— Но я имею право знать, где я жила, — запальчиво сказала Каролина. — Я хочу знать, кто была моя родная мать и почему меня увезли из Москвы. Я люблю этот город. И еще, хотите я вам докажу, что я жила здесь? Хотите?

Иван Федорович улыбнулся ее ребячливости. Вот ведь молодежь! Вообразят себе невесть что.

— Я не хочу, чтобы вы что-то мне доказывали. Повторяю вам — нет никакого смысла заниматься расследованиями, даже если вы здесь жили.

Каролина почувствовала, что сейчас расплачется. О, если бы она только могла подняться по этой широкой лестнице и найти квартиру, в которой она жила. Она была уверена, что найдет ее, хотя не помнила на каком она этаже.

— Третья ступенька сверху обломана, я помню, что один раз упала там, — тихо сказала девушка и, быстро повернувшись, вышла из подъезда, не желая, чтобы старик увидел ее слезы.

Каролина неслась по улице так быстро, что Артем едва успевал за ней. И только убедившись, что она далеко от этого места, которое причиняло ей такую боль, она остановилась и в изнеможении села на скамейку, спрятав лицо в ладонях. Артем молча гладил ее по волосам, а она плакала, размазывая кулачками косметику по лицу. Она жила здесь. Она это точно знала, только теперь уже не была уверена, что правильно поступает, вороша прошлое. Старик вполне мог оказаться прав. Наверное, мать бросила ее, а не умерла.

* * *

Выкурив сигарету, Иван Федорович вернулся на место. Он раскрыл журнал и попытался читать, но поймал себя на мысли, что эта девчушка в яркой куртке не выходит у него из головы. Совершенно неожиданно он вспомнил имя Зоиной дочери. Ее звали Катей. Катерина, Каролина, в этом было что-то до странности похожее. Он стал вспоминать историю с похищением девочки. Его вызывали по этому делу в милицию. Он давал показания. Все это тогда показалось ему странным. Одним воскресным днем Катя и ее отец просто исчезли. Не нашли ни их тел, ни их следов. Словно те двое сквозь землю провалились. А вдруг он украл ее? Тогда история, которую рассказывала Каролина, вполне могла оказаться правдой. Вдруг он вспомнил про ступеньку и вышел из-за стойки. Еще издалека он заметил, что девочка была права, ступенька была наполовину сломана. Он почувствовал себя нехорошо. А вдруг он упустил что-то важное? Вдруг это и была та самая Катя? Ему надо было взять у нее телефон или адрес и передать ее матери, когда она вернется. Какой же он дурак. Он выглянул из подъезда, ища знакомую красную куртку. Он даже оставил свой пост и прошел вокруг пруда, надеясь на то, что ребята сидят где-то на скамейке. Их нигде не было, и Иван Федорович вернулся на место, пытаясь успокоиться. Сейчас он был почти уверен, что допустил ошибку.

Глава 9

— Ты не представляешь, как я рада тебя видеть, — Зоя обнимала Диану Дмитриевну. Андрей Валерьевич, уже изрядно поседевший, но все еще стройный и подтянутый, дожидался своей очереди, радуясь приезду Зои. Он знал, как Диана Дмитриевна скучала по дочери, неожиданно уехавшей так надолго за границу, и как переживала из-за пропавшей внучки. Он и сам пробовал искать Катю, но у него ничего не вышло.

Зоя вырвалась из объятий матери и поцеловала в чисто выбритую щеку Андрея Валерьевича.

— Здравствуйте. Я вам так благодарна за маму, что не передать словами. — Зоя окинула любовным взглядом по-прежнему элегантно одетую с уложенными волосами Диану Дмитриевну. — Мама прекрасно выглядит, даже лучше, чем когда я уезжала.

— Я слежу за этим, — сказал польщенный Андрей Валерьевич. — Настоял, чтобы она бросила работать в музыкальной школе. Моей военной пенсии вполне хватает. Зато эти чудные детки больше не треплют ей нервы.

На самом деле все было немного иначе. После исчезновения Кати Диана Дмитриевна не смогла продолжать занятия с детьми. В каждой ученице она видела свою внучку и постоянно плакала. Тогда-то Андрей Валерьевич и уговорил ее уволиться. — Так что теперь мы каждый день выгуливаемся в Кузьминском парке, — продолжил он.

— Ах, как я хочу в Кузьминский парк, — воскликнула Зоя. — Я так соскучилась по Москве.

— Да разве Париж хуже? — удивилась Диана Дмитриевна. — Ты должна мне хорошенько объяснить, почему же ты уехала. У тебя там была такая обеспеченная жизнь с Жаком. А здесь что? Снова начинать работать продавщицей в магазине?

— Конечно, нет. Я буду открывать здесь магазин французской моды, в котором будут продаваться мои модели. А магазин в Париже остался, там по-прежнему будут мои платья. Так что я буду вам помогать.

— Нет, нам хватает денег, — сразу отказался Андрей Валерьевич. — Мы привыкли жить скромно.

— И даже не думайте отказываться, — не сдавалась Зоя. — Вам обязательно надо начать посещать театры и куда-нибудь поехать отдохнуть. Да и здесь, — Зоя посмотрела на прихожую, оклеенную еще советскими обоями, — давно пора сделать ремонт.

