубоко, как только мог, тело полыхало жаром, опалявшим кожу Обри. Она открыла глаза и, встретившись с ним взглядом, потянулась поцеловать. И когда их губы соединились, он овладел ею быстро и резко.

– Ха-а-лид. – Она чувствовала перемены, напряжение внутри ее нарастало. Наконец с кошачьим мяуканьем она кончила, а вместе с ней и Халид.

Она почувствовала его спешку, но после оргазма они снова замедлились, отдаваясь на волю последним медленным волнам удовольствия. Он не спрашивал, больно ли ей, – ее боль он чувствовал всем своим телом. Он не спрашивал, понравилось ли ей, – это было очевидно. Они целовались так, словно провели в этой кровати больше одной ночи, и между поцелуями он говорил на арабском слова, которых не должен был говорить никогда.

«Я хочу тебя утром. В пустыне. Я уже хочу тебя снова».

Обри купалась в его словах, голосе, прикосновениях и, когда он лег рядом, свернулась в его объятиях. Мир вокруг них растворился, оставив их вдвоем. И пусть даже его страна в этот момент терпела бедствие, его это не волновало.

Халид проснулся задолго до рассвета, не проспав и часа. Одного часа, отдалившего наступление реальности и наплыв мыслей. Но, едва открыв глаза, принц сразу осознал – он зашел слишком далеко. Не случайно он всегда выбирал более разговорчивых партнеров. Конечно, не всегда удавалось все прояснить с самого начала. Девушки влюблялись в него и начинали надеяться на перемены, но он с самого начала давал понять, что ему нужен только секс.

Прошлой ночью с Обри он пересек черту. Скажи она ему раньше о своей неопытности, и он бы не привел ее сюда. Впрочем, злился он скорее на себя – на свои предположения, свой недостаток контроля. У них не могло быть никакого продолжения, и нужно было поставить точку в их отношениях прямо сейчас.

– Обри?

При звуке своего имени она открыла глаза.

– Тебе скоро уходить, если ты хочешь успеть на самолет.

Она зарылась лицом в его грудь, их тела переплелись друг с другом. На секунду Обри замерла в ожидании неминуемых вопросов. Но нет. Халид не задавал вопросов – он диктовал условия.