-Я так и знала! Все готово, орите только потише!

Все родители их класса знали, что у ребят никогда не бывает скандалов и потасовок, класс на самом деле был дружный и дорожащий этой дружбой. Здесь, среди своих можно было расслабиться полностью, говорить все без прикрас, не опасаясь, что тебя превратно поймут, вот и сидели все радостно переглядываясь и вели неспешные разговоры, иногда смеясь, иногда печалясь, что беззаботные годы так быстро проскочили.



ГЛАВА 5.

Очень тепло и с любовью вспоминали школьную машину - 'полуторку', Бог весть, каким чудом сохранившуюся до конца шестидесятых годов. Машина была старенькая, больше находилась в ремонте, чем ездила, но сколько гордости и восторга было, когда по окончании очередного учебного года всех отличников и хорошистов возили на этой раритетной машине на 'Колпаки' - невысокие горы за семь километров от поселка. Машинка, поднимаясь даже на небольшую высоту, натужно, как надоедливый комар, зудела, а школьники вопили от восторга. Едущие на встречных машинах водители (это были почти всегда лесовозы, везущие огромные спиленные деревья), улыбались и приветствовали полуторку гудками.

Бутузов посмеялся: -Ха, вы год ждали, когда прокатитесь, а я на ней постоянно выезжал, класса с четвертого!

Руки у Васьки были золотые, он мог, наверное, с закрытыми глазами собрать и разобрать мотор в машине, натянуть цепь на велик - дело пяти минут, починить насос, качающий воду - тоже, одноклашки постоянно подлазили к нему с просьбами что-то наладить.

-Вась, тебя дома не потеряют?

-Не, Валюшка знает, что я с вами, а одноклашки - это не обсуждаемо, это праздник! Ребят, а помните, как мы по весне на льдинах по Койве сплавлялись, а Алька на берегу вопила и обкладывала нас, дураков?

И все, оживившись, долго смеялись. Весной, в восьмом классе ребята дружно, сразу после уроков, моментом собравшись, пошли в сторону Койвы. Небольшая речка с холоднющей даже летом водой протекала в трех километрах от посёлка. Алька же, предчувствуя, что они что-то задумали, пошла в отдалении за ними. К спешащим ребятам присоединились еще бывшие одноклашки, которые, оставшись на второй год, все равно считались нашими, а Васька был вожаком для всех.

Пока Алька дошла, послышался ор и свист - эти шустрики уже плыли на льдинах по быстрой воде речки - ребята в трусах и сапогах, плясали на качающихся льдинах, Андрюха и Петька свистели, Васька, с его "медведь наступил на ухо" выкрикивал-распевал почему-то "Валенки, валенки", не удержавшийся на льдине, полный Моров, испуганно орал, что тонет, хотя воды оказалось по колено... А Алька, сначала метавшаяся по берегу и орущая, что все дураки, стояла и угорала от смеха.

Алька и на трудах постоянно была с ними - девочки занимались домоводством, шили, там, вязали, а Алька с ребятами нарезала на зажатых в тисках заготовках резьбу, крутила какие-то гайки, стучала молотком, помогая делать табуретки... На домоводстве присутствовала целый урок, только если было приготовление пищи. Учительница говорила ей: "Ты объявись в начале урока, чтобы я тебе 'нб' в журнале не ставила".

Так, все давно связали и носили носки, а у Альки где-то валялись начатые, связанные только до пятки, недошитое платьишко тоже ждало своего часа.

Потом уже, лет через десять, приехавшая к Альке в гости Галя Латынова, с недоверием смотрела на Альку, довязывавшую джемпер:

-Если б своими глазами не видела, не поверила бы!

Ещё посмеиваясь, вспоминали про морозы: когда температура падала до минус сорока пяти, отменялись все работы - не ездили в лес лесорубы и, конечно же, прекращались школьные занятия. В десятом, морозы держались три дня, потом спали до минус тридцати пяти, все пошли в школу, а в их десятом, появились только три человека, остальным было холодно.

Директриса долго позорила их:

-Вот, ты, Васяжин, почему в школу не пришел?

-Холодно же было, я, допустим, замерз - послюнил палец, выйдя на улицу, и все, понял, что холодища, не дойду, замерзну на лету, мм... на ходу! - с серьезной миной отвечал Гешка.

-Ох, что-то из вашего шебутного выпуска выйдет? - вздохнула директриса. - Хотя, положив руку на сердце, вы много ленитесь, поспать любите, а так с вами в разы меньше проблем, исключая только некоторых!

Она в упор смотрела на Ружгову, которая давно и прочно завоевала популярность у многих мужиков поселка, ну, безотказная была девица, в смысле перепиха. Директриса умаялась проводить с ней профилактические беседы, а ребята, узнав, что она не отказала будущему мужу их любимой учительницы по литературе, просто перестали с ней общаться.

К слову сказать, через тридцать лет, будучи на их встрече, директриса призналась, что выпуск славный - из ребят получились достойные люди, и что она их дружбу приводит в пример всем выпускникам.

А дома Альку ждала радость - у Мишутки полезли зубки, сразу два снизу, это маленькое чудо забавно морщился и смеялся, и пытался грызть все, что попадало в руки.

-Альк, а ведь ты правильно сделала, что оставила его, смотри, как нам всем он радость доставляет! - выдала мамка.

Из Перми позвонил счастливый Славин - родилась дочка, роды были сложные, но сейчас все хорошо!

Леночка, теперь уже Славина, тяжело дохаживала последние дни, ноги из-за живота не видела, наклоняться было тяжело, и Аркаша расстегивал и застегивал сапоги. Он так трогательно ухаживал за своей беременной женой, старался предугадать любое её желание, не отставала и мамулька, простецкая и добрая женщина. Они наперебой выводили её погулять, бережно поддерживая и тщательно следя, чтобы Леночка не замерзла. По вечерам Аркадий укладывался головой к Леночке на колени и, замерев, слушал, как пинается его ребенок, постоянно говоря ему, как его все ждут.

И десятого, на День милиции, с утра Елене было как-то некомфортно, но она не стала говорить мужу -срок-то поставили пятнадцатого ноября, значит, еще есть время. Пообедав, поднялась со стула и из неё полилось. Растерявшись, она стояла и не знала что делать.

Инна Анатольевна, в момент сообразив, тут же вызвала такси -"Пока эту скорую дождешься!",- одела Леночку, и через двадцать минут они были в роддоме.

Елену увезли, мамулька позвонила Аркадию, тот прилетел весь взъерошенный, испуганный и побледневший. Пять часов они слышали один и тот же ответ: "Рожает!" На Аркашу было жалко смотреть, всегда наглаженный, выглядевший образцом аккуратности, сейчас он не походил на самого себя - с полудиким взглядом, растрепанный, он как маятник ходил из угла в угол, ненадолго присаживался, опять вскакивал и снова начиналось хождение. Инна Анатольевна устала его уговаривать, он дергался, пил воду из стоящего недалеко бачка и опять наматывал круги.

Полседьмого вечера к ним вышла усталая, посеревшая фельдшерица: -Славин - это Вы?

Помертвевший Аркаша только кивнул. -Ну что, папочка, поздравляю вас с дочкой!!

-А Леночка? - еле шевеля губами, спросил он.

-А Леночка Ваша - редкая умница, помучилась, но не согласилась на кесарево сечение, и родила сама. -Тяжеловато ей пришлось, первые роды в таком возрасте всегда сложные, но молодцом, сейчас она отдыхает, придется с месяц ей не садиться - много швов, но все будет хорошо, не переживайте! Дочка ваша крупненькая, три восемьсот, 50 сантиметров, горластенькая, хороший, здоровый ребенок. Ещё раз поздравляю! - она посмотрела на утирающую слезы мамульку. - А вы бабушка? Да? Значит, завтра надо принести, - она перечислила, что требуется и улыбнулась. - Сын ваш сейчас едва ли, что запомнит, постарайтесь все принести.