— Ты лучше у себя сделай, — возразила Диана Дмитриевна. — Там жильцы, наверное, тебе такое устроили.

— Нет, я заходила к ним сегодня, там чисто. Но мне так тяжело в этой квартире, что я, наверно, сниму себе другую, попроще. Зачем мне одной трехкомнатная?

Все вздохнули, не решаясь поднять вопрос о Кате.

— Ну, давайте к столу, — прервал паузу Андрей Валерьевич. — У меня уже горячее в духовке готово.

Когда они пообедали, Диана Дмитриевна спросила:

— Все-таки объясни нам, зачем ты рассталась с Жаком? У тебя что, появился кто-то лучший?

— Нет, мамуль. Я вдруг почувствовала, что неправильно живу. Жак — хороший мужчина, ему нужна семья, дети, а это все теперь не для меня. Да и не хочу я всю жизнь прожить за границей, а Жак никогда не поедет в Москву. Россия его пугает.

— А почему ты решила, что семья и дети не для тебя? — спросила удивленная Диана Дмитриевна. — Ты могла родить ему ребенка еще десять лет назад.

— Не могла, — Зоя покачала головой и в глазах у нее появились слезы. — Я боюсь иметь детей, и еще мне кажется, что Катя все-таки вернется, и я бы хотела, чтобы она знала о том, что я не пыталась ее заменить.

— Но, Зоя, — воскликнула Диана Дмитриевна, — Ты говоришь какие-то глупости. Почему же не завести еще ребенка, пока тебе еще можно рожать? Хотя, — она махнула рукой, — Ты никогда не слушала моих советов.

В повисшей неловкой паузе спасительно раздалась знакомая французская мелодия. Зоя поспешно вышла в коридор. За своей спиной услышала приглушенный голос Андрея Валерьевича.

— Дианочка, ты забываешь, что Зоя уже взрослая. Она прожила вдали от тебя десять лет. Неужели ты думаешь, сейчас она будет тебя слушаться?

Диана Дмитриевна снисходительно посмотрела на него и поджала губы. Возможно, он и прав, но со стороны ее дочери было глупо оставить такого мужчину, как Жак. Она видела его всего два раза, когда они с Зоей приезжали в Москву, но он произвел на нее благоприятное впечатление своей обходительностью и безукоризненными манерами. Француз, и этим все сказано.

Зоя сразу узнала голос Алексея. С тех пор, как они познакомились, не было ни дня чтобы, они не общались. Его звонки всегда поднимали Зое настроение. Она была тронута, как рьяно он взялся за поиски ее дочери, но боялась надеяться.

— Зоя, дорогая, — его голос прерывался от волнения, — Может, мне не стоило тебе звонить, но я не мог не поделиться новостью. Мои ребята вчера раскопали кое-что касающейся твоей Кати.

Зоя прижала трубку сильнее к уху.

— И что это?

— Мы установили, что гражданская жена твоего мужа Алла, незадолго до продажи квартиры и своего исчезновения, оформляла на себя генеральную доверенность на автомобиль.

— И что это значит? Я не вполне понимаю.

— Это может означать, что твой бывший муж мог действительно похитить Катю и увезти ее на машине. Тогда вполне понятно, почему следователь не мог напасть на их след. Они проверяли поезда, рейсы самолетов, но не учли, что Катю могли увезти на машине. Автомобили не проверяют, и они вполне могли уехать в любой другой город и преспокойно остаться там жить.

Зоя почувствовала, как гулко бьется сердце. Даже дышать стало трудно. Такая слабая надежда, а вдруг? Ведь это значит, что она может быть жива.

— И где сейчас эта машина?

— Пока выясняют. Ее бывший владелец, я с ним встретился, подтвердил, что десять лет назад он продал свои старенькие «Жигули» какой-то молодой паре. Когда я показал ему фотографию твоего бывшего мужа, он подтвердил, что это он. Тогда ему показалось странным, что покупатели настаивали на оформлении именно генеральной доверенности и отказывались от того, чтобы оформить машину на себя, как положено. Сначала хозяин хотел отказаться, но они заплатили ему почти вдвое больше, и он согласился. Эта машина до сих пор числится за ним, а где она сейчас находится он, конечно, не знает.

— Но, может быть, это можно выяснить в ГАИ. Ведь автомобиль проходил какой-нибудь техосмотр?

— Конечно, мы будем это выяснять. Беда в том, что Руслан мог просто избавиться от этой машины.

— Но, Леша, я все равно не верю, что Руслан мог так поступить. Какой смысл ему в похищении Кати? Почему его новой жене не родить ему ребенка?

— На этот вопрос у меня тоже есть ответ. Алла не могла иметь своих детей.

Зоя ахнула.

— А это ты откуда знаешь?

— Был в консультации по месту ее жительства. Каким-то чудом ее медицинскую карту не уничтожили. Алла долго наблюдалась в этой консультации. Там до сих пор работает ее лечащий врач. Я переговорил с ней, и она вспомнила Аллу, потому что та всегда приходила к ней с подарками. Она и рассказала мне, что Алла очень мечтала о ребенке и подумывала об усыновлении. Так что если учесть, какое влияние, как ты рассказывала, мог иметь на нее Руслан, он вполне мог ее уговорить похитить Катю.