Каролина Бехтерева - Цена твоей ошибки

— Тин, одевайся, милая.

— В больницу? — исподлобья посмотрела на отца.

— В частный кабинет. Вы просто пообщаетесь. Если нам не хочешь говорить — поговори с Анатолием Ивановичем. Иногда, чужому человеку проще довериться…

— Хорошо. — Вздохнула тяжело и пошла в сторону гардеробной.

Пусть будет так, как они хотят. Отстанут быстрее и вопросов лишних задавать не будут.

В частной клинике было светло и, в какой-то степени, даже уютно.

Но самое главное, здесь не пахло больницей. Ничего не навевало на мысль о боли и страданиях… ничего, кроме меня…

Папа остался в машине, позволив мне самой принять решение и дойти до нужного кабинета.

Анатолий Иванович восседал за массивным дубовым столом, очки сползли на нос, и мужчина поправлял их отточенным движением.

— Можно? — Приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.

— А, Кристина, проходи. — Он добродушно мне улыбнулся и пошел ко мне навстречу. Указал рукой на мягкий диван, а сам сел напросит в кресло.

Всё, как в лучших фильмах о сеансе психотерапии.

— Давайте побыстрее с этим закончим. Спрашивайте, что хотите — на всё отвечу.

Я была такой смелой не потому, что хотела рассказать о случившемся, просто понадеялась на врачебную тайну. Проще рассказать — быстрее отпустят.

— Давай, я, для начала, задам тебе один вопрос, и будет понятно от чего отталкиваться. — Анатолий Иванович взял со стола массивный блокнот и ручку.

— Задавайте.

— Ты подверглась сексуальному насилию?

Его вопрос прозвучал гром среди ясного неба.

Мои глаза увеличились вдвое, на лице появилась дибильная улыбочка.

— Нет, ничего такого… Хотя…

— Продолжай… — врач внимательно вслушивался в мои слова, и даже немного поддался вперед.

— С какой-то стороны это даже можно было бы назвать насилием… моральным, душевным, психологическим, но не физическим уж точно.

— Что ты имеешь в виду? — Брови нахмурились. Он явно не понимал о чём я.

Я рассказала доктору всё.

Я не помню себя без любви к нему, поэтому мой рассказ вышел долгим.

А закончился он на горьких слезах и тяжелых всхлипах.

Даже дня еще не прошло, а боль такая вернулась, что разогнуться невозможно.

От меня будто отрезали часть. По живому, без наркоза, медленно растягивая каждую долю секунды на часы.

Папа был прав, чужому человеку рассказать намного проще.

Анатолий Иванович подал мне новую упаковку салфеток, но мне не очень понравился его взгляд.

— Кристина, я хочу предложить тебе немного отдохнуть. — Начал окольными путями подбираться к настоящему предложению.

— Где отдохнуть? Мне уже приелись все эти поездки. Хочу тишины и покоя.

— Это немного не тот отдых, к которому ты привыкла…

— Вы хотите положить меня в клинику? — Приехали… в дурке меня еще не было.

— Это загородный пансионат. Отдохнешь, подышишь воздухом, успокоишься, наберешься сил и вернешься к привычной жизни. — Мужчина перечислял все «прелести» такого курорта, а мне хотелось громко заржать.

Наберусь сил? Откуда, скажите, я их возьму? Я вдох делаю с превеликим трудом, а тут сил…

Про привычную жизнь вообще молчу.

Меня сейчас многие осудят. Вроде, не велика потеря, люди и не такое переживают, а здесь… Ну подумаешь, опрокинули, изменили… да и не изменили, если уж так разобраться.

Но для меня всё казалось намного острее, трагичней. Вряд ли меня поймёт тот, кому грубо не топтались по сердцу с особой жестокостью.

Когда, казалось, вот… дали призрачную надежду, подарили ощущение крохотного шанса, а на деле — всадили нож с зазубринами и хорошенько прокрутили.

— Кристина, это только пойдет тебе во благо…

— Я согласна!

Какая к черту разница, где по-тихому погибать? А может оно и к лучшему. Как там…с глаз долой, и всё в этом духе?

Пусть клиника, пусть пансионат, да пусть хоть землей свежей присыплют — итог один.

— Согласна? — Что, дядя, не веришь своему счастью, что бабки отца отработал с чистой совестью? Ликуй!

— Согласна… — тяжело вздохнула и пошла к выходу. — Пап?

Отец мерил шагами коридор и нервно посматривал по сторонам.

— Да, доча, что? — Подскочил ко мне, как только голос услышал.

— Привези мне вещи, я остаюсь.

Сумку со всем необходимым привез брат. Отвезти меня, тоже вызвался он.

Ехали в гробовой тишине. У огромных железных ворот Кирилл заглушил двигатель и повернулся ко мне.

Только сейчас я заметила, что костяшки его рук сбиты.

— Тин… я не знаю, что между вами произошло… блять, я вообще в хер не дую, что между ВАМИ что-то было… как так-то? — Кирилл смотрел на меня растерянным взглядом, а я так боялась этого разговора.

