Мамаши стали уходить из «Бисквитвилла», торопясь переделать все дела за два часа, оставшиеся до того момента, когда им нужно будет забирать детей из школы. Наблюдая, как они расходятся группками по двое и по трое, я даже немножко им завидовала. Вернуться бы назад, в те времена, когда я вот так же отвозила Шейлу в подготовительную группу, спешила в бакалейную лавку, а потом снова возвращалась за своей малышкой, чтобы отвезти ее домой для дневного сна. Мне вдруг захотелось стать прежней — какой я была, пока не узнала, что за паршивец этот Вернелл. Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Внутренний голос задолго до нашей свадьбы подсказывал мне, что из Вернелла не получится хорошего мужа. И даже если бы можно было повернуть время вспять, сколько бы раз я ни превращала Шейлу снова в малышку, она бы все равно в результате выросла в того же неуправляемого подростка, которым стала сейчас, и покинула меня. Как знать, может, пройдет несколько лет, Шейла выйдет замуж, и у нее тоже будет дочь. И тогда она снова со мной сблизится.

Я тряхнула головой и встала. Когда у тебя на хвосте висит не только полиция, но и неизвестный убийца, не стоит долго задерживаться на одном месте.

Глава 27

У моей мамы была поговорка: «В кризис добрые намерения — все равно что перья на свинье, красоты никакой и больше вреда, чем пользы». Я не сомневаюсь, что у детектива Уэдерза намерения были самые благие, но я знаю семью Спайви изнутри, поэтому кому, как не мне, лучше всего разобраться во всей этой истории.

Если хочешь, чтобы дело было сделано, делай его сам, так ты сбережешь себе массу времени и нервов. У меня был выбор — сидеть на месте и предаваться переживаниям, заламывая руки, или взять быка за рога и вмешаться в ход событий. Мне показалось вполне логичным повернуть руль своего старенького «жука» в сторону «Мобил хоум кингдом». Более того, раз я невольно явилась причиной гибели Джерри Ли Сайзмура, то я в долгу перед его памятью и перед его родными, если таковые остались.

Я заехала на площадку и поставила «фольксваген» прямо перед демонстрационным трейлером. На этот раз никто не спешил мне навстречу. Не было видно ни развязных приказчиков, ни ушлых менеджеров. Никого, кроме нескольких пикапов и легковых машин, но их владельцев не было поблизости.

Я вышла из машины и, щурясь от яркого солнечного света, прочла табличку, висящую на двери демонстрационного трейлера. Указатель в виде маленькой красной руки показывал на часы, под которыми красными буквами значилось: «Закрыто на обед». Я поднялась по ступенькам и подергала ручку, дверь не открылась. Ряды трейлеров вокруг напоминали кривоватые улицы, в одних наружные двери были распахнуты, другие, недостаточно хорошо привязанные к временным опорам, стояли наклонно. Площадка передвижных домов казалась городом-призраком. Трейлеры — обычные и двойной ширины — стояли так близко один к другому, что отбрасывали одну общую тень, протянувшуюся во всю длину площадки. Позади этого города-призрака по восемьдесят пятому шоссе проносились машины. На Голден-роуд пришло время обеденного перерыва. Машины двигались сплошным потоком, везя проголодавшихся рабочих к близлежащим мексиканским ресторанчикам и кафе быстрого обслуживания. На площадке же царила полная тишина.

— Самое подходящее время осмотреться, — сказала я вслух. — Хотя я не врываюсь на чужую территорию.

Я двинулась по дорожке, гравий поскрипывал под подошвами моих ковбойских сапожек. Я шла и по пути дергала за ручки дверей. Первые три трейлера оказались запертыми, зато в четвертом, двойном, дверь была распахнута настежь — результат небрежности или забывчивости персонала. Я вошла внутрь и стала по привычке искать на стене выключатель, но потом сообразила, что на площадке к трейлерам, конечно, не подводят водопровод и электричество.

В задние окна проникал солнечный свет, поэтому внутри было достаточно светло и без электричества. В полумраке трейлер казался этаким домом из мечты. Он был полностью меблирован, вплоть до того, что на столе стояли тарелки с муляжами еды, в одной из спален на полу валялись детские игрушки, а у задней двери стоял горшок с искусственным растением.

— Очень мило, — сказала я, продолжая разговаривать сама с собой, — очень даже неплохо.

Я прошла по длинному коридору к хозяйской спальне, потрогала обои на стенах. Толстое ковровое покрытие почти полностью поглощало звук шагов. Может, Вернелл и Джимми и впрямь оказались на гребне волны быстро развивающегося бизнеса? Я открыла дверь в спальню и посмотрела вверх на окно, устроенное в потолке. Широкая кровать с пологом была застелена покрывалом, поверх которого лежали подушки. Неожиданно я поймала себя на мыслях о Маршалле Уэдерзе.

— Прекрати сейчас же! — громко приказала я себе. — Лучше спой!

Это был старый мамин трюк: запеть песенку или хотя бы замурлыкать мотив — верный способ избавиться от дурных мыслей. Песня, которая пришла мне на память, называлась «Кажется, я начинаю в тебя влюбляться». Я запела довольно громко, но почему-то это не очень помогло. Когда я заглянула из спальни в ванную и увидела двухместное джакузи, грешные мысли опять вернулись. Я запела громче и открыла дверь гардеробной.

