Он чувствовал, как у нее копятся вопросы. Как он узнал? Откуда ему вообще столько известно – того, что не каждый коренной итальянец знает? Да ладно итальянец, не каждый искусствовед! Можно было голову дать на отсечение: половина экскурсоводов Флоренции не знала таких деталей, которые знал он. Однако девушка продолжала молчать, и напряжение в воздухе только усиливалось – еще мгновение, и, казалось, можно услышать треск электричества.

Когда он уже собрался сам ее обо всем этом спросить, она вдруг замерла, глядя куда-то поверх его плеча широко распахнутыми глазами. Пухлые губы изумленно приоткрылись, недоумение в зеленых глазах сменилось изумлением и уверенностью, словно он вдруг подтвердил все ее догадки. Артем непонимающе огляделся, силясь понять, куда их завел – дороги он даже не заметил, а Виттория просто следовала за ним.

Они стояли на небольшой площади. Прямо позади него возвышалось массивное каменное здание с простой деревянной дверью, украшенные витражами окна игриво переливались в свете дневного солнца. За плечом Виттории виднелась небольшая аллея с еще зелеными деревьями, плавно перетекающая в еще одну площадь.

Ничего примечательного, но взволнованный вид девушки все же заставил его внимательнее присмотреться к зданию, а когда он так ничего и не увидел, то не выдержал.

- Только не говори, что у этого дома тоже есть своя история, связанная с Боттичелли, – почти взмолился он. Девушка посмотрела на него так, будто увидела в первый раз – по-настоящему увидела, заглянула в самую душу и нашла там нечто прекрасное. – Для одного дня, по-моему, странностей вполне достаточно.

- Более чем, но... история и правда есть, – восторженным шепотом ответила Виттория. Артем тяжко вздохнул.

Ну что там еще? Очередная несохранившаяся фреска? Комната, которую художник расписал по чьему-то заказу? Место жительства няни? Тайное любовное гнездышко для встреч с Симонеттой?

Он был готов к чему угодно, но услышанные слова все равно повергли его в шок, заставив буквально замереть на месте.

О таком Лука ему точно не рассказывал и ничего подобного он не читал. Но все равно вывел их прямо сюда – без какой-либо карты.

- Здесь была мастерская Боттичелли.

Не выругаться ему стоило огромного труда.

Как? Ну вот как такое вообще возможно?! Фамилия художника, всплывающая на каждому шагу, уже вызывала у него нервный тик и нестерпимое желание что-нибудь ударить. В первую очередь, почему-то, Луку. Словно это он виноват, что с самого приезда его, Артема, преследует какая-то чертовщина.

Ничем другим охарактеризовать эту ситуацию он не мог. Все, на что вообще хватило сил, это беспомощно смотреть то на дом, то на Витторию, которая глядела на него так, как если бы он из обыкновенного среднестатистического русского юриста превратился в мифическое божество.

Еще вчера он бы все отдал за один такой взгляд, но сейчас... Больше всего хотелось отмотать время назад, к моменту их знакомства, отказаться от экскурсии по галерее и сразу пригласить ее на ужин. Никаких странностей, никаких картин – и никакого Боттичелли.

А еще лучше не к их знакомству, а к тому дню, когда он пообещал Луке, что приедет на целый месяц. Нет уж, на один день, к самому открытию. Приехал, поздравил, повеселился, переночевал и уехал обратно.

Хватит.

Запоздало пришла мысль, что от него это уже не зависит, и Артем снова посмотрел на молчавшую Витторию. Та вдруг неуверенно улыбнулась, осторожно шагнула к нему и спросила:

- Скажи мне честно, тебе за эту неделю в городе ничего не показалось странным?

И спросила так на полном серьезе, что он не выдержал и расхохотался рваным нервным смехом.

Нет, ему точно нужен специалист! Тридцать лет он как-то жил без этих путешествий – что его понесло в эту Флоренцию? Приключений захотелось? Так взял бы дело банкира, который уже полгода просит его стать его юристом, беспроигрышный вариант! Адреналин похлеще чем на американских горках! Так ведь нет, ему захотелось мир повидать.

Кажется, теперь он будет его видеть только как небо в клеточку – из окна изолятора в психбольнице за забором в сеточку.

- Честно? – выдавил Артем, переведя дыхание. – За последние три дня странностей оказалось предостаточно! Я в городе всего неделю, да даже недели еще нет, а здесь все такое знакомое, словно я сюда каждые выходные катаюсь! Сначала твой рассказ про Симонетту, потом тот тупик проклятый – до сих пор не понимаю, с чего взял, что там есть проход, а теперь давно забытая фреска и вот это, – он ткнул пальцем в сторону серого здания и сел на ближайшую скамейку.

Виттория медленно присела рядом, не сводя с него внимательных глаз.

Ее догадка выглядела слишком безумной, да и информацию стоило преподносить по частям, но как это сделать помягче, она не представляла.

- Там правда был проход, – рискнула сказать она. Устало спрятавший лицо в ладонях Артем невнятно хмыкнул и, кажется, застонал. – В пятнадцатом веке там проходила сквозная улица.

- Класс, – с сарказмом протянул мужчина, его синие глаза сверкнули на солнце бирюзовым отливом. – Ерундовина какая-то получается. Все-то я обо всех знаю, и о тайных тропах в городе, и о культурном наследии. Тебе осталось только сказать про переселение душ.

Ответа на шутку не последовало, он покосился на итальянку – и увидел совершенно серьезное выражение на красивом лице, от которого ему стало только хуже.

- Ты же ведь об этом не подумала, правда? – с затаенной надеждой уточнил Артем, на что девушка виновато прикусила губу. Он не выдержал и застонал уже громче. – Вита, я тебя умоляю, ты серьезно в такое веришь?

- А у тебя есть другое объяснение? – парировала Виттория.

Он прикусил язык и принялся думать. На ум ничего не приходило, отчего он еще больше разозлился.

Ну не может же такая безумная теория оказаться единственно верной! Абсурд ведь!..

А если нет?..

Перед глазами сам собой снова возник образ светловолосой девушки с голубыми глазами. Она прошла перед ним к зданию, поднялась по ступеням и у самой деревянной двери оглянулась, посмотрела прямо на него и легко улыбнулась.

А он вдруг понял, кто эта девушка – осознал с такой ясностью, словно кто-то внезапно протер стекло, сквозь которое он глядел на разворачивавшиеся события.

Хотя, должно быть, он всегда знал правду.

- Знаешь, последние дни напоминают мне жанровую смесь из мелодрамы и фильмов ужасов, – будто со стороны услышал Артем собственный голос. – Как только я подумаю, что наконец расслабился, что можно наслаждаться отпуском, обязательно происходит что-то, что потом не выходит у меня из головы. Как было после твоей экскурсии в галерее. Я все время думал, что где-то уже видел ту девушку с картин. А сейчас вспомнил.

- В смысле вспомнил?

- Мне снился сон на днях. Званный вечер где-то в особняке, толпа гостей. И среди них эта девушка. Ярко-оранжевое платье, грусть в ярко-голубых глазах... Ее встречал муж, повел куда-то к гостям, а я наблюдал за ними со стороны и думал, что как бы не звали эту незнакомку, лучше Венеры для нее имени не придумать, – повернув голову, Артем посмотрел на притихшую Витторию долгим взглядом, аккуратно заправил упавшие на глаза волосы и усмехнулся одними уголками губ. – Вита, так не бывает, ты понимаешь?

- Таких совпадений тоже не бывает, – упрямо возразила итальянка. – Не может человек, никогда не изучавший историю, столько знать о незнакомом городе и его жителях. Знаю, это дико звучит, но... вдруг это правда?

- Ты так легко об этом говоришь, будто всю жизнь только и занималась тем, что восставших призраков встречала, – мрачно пошутил Артем. Виттория фыркнула.

- Нет, конечно. Просто ничего другого я придумать не могу – ничего, что могло бы это все объяснить. Слушай, у меня во время учебы была соседка по комнате, которая говорила во сне. Итальянка, а во сне говорила на венгерском. И однажды она рассказала, что это началось, пока она еще училась в школе, и ее родители однажды записали на диктофон ее слова, а потом отдали переводчику.

- И что она говорила?

- Просила ее не убивать. А утром она не могла вспомнить, что ей вообще снилось.

- То есть подобным сумасшествием тебя уже не удивишь? Да ты, Вита, крепкий орешек.

Виттория с улыбкой пожала плечами, окинула дом перед ними задумчивым взглядом и вдруг обернулась к Артему с кокетливым огоньком в глазах. Непослушные волосы опять упали ей на лицо, а у него перехватило дыхание.

- Меня никто так не называл.

- Вита?

- Да, – девушка потупила взгляд, поправила волосы и мягко коснулась его руки. Артем перехватил теплые пальцы и быстро, пока не передумал, поцеловал.

- Спасибо тебе.

Господи, почему все так смешалось...

В другое время, при других обстоятельствах он бы пригласил ее на ужин, после проводил бы до дома, может, сорвал поцелуй, втайне надеясь на новую встречу уже завтра. А сейчас он об этом даже заикнуться не мог. Все мысли текли лишь в одном направлении, как он ни старался отвлечься.

Почему сейчас? Почему именно он? Что с этим делать дальше? И, что самое главное, кто он теперь?

По-прежнему спокойный и веселый юрист Артем Мейсхер? Или кто-то другой, чьим именем восторгаются уже несколько веков?

Получить ответ на этот вопрос он желал больше всего на свете.

Глава десятая

На белоснежном холсте вырисовывались контуры двух людей. Сидевшая на софе девушка, изящно склонив голову, смотрела на лежавшего у нее на коленях мужчину. Длинные женственные пальцы перебирали его волосы, мужчина прикрыл глаза, согнув одну ногу в колене. А прямо перед ними тонкими штрихами наметился силуэт свечи, и от изогнутого пламени во все стороны разбегались таинственные тени.