— Откуда узнал? — Врач проговориться не мог… Ведь не мог же?

— Отец сказал.

— В смысле? — Это плохо… очень плохо, что папа знает про Тимура.

— Сама спроси, я не вникал. Так что случилось? Что между вами произошло?

Ну что я ему скажу? Они лучшие друзья…

— Между нами ничего не произошло. Между нами вообще ничего не было, нет, и не будет.

— Сука… — с силой ударил по рулю, и тот ходуном заходил.

Идиотская привычка. Скоро вообще отвалится к чертям собачим.

— Мелочь… я не хочу лезть в твою жизнь, для этого у нас есть папа, но Тимур не для тебя… ты же понимаешь? — как можно нежнее спросил и взял за руку.

— Понимаю… как тут не понять, когда мне об этом прямо сказали?

— Крис…

— Всё нормально, пошли.

Выскочила первая из машины и прошла на территорию клиники.

У центрального входа я затормозила, забрала сумку с вещами из рук брата и попросила:

— Дальше я сама, ладно?

Кирилл особого энтузиазма не проявил, но поджал губы и кивнул в знак согласия.

— И ещё… не делай так больше! — ткнула пальцем на его руки.

— Крис!

— Вас это не касается! — развернулась и побрела вперед.

Мне предоставили отдельную палату, больше похожую на комнату.

Этот «пансионат» очень отдаленно напоминал клинику. Всё для комфорта пациентов, чтоб не считали себя сумасшедшими.

Идея согласиться сюда лечь не казалась уже такой хорошей.

Здесь тишина… абсолютная тишина, которая позволяет непрошеным мыслям вертеться в твоей голове.

Каждый день со мной разговаривала женщина. Приятная, спокойная.

Мы могли долго обсуждать какую-то книгу, погоду, фильм, но иногда часами могли просто молчать.

Каждая ночь напоминала предыдущую. Я тихо подвывала в подушку, чтоб никто не услышал.

И эта не стала исключением.

На часах 3:05. В окно слабо пробивается лунный свет, отбрасывая на стены жуткие тени деревьев.

Мне слышаться звуки, скрежет, топот.

Фантазия так разыгралась, что даже показалось, будто дверь в мою палату начала потихоньку открываться.

А потом на пороге я увидела силуэт. Никакая ночная темень не смогла бы заставить меня перепутать стоящего на пороге мужчину с кем-то другим.

— Убирайся! — Прорычала в темноту.

— Тин… давай поговорим… — голос мужчины звучал приглушенно. Весь его вид говорил о том, что ему стыдно.

— Я сказала, убирайся, Князев! Мне с тобой разговаривать не о чем. — Отвернулась к окну, подтянула одеяло повыше и изобразила полное безразличие.

Одному Богу известно, что сейчас творилось у меня внутри. Слёзы рвались наружу. Я поплотнее прижала кулак ко рту, чтобы не предоставлять ему такого удовольствия и не позволить услышать крик, полный отчаянья и боли.

— Нет, мы поговорим! — С этими словами Тимур ухватил одеяло, отшвырнул его на пол, а меня развернул к себе лицом. Сомкнул пальцы на моих запястьях и притянул к себе ближе.

Я откинула голову назад, нависая над кроватью спиной, отворачивалась, чтобы не вдыхать его аромат.

— Отпусти!!! Тимур, отпусти меня! — Слёзы катились по вискам, капая на подушку, а он продолжал прожигать меня взглядом. — Не прикасайся ко мне!

Вырвала одну руку и влепила ощутимую пощечину.

— Не смей трогать меня своими руками, мне противно. — Скривила лицо, а он резко отпустил мою вторую руку, и я упала спиной на кровать.

— Противно? А мне не противно было в клубе? Так я хотя бы трахал знакомую мне бабу, а ты? Подпустила к себе левого мужика? Где бы ты оказалась, если бы я не увез тебя домой?

— Не твоё дело! — прижала к себе руку, потирая потемневшую от его пальцев кожу.

— Не моё? А что моё? ЧТО???? — Он орал на меня, а внутри просыпалась ярость.

Да как он смеет на меня повышать голос после своего поступка? Совсем меня за дуру держит?

— Ничего! Ничего, что связано со мной!!! — Заорала в ответ.

Тимур впился в меня своими черными глазами, челюсть плотно сжата, дышит глубоко, аж грудь ходуном ходит.

— Ничего, значит?

— Да, ничего.

— И ты? Ты тоже не моя?

— НЕТ!!! — зыркнула на парня исподлобья.

— Уверенна?

— Уходи!

— Блять… — Тимур отвернулся от меня, взъерошил свою идеальную прическу, а у меня в голове только картинка того, как какая-то девушка, прошлой ночью вот так же зарывалась пальцами в его волосы.

Прикрыла глаза, предательские слёзы покатились по щекам.

— Уходи… пожалуйста… — прошептала в никуда.

— Тин… твою мать, как же всё это… — Тяжело выдохнул, а потом подошел ко мне вплотную. — Посмотри на меня…