И все же он снова отвлекается на меня — протягивает руку, щелкает заколкой на моих волосах, забирает ее как трофей, и поправив пальцами волосы, опустившиеся на мои плечи, мечтательно говорит:

— Они как молочный шоколад. Представляю, как красиво они будут смотреться на белоснежной простыне, когда ты будешь стонать подо мной.

Мне снова становится жарко.

И в то же время…

Смотрю на него, кусаю слегка свои губы, чтобы смолчать, и все-таки не выдерживаю:

— А подушек нет, да?

— Любишь подушки? — он пожимает плечами и задумчиво произносит: — Ну, одну я тебе обеспечу, если надумаешь. Хотя мне бы хотелось самому приподнимать твои бедра, чтобы видеть, как ты извиваешься голодной кошкой, скользишь от пота и страсти в моих руках и все равно жадно насаживаешься на мой член.

Я медленно выдыхаю и перевожу взгляд в окно, потому что не уверена, что на улице зима, а не лето.

И снова разворачиваюсь к Фролу, когда он раздвигает мои колени и начинает скользить ребром ладони между моими ногами, уверенно потирая клитор.

— Еще немного, — уговаривает он то ли меня, то ли себя, то ли нас обоих, и убирает ладонь под мой разочарованный стон.

Машина подъезжает к шлагбауму, который открывается после сигнала брелоком. Джип плавно следует дальше, давая возможность осмотреть новые высотные дома комфорт-класса. Я знала, что их сдали года четыре назад, по телевизору часто показывали видео ролики, заманивая районом, элитностью, гарантированной тишиной и системой безопасности, но вживую они производят более сильное впечатление.

Они сами, как и их жители, словно излучают власть и уверенность. Этакие красивые, дорогущие глыбы стабильности.

Но стоит нам выйти из машины, как обещание тишины в этом районе жестоко попирается действительностью. Где-то высоко, даже не могу рассмотреть на каком этаже, на балконе (или веранде, что больше похоже) мелькает обнаженная по пояс мужская фигура и душераздирающе орет, не опасаясь за связки:

— Я сво-бо-де-ен! Словно пти-и-ца в не-бе-сах. Я сво-бо-де-е-ен…

— Этого еще не хватало, — качает головой Фрол.

И, несмотря на то, что голос его прозвучал тихо, а этаж высоко, поющий мгновенно замолкает. А потом и вовсе поспешно ретируется в квартиру.

— Твой брат? — догадываюсь, сложив все составляющие.

Фрол кивает.

— Ты что, случайно запер его в квартире? Поэтому он так обрадовался, когда увидел, что ты приехал?

Он какое-то время трясется от беззвучного смеха, а потом просвещает:

— Оля… Во всем видишь лучшее. Он не должен быть в моей квартире. Не сообщал о своем визите. И не ожидал, что я заеду в обед. Именно потому его песенка про «свободу» так внезапно оборвалась.

Минуя светлое фойе и консьержа, мы садимся в лифт, поднимаемся на четырнадцатый этаж. Фрол открывает ключами массивную дверь, и едва мы заходим в огромную прихожую, запирает дверь и просит меня:

— Подожди секунду, пожалуйста. Я все-таки хочу, чтобы мужчина, которого ты увидишь сегодня без одежды, был не мой брат, а я.

Он уходит.

Разувшись, я присаживаюсь на пуфик, с удовольствием снимаю с плеча свою сумку и пытаюсь смеяться не слишком громко. Н-да, похоже, сегодня у меня в обед вместо секса будет все же еда…


***

Я слышу невнятные голоса, а через пару минут Фрол снова появляется в прихожей. Бросает разочарованный взгляд на часы, с долей недовольства смотрит в ту сторону, откуда раздаются приближающиеся шаги.

— О! — в проеме появляется улыбающаяся рожица Макара, спешно натягивающего на себя футболку. О том, чтобы он вышел уже в джинсах, наверняка, озаботился Фрол. — Привет!

— Привет, — стараюсь снова не рассмеяться, заметив, как забавно взъерошиваются его светлые волосы.

— Слушай, ну откуда я знал, что вы приедете в этот склеп? — фыркает Макар, взглянув на строгое лицо своего брата. — Я, конечно, понимаю, что испортил вам планы… Но вы что, при мне теперь решили не раздеваться совсем?

Меня, конечно, тоже удивляет поведение Фрола — уж кофе или чай мог бы и предложить, ну а для начала не помешало бы избавиться от верхней одежды. Но он даже после замечания брата медлит, размышляя о чем-то своем.

Чувство неловкости пробивается, заглушая все остальные, и я начинаю посматривать на дверь — скорей бы действительно выйти! Ничего, что бы напоминало склеп, я не вижу — цвета приятные, теплые, все сделано современно и для мужчины, но холодком повеяло точно.

— Нет уж, — Макар приближается ко мне, неожиданно легко поднимает меня с пуфика, обхватив за плечи, ловко избавляет от дубленки и по-хозяйски размещает ее в практически пустом шкафу-купе, где болтается одна куртка и всего пара рубашек. — Ты не можешь отказать мне в проявлении ответного гостеприимства.

— Да я… Может, лучше еще раз ко мне?

— Разувайся! — кивает на обувь и комментирует, пока я исполняю его просьбу-приказ. — Тапочек нет, зато есть теплый пол. Пойдем. За грибок не переживай — здесь почти все стерильно.

Макар легонько подталкивает меня в спину, мимо Фрола, который так и не вернулся в реальность из своих размышлений. Мы проходим на бежево-серую кухню, упакованную всеми чудесами техники, я успеваю нагреть блестящий высокий стул, на который меня усаживают почти силком, когда хозяин квартиры появляется в проеме двери.

— В доме нет кофе, — уголок его верхней губы приподнимается, но тут же опускается вниз, не сумев сымитировать и подобие улыбки. — Но мы успеем заехать в кафе.

Странная ситуация, но сейчас мне не хочется с ним уезжать. Мне вообще становится немного не по себе под его каким-то отсутствующим взглядом. Смотрю на улицу через огромные окна, на далекие белоснежные верхушки деревьев, на птиц, которые на такую высоту не хотят подниматься, упираюсь в стол, чтобы ловчее соскочить со стула, но на мои плечи с нажимом опускаются руки Макара.

— Не слушай его, — громко шепчет парень, делая вид, что это большой секрет, который останется между нами. — Кофе я тебе обеспечу. Даже с печеньем. А вот поесть ничего не захватил.

Он со вздохