Вот оно. Мы. Я не была уверена, почему так сказала. Не собиралась ни о чем сообщать Мэтту. Короткое слово просто сорвалось с губ.

Мэтт медленно ослабил хватку на моей талии и посмотрел мне в глаза, сделав шаг назад и кивнув, словно говоря этим, что понимает, хотя я не имела в виду ничего такого.

— Так вы с Питером до сих пор близки?

— Да. — Внезапно я почувствовала себя неловко. Я жалела, что сказала «мы», но это слово уже просто вошло в привычку. — Я не была уверена, что ты знаешь, что мы… — Я запнулась. — Мы вместе уже какое-то время. Ты так давно уехал.

Мэтт небрежно засунул руки в карманы.

— Я знаю. Время от времени разговариваю с отцом. Он всегда рассказывает мне, что там происходит дома.

Я подошла к дивану и села. Мэтт устроился на стуле напротив меня и подался вперед.

— Как твои отношения с отцом? — спросила я, вспоминая, что именно по этой причине Мэтт уехал из Кэмдена ещё до окончания школы.

— С тех пор как мы живем не под одной крышей, да ещё и в разных городах — значительно лучше.

Я кивнула.

— Рада это слышать.

Мэтт откинулся назад и лениво потянулся.

— Знаю, раньше я всегда говорил, что ненавижу его, но… — Он оглядел комнату. — Ему просто сложно было самому воспитывать всех нас, вот и все. Теперь я это понимаю. Хотя без понятия, изменился ли он. Скорее всего, остался таким же.

— После смерти твой мамы ему пришлось нелегко, — отозвалась я. — Каждому из вас было несладко.

Я никогда прежде не говорила Мэтту ничего подобного. Дети обычно такие темы не затрагивают.

— У тебя есть работа в Чикаго? — спросила я, наклоняясь вперед и упираясь кулаком в подбородок.

— Да, сейчас работаю в строительной компании.

— Чем занимаешься?

— Строительством, — усмехнулся он.

Я улыбнулась в ответ:

— Вижу, ты не изменился.

— О, а я думаю, что напротив.

Меня подмывало спросить, почему или каким образом, но я сдержалась, потому что этот вопрос казался слишком личным после стольких лет разлуки.

— Расскажи мне о своей работе, — попросила я. — Ты водишь погрузчик? Выписываешь счета? Льешь цемент?

— Всего понемногу, за исключением счетов. В основном я машу молотком или возвожу стены.

Можно было догадаться.

— Тебе нравится твоя работа? — спросила я.

— Это жизнь.

Я откинулась назад и немного помолчала.

— Я всегда думала, что с тобой стало после того, как ты уехал.

Он посмотрел на свой указательный палец, которым постукивал по колену.

— Да ничего особенного, наверное. Кроме того, что я всё-таки закончил школу. Заключил сделку с тетей. Она сказала, что я должен получить аттестат, и если провалюсь хоть на одном экзамене, то она отошлет меня обратно к папе.

Я кивнула.

— И, полагаю, ты все сдал?

— На отлично.

— Потрясающе. — Я была рада это слышать.

Входная дверь в общежитие открылась, и в здание ворвались пять первокурсниц, стремящихся спрятаться от дождя и ветра. Взвизгивая и смеясь, они стряхивали воду с плащей.

— Привет, Кора, — поздоровалась одна из них, любопытным взглядом косясь на Мэтта.

Они, несомненно, гадали, откуда он взялся, поскольку Мэтт был до невозможности красив и напоминал Джеймса Дина. Он совершенно не походил на молодых людей, посещавших Уэллсли, с их короткими стрижками, галстуками и блейзерами с нашивками.

Да, в Мэтте чувствовалась опасность. Так было всегда. Он не относился к мальчикам, которых матери желали бы видеть вместе со своими юными дочерьми.

Первокурсницы поднялись по лестнице и вошли в комнату наверху. Я не огорчилась, услышав, как их голоса затихают за дверью.

И снова посмотрела в бездонные синие глаза Мэтта.

— Со многими здесь подружилась? — спросил он, оглядывая обстановку в классическом стиле: викторианскую мебель, ситцевые занавески, портреты в позолоченных рамах и обои на стенах.

— Нет, но я старше многих девочек в общежитии, поэтому у нас не так уж много общего. Я редко выхожу отсюда.

— Потому что у тебя есть молодой человек в родном городе, — добавил он, но его слова прозвучали скорее как вопрос, нежели как утверждение.

Я выпрямилась.

— Дело не только в этом. Я много занимаюсь. Возможно, в будущем году захочу съездить в какие-нибудь из стран, которые изучаю.

Я не знала, откуда взялась эта мысль. Раньше я никогда не строила никаких планов на будущее после окончания колледжа и никому даже не намекала на это. Даже представить себе не могла, что бы ответил на подобное Питер.

Мэтт слегка наклонился вперед:

— Да? И что за страны?

Я ответила так, словно основательно обдумывала свои планы:

— Хотелось бы увидеть Африку.

— Значит, Африку. — Он снова откинулся на спинку стула и постучал пальцем по колену. — Будет здорово. — Он замолчал. — Как поживает Питер? Должно быть, до сих пор работает вместе с отцом?

— Верно.

— Мы всегда говорили, что туда ему и дорога, помнишь?

Я улыбнулась, довольная его признанием — хоть и небольшим — нашей давнишней близости в детстве, когда мы понимали друг друга.

В дверях показалась ещё одна группа девочек, которые, хихикая, зашли в гостиную. Заметив Мэтта, девочки замолчали. В отличие от предыдущих, они быстро исчезли наверху без единого слова.

— Людное место, — отметил Мэтт.

— Хочешь пойти куда-нибудь? — немедленно предложила я. — Можно выпить по коктейлю или что-то в этом духе. Я так давно тебя не видела… И с удовольствием послушаю твои рассказы про Чикаго.

— Конечно, — согласился Мэтт. — Куда бы ты хотела пойти?

— Здесь в поселке есть кое-какие заведения. Я только схожу за плащом и вернусь через минуту.

Я поспешила по лестнице в свою комнату, мазнула по губам помадой и расчесала волосы. И внезапно с беспокойством осознала, что не помню, когда в последний раз так заводилась.

Я схватила сумочку и пальто и спустилась вниз.

Мэтт ждал у входной двери, вертя на пальце ключи.

— Готова?

— Ага.

Он придержал передо мной дверь. На улице ветер ревел в кронах деревьев, и лил косой дождь.

Я натянула пальто на голову.

— Как хорошо, что у тебя есть машина.

— Хотя нам может понадобиться лодка, если так будет продолжаться. — Он указал на серебристо-черный седан с сияющей хромированной отделкой. — Вон там бьюик моего брата. Пойдем.

Он взял меня за руку, и мы рванули по двору, шлепая по лужам.

Мэтт открыл пассажирскую дверь и придерживал её, пока я забиралась внутрь, затем захлопнул её, обежал машину спереди и скользнул на водительское сиденье.

— Ничего себе ливень. — Мэтт стряхнул капли с волос.

Я рассмеялась и попыталась стереть влагу со щек, но пальцы тоже были мокрыми, поэтому мне пришлось вытереть их о колени.

— Это идеальный день, — улыбаясь, сказала я. — Я бы не стала ничего в нем менять.

Я залезла в сумочку за компактной пудрой, и, пока проверяла макияж в круглом зеркальце, постоянно чувствовала, что Мэтт не сводит с меня глаз.

— Ты пялишься на меня, — наконец выпалила я, захлопывая пудру.

— Согласен.

Я встретилась с ним взглядом, но он не отвел глаза. Он продолжал смотреть на меня, и на несколько коротких наэлектризованных секунд я почувствовала ту знакомую связь, существовавшую между нами, когда мы были детьми, когда улыбались друг другу, словно способные прочитать мысли.

Многое в Мэтте осталось прежним: выражение в глазах, скрытое напряжение, то, как он без единого прикосновения заставлял меня чувствовать его объятия.

Но между нами всегда существовало понимание, которое невозможно описать словами. Мы словно плавали вдвоем в озере мыслей, желаний и идей. Будучи ребенком, я иногда думала, что Мэтт — половинка меня, хотя мы были разными людьми. И он всегда присутствовал в моих снах.

Мэтт отвернулся, вставил ключ в зажигание, и связь между нами разорвалась, как туго натянутый провод. В ту минуту я с большим сожалением поняла, что, хотя во многом он остался прежним, он также немало изменился.

В молодости он был сумасбродным бунтарем, сейчас же казался спокойнее. В его глазах появилось нечто новое. Был ли это взгляд потерпевшего поражение?

Или же в нем отражался покой? Чувство гармонии с окружающим миром и ощущение собственного места в нем?

Я посмотрела вперед, обдумывая странное ноющее ощущение в груди.

Думаю, мы слишком долго жили порознь. Когда-то я знала о нём все, теперь же многое было мне неизвестно. Годы казались глубокой пропастью между нами.

Он повернул ключ и завел машину. Взревел двигатель. Стеклоочистители шумно задвигались туда-сюда по лобовому стеклу, залитому дождем.

— Куда едем? — спросил Мэтт.

— Просто поехали в ту сторону, — указала я пальцем. — А потом повернем направо на Централ-стрит.

Мы молча поехали по кампусу. Я смотрела на ненастье за окном. Машина проезжала мимо зеленых холмов, усеянных первыми опавшими листьями, мимо хвойных рощиц и древних дубов. Сложенные из камня и кирпича университетские здания, покрытые плющом, листья которого трепетали на ветру, всегда напоминали мне о старых английских поместьях, словно сошедших со страниц сказки.

И эти минуты кажутся сказкой, трезво оценила я. Бурной, захватывающей сказкой, полной неуверенности и сожаления.

Или, возможно, они были больше похожи на галлюцинацию. А утром я проснусь и обнаружу, что это был всего лишь сон.


Глава 33

— Симпатичный кампус, — сказал Мэтт.