– Женщины маори могут владеть землей, – поведал он ей, когда Бейт уже не мог их слышать. – Если у них вообще есть то, что можно назвать земельным правом. Представления на этот счет у них совершенно иные, нежели у нас. Но, если женщина возделывает землю, считается, что она принадлежит ей. В целом же у женщин маори примерно такие же права, как и у мужчин. Например, есть женщины, управляющие племенем.

– Женщины-вожди? – переспросила Джейн с неподдельным интересом. Она впервые обратилась к Кристоферу без насмешки, совершенно искренне. – Когда заключали договор Вайтанги, об этом и речи не было.

Крис покачал головой:

– Дело в том, что в Вайтанги не приехали женщины. Точнее, Хобсон и Басби отослали их прочь, и их племена были вынуждены выбрать вождей из мужчин. Ведь всегда так бывает, что некоторые люди только и ждут момента, чтобы захватить власть, если вождь проявит слабость. Поэтому на Северном острове почти не осталось женщин-вождей, но по-прежнему есть женщины-старейшины и тохунга. Будучи переводчиком, я часто с ними общался, и они ведут дела ничуть не хуже мужчин.

Кристофер подумал о Кэт, и на сердце у него снова стало тяжело. Вчера вечером он не видел ее, поскольку она старалась держаться от него подальше после того неловкого случая у дверей спальни Джейн. Кэт помогла Джейн раздеться и сразу же исчезла, но затем вернулась с охапкой постельного белья, чтобы помочь Крису устроиться в гостиной. После этого она хотела молча уйти, но в последний момент передумала.

– У твоей жены много мана, – заметила она, и с тех пор Кристофер размышлял о том, не прозвучала ли тогда в ее голосе насмешка.


Из Порт-Виктории на Кентерберийскую равнину можно было попасть через перевал, а можно было сесть в лодку и подняться из бухты на север по еще безымянной реке.

– Безымянной эта река остается только для нас, – пояснил Кристофер. – Маори называют ее Ваймакарири. Конечно же, большинство пакеха об этом не знают. А ведь было бы намного проще закрепить уже имеющиеся названия – не пришлось бы постоянно запутывать друг друга.

– Немцы назвали долину, в которой они сейчас живут, в честь капитана своего судна, – заметила Джейн.

Как оказалось, если речь шла о каких-то общих вещах, с Кристофером было очень даже приятно общаться. Она уже хорошо воспитала его. Когда ее муж не ожидал подвоха, он тут же начинал вилять хвостом, словно собака, которую погладили по голове.

– А свое поселение – Санкт-Паулидорф, – добавил он и тоже улыбнулся. – Причем поступают они точно так же, как маори. Туземцы очень тщательно сохраняют в памяти племени названия каноэ, на которых их предки когда-то приплыли в Аотеароа. Ты же знаешь, они тоже жили здесь не всегда, первоначально они обитали в Полинезии.

Джейн рассмеялась.

– Кто-то обязательно должен рассказать об этом немцам. После этого они будут креститься битый час. Их деревня Санкт-Паулидорф названа в традициях маори!

Вдруг Кристофер посерьезнел.

– Скорее всего, они просто не поверят этому. Отмахнулись ведь они от предупреждений относительно Маутера, поселились там, где часто бывают наводнения. Это станет источником неприятностей для твоего отца и компании. Хорошо, что мы уехали до того, как разразилась буря.


Пейзаж в Кентербери отличался от лесистой местности вокруг Нельсона, и климат здесь тоже был другой. Перед глазами расстилалась бесконечная равнина туссок, обильно орошаемая из-за частых дождей. Лето тут было прохладнее, а зимы – мягче, чем в Нельсоне, и пальмы почти не росли. Среди лугов встречались рощицы южных буков. Цвели здесь, конечно, и рата, в этой местности больше похожие на кусты, чем на деревья, – и это было первое, что бросилось в глаза Джейн, когда Кристофер показывал ей будущее имение Фенроев.

– Да здесь же все в сорняках, – проворчала она.

Путешествие по реке показалось ей слишком длинным, а потом еще пришлось идти пешком до фермы, и приподнятое настроение улетучилось, сменившись привычной раздражительностью. Эта ферма была расположена в точности так, как она предполагала, – вдали от какой бы то ни было цивилизации. И, несмотря на то что она прекрасно об этом знала, девушка снова стала сетовать на судьбу. Пока тут появится хоть что-нибудь стоящее, с чем можно будет иметь дело, пройдут годы…

– Да, придется кое-что выкорчевать, – с сожалением произнес Кристофер.

В принципе, ему даже нравилось, что его землю покрывали кусты рата. Сейчас, весной, их нежные цветы как раз распускались, и Крис снова вспомнил о Кэт. О том, как он шутя пытался придумать ей имя… и то, как она назвала эти растения: огненные цветы.

– Но разве они не роскошно выглядят? Я уже подумывал о том, чтобы назвать ферму «станция Рата»…

– Не очень-то благозвучно, – усмехнулась Джейн. – Ну а где же дом?

Кристофер показал на холмик на равнине.

– Я тут подумал… ну, если тебе подойдет, конечно… Настоящий дом будет здесь, на холме. Двухэтажный, фермерского типа. На первое время мы построили там, сзади, простой сруб. Потом будем пользоваться им как сараем.

Молодой человек заспешил, ведя Джейн вокруг холма, и та действительно была поражена, когда увидела дом – одноэтажный и прочный, с двускатной крышей и украшенным резьбой треугольным фронтоном над входом. Джейн никогда не думала, что коренное население живет в таких домах.

– Входи, входи, или я должен перенести тебя через порог? Это отпугнет злых духов, – неуверенно пошутил Кристофер, поскольку Джейн не торопилась высказать свое мнение по поводу их будущего жилища.

Девушка презрительно покосилась на него:

– Ты ведь на самом деле не веришь в духов, правда?

Казалось, Джейн всегда была готова усомниться в его здравомыслии.

Крис натянуто улыбнулся. Конечно же, в духов он не верил, а если бы даже верил, то ни один дух не осмелился бы напасть на Джейн Фенрой-Бейт!

– Маори верят, – ответил он.

– Тогда пусть перенесут меня через порог, – заносчиво отрезала Джейн и вошла в дом, не дожидаясь, пока Крис придержит для нее двери.

С первого взгляда она не нашла, в чем его упрекнуть. Дом был просто великолепен, особенно для постройки, возведенной в столь короткий срок. Кристофер разделил похожее на зал помещение простыми деревянными перегородками, так что тут образовалось несколько комнат. В том числе что-то вроде приемной, как у ее родителей, но оттуда нельзя было сразу попасть в жилое помещение, как в домах на Диком Западе, которые преследовали Джейн в кошмарах, когда она думала о своей будущей ферме. За приемной располагался главный зал, из которого двери вели в спальню и маленькую кухоньку. В кухне был еще один выход. А за спальней – еще одна комната.

– Она пригодится, если… если наш брак будет благословен детьми, прежде чем построят новый дом, – произнес Кристофер, нервно потирая лоб.

Джейн ничего не ответила – только что она обнаружила, что ее молчания вполне достаточно для того, чтобы сбить мужа с толку. Ее это развлекало.

– Ты… ты не против, если мы занесем сундуки и твою мебель завтра? – спросил Кристофер.

Уже смеркалось, а день выдался долгим. У Криса не было ни малейшего желания запрягать лошадь, которая приветственно заржала им из загона, затем в одиночку грузить вещи в повозку… Джейн на миг задумалась, как он планирует организовать это на следующий день. Оставалось лишь надеяться, что он не ожидает от нее помощи!

– Самая необходимая мебель есть.

И это была правда. Стол и два стула, шкаф с простой глиняной посудой, сковородой и кастрюлями, а также широкая прочная кровать.

Джейн решила не портить вечер себе и ему. Она устала и проголодалась, а если она сейчас отправит Криса на улицу, пройдет еще очень много времени, прежде чем они смогут поесть.

– Занеси только корзинку с едой, – согласилась она. – А я пока накрою на стол.

Наверное, бессмысленно сейчас начинать его пилить насчет слуг. В конечном итоге ей, конечно же, понадобится горничная, но в этой хижине совсем не было места для прислуги.

Вскоре они устроили небольшой пир для двоих. Кухарка Бейтов положила в корзину вдоволь провианта: копченое мясо, жареные куриные ножки и свежий хлеб. С завтрашнего дня – и Джейн это понимала – им придется забыть о подобной роскоши. Она видела, какие припасы закупил Крис на ближайшие месяцы: в основном это были крупы и бобовые. Судя по всему, он предполагал, что она будет готовить сама, а также печь хлеб. Джейн никогда прежде подобным не занималась, но все же постаралась разузнать кое-что об этом. Помогут ли ей эти знания на практике, девушка не знала. На первый взгляд печь показалась ей похожей на злобное чудовище.

В корзине обнаружилась также и бутылка вина, Джейн заметила, что Кристофер к ней не притронулся, хотя она поставила ее на стол. Она поняла, что он хотел этим сказать. В эту ночь ей от него не отвертеться. Если только она не придумает что-нибудь еще…

Поразмыслив над этим, она решила не откладывать неизбежное.


А в это время примерно в трехстах милях к северу Ида шагала по поселку близ миссионерской станции вслед за своим новоиспеченным супругом сквозь налитые дождем сумерки. Было темно, сквозь тучи не пробивался свет звезд, и, не будь у Оттфрида фонаря, они ни за что не нашли бы свою хижину. Коптилка едва освещала дом, но Ида сразу же почувствовала себя немного лучше, когда разглядела в ее слабом свете постельное белье и скатерть, которыми вчера украсила скудную мебель в домике. Впрочем, Оттфрид обошелся с ними не очень-то аккуратно. Прошлой ночью он уже спал здесь и, судя по всему, не потрудился заправить постель. На скатерти виднелись пятна воска и пищи. Посуду, из которой Оттфрид вчера ел суп, принесенный из дома матери, он за собой не помыл.

– Так, раздевайся, – сказал ей Оттфрид. – Я отвернусь.

И, украдкой усмехнувшись, он повернулся к девушке спиной, а Ида поспешно сняла платье через голову. В доме была только одна комната, и ей некуда было спрятаться.