Позади меня послышался какой-то слабый свист, но я не успела оглянуться: что-то тяжелое ударило меня по голове, и свист прекратился, так же как и все остальные звуки, потому что я потеряла сознание. Впоследствии я смогла лишь вспомнить, как свалилась лицом вниз в темную гардеробную.


— Мама, мама, очнись, скажи хоть что-нибудь!

Это был тревожный голос Шейлы. Дочь умоляла меня ответить, но я никак не могла выбраться из окружавшего меня густого тумана.

— Что нам делать? — закричала Шейла. — Может, позвонить по телефону спасения?

Другой голос, более низкий, явно мужской, но не совсем взрослый, ответил:

— Не стоит с этим спешить. — Я узнала голос Кита. — Ты не забыла, что в последнее время твоя мама не очень ладит с полицией?

— Но вдруг она умирает? — воскликнула Шейла. Кажется, я застонала. То есть я думала, что говорю, мне казалось, что я произнесла: «Шейла, Кит в кои-то веки прав, не стоит звонить в полицию». Но судя по тому, как вели себя Шейла и Кит, они ничего этого не слышали.

— Послушай, — сказал Кит, — мне кажется, она приходит в себя. Может, лучше отвезти ее к врачу?

Я заморгала и увидела голубое небо — только небо, больше ничего. От его сияния я почувствовала резь в глазах, в голове запульсировала боль.

— Мама?

Надо мной склонилась Шейла, сначала ее черты расплывались, но потом мое зрение стало обретать четкость. Я увидела, что лежу на кровати в хозяйской спальне передвижного дома, а небо вижу через окно в потолке.

Я попыталась сесть, но Шейла удержала меня на подушках и обеспокоенно сказала:

— Тебе лучше не двигаться.

— Что происходит? — спросила, вернее, хрипло прошептала я. — Что случилось?

— Это ты должна нам рассказать, мама. Перед тем как уехать на обеденный перерыв, Кит проверял, все ли трейлеры заперты, и увидел, что одна дверь распахнута. Он заглянул внутрь выяснить, в чем дело. Так мы тебя и нашли.

Из-за спины Шейлы вышел Кит. Он тоже выглядел встревоженным, и я заметила, что он по-хозяйски положил руку на тоненькое плечико Шейлы.

— Честное слово, миссис Рид, вы нас напугали. Я сначала подумал, что вы умерли. Вы лежали неподвижно на полу в гардеробной лицом вниз, вся такая холодная. Я даже не мог понять, дышите вы или нет. Шейла сама чуть не умерла, когда мы на вас наткнулись.

— Мама, ты бы видела Кита! — похвасталась Шейла. — Он умеет приводить в чувство, он проходил курс оказания первой помощи в военно-технической школе.

Глядя на прыщавого бритоголового юнца, я содрогнулась от мысли, что он мог делать мне искусственное дыхание, касаться своими противными губами моих и вдувать несвежий воздух из своего рта в мои легкие.

— Надеюсь, я дышала?

— Конечно, мэм, — с достоинством заметил Кит, — потому-то я и понял, что вы живы. Я сам несколько раз бывал в отключке после удара, когда катался на скейтборде.

«Это многое объясняет», — подумала я. Голова болела нещадно.

— Шейла, почему ты не в школе? И вообще, что вы тут делаете оба?

— Мама, ну ты и скажешь! Занятия уже кончились. Моя машина в мастерской, поэтому Кит позволил мне воспользоваться его пикапом. Я заехала за ним, чтобы ехать на ленч, — сказала Шейла тоном взрослой женщины.

— Заехала… сюда? — Я все еще ничего не могла понять.

— Мама, да ведь Кит здесь работает! Я же тебе говорила, он нашел постоянную работу! Работает уборщиком в «Мобил хоум кингдом».

Я посмотрела на Кита, и только сейчас мне бросился в глаза грязный голубой комбинезон, на нагрудном кармане которого было вышито имя этого юнца.

— Он убирает в трейлерах и помогает их устанавливать при доставке.

Кит крепче стиснул плечо Шейлы:

— Пару месяцев назад дядя Шейлы взял меня на работу. Я делаю карьеру.

«У каждого свои фантазии, — подумала я, — делает карьеру, придет же такое в голову!»

Я снова попыталась сесть и на этот раз сумела, хотя голова раскалывалась от боли, а все тело было словно чужое и плохо слушалось.

— Мама, — в глазах Шейлы застыла тревога, — что случилось?

— Детка, понятия не имею. Помню, как я оглядывалась по сторонам, а потом оказалась здесь, с вами, но больше ничего не помню.

— Миссис Рид, — важно сказал Кит, — ходить по площадке в одиночку, без сопровождения клерка или другого служащего небезопасно. Это уже не первый случай, когда кто-то забирается в наши трейлеры. Вы же знаете, дорога совсем рядом, некоторые приходят сюда, чтобы переночевать, а кто-то ищет, чего бы стащить.

Да, тут Кит прав, мне следовало быть более осторожной, все верно, но что толку сейчас от этого мудрого совета? Я приехала в «Мобил хоум кингдом» в поисках хоть маленькой зацепки, какой-нибудь детали, которую упустила полиция. А вышло так, что не я нашла, а меня нашли. Впрочем, предположение, что меня ударил по голове какой-то случайный бродяга, показалось мне сомнительным.