-Обязательно!! Спасибо Вам! Аркаша, пойдем, сынок!

Он как-то встрепенулся: -Мама, правда, все хорошо?

-Да, у нас девочка, слышишь, доченька у тебя!!

-И тут его прорвало - подхватив мамульку, он закружил её по коридору: -Я так счастлив, у меня доченька!!

Фельдшерица улыбнулась: -Наконец-то отошел!

Дома разрывался телефон, звонили коллеги, друзья, все радовались и поздравляли с рождением дочки.

Он достал записную книжку Леночки и прозвонился в Свердловск её подругам, а потом набрал Заславского - тот долго и цветисто поздравлял их с Леночкой, громогласно радуясь за них.

Утром Славин позвонил Альке на работу, а та послала телеграмму Валюхе. Валька же сочинила поздравление в стихах, и полученную от неё телеграмму читали все женщины в палате, многие переписали такое великолепное поздравление.

Через неделю Леночку с Полиночкой выписали. По приезде домой, Славин дрожащими руками распеленал свою спящую принцессу и восторженно замер, разглядывая крошечное, нахмуренное личико спящей крошки.

- Леночка, а ведь я боюсь её на руки брать, вдруг что-нибудь сломаю?

Бледноватенькая Елена улыбнулась: -Я тоже, но привыкнем.

И через десять дней Аркадий с огромным удовольствием купал дочурку, вставал по ночам на её писк, подолгу гулял в выходные и ещё сильнее обожал свою жену.

-Леночка, если бы не Алька Цветик, я бы не узнал такого счастья, у меня три самые любимые женщины!! Я богач!! Вот, подрастет дочурка, и сыночка родим, да, Леночка?

-Дай мне в себя прийти, ты как говорил, что одного и достаточно?

-Не, я жадный, я один рос, так пусть хоть у дочки будет ещё кто-то!!

-Аркашка, негодник, дай Леночке передыху, вот, будет Полиночке годика два-три, тогда и рожайте, если не передумаете! - ворчала мамуля.

-Нет, ни за что не передумаю, сын нужен!!

У Мишутки Цветкова появился третий зубик, малыш вовсю ползал, тащил все в рот, пытался встать -стал настоящим непоседой. Первое слово получилось "ба-ба-ба-ба", потом и "ма-ма-ма", приехавший на Новый год Сережка не спускал его с рук, и, похоже, и дядька, и племяш души не чаяли друг в дружке. Тридцать первого Алька с братиком съездили на лыжах в лес, выбрали небольшую, пушистую елочку, и в доме запахло новым годом - запах, знакомый всем с детства - ёлкой и мандаринами. Мишук тянул ручки к блестящим игрушкам и обиженно сопел, уколовшись о иголки. Новый год встретили дома, в семейном кругу, и было так уютно и тепло встречать его. Уложив уснувшего малыша, Алька с братиком в час ночи пошли в клуб, к которому отовсюду стекались люди - издавна так было, до часу ночи в кубе были только работники клуба - часа же в два ночи в клубе было не протолкнуться - приходили почти все жители, приезжали все студенты и молодежь, уехавшая в большие города. Было весело, танцевали без передыху, в толпе обнимались, радовались встрече с друзьями и знакомыми, а знали здесь всех, где-то около тысячи жителей и проживало в Медведке. - Ребятня помоложе постоянно взрывали хлопушки, кидали серпантин и конфетти. Альку тут же утащили свои, Серегу тоже окружили одноклашки, и Алька только иногда замечала высокого братика, все шумело и бурлило, Алька от души наплясалась и насмеялась. Часов в пять, утомленная, пошла домой - надо было хоть немного поспать, мужичок просыпался рано и требовательно просил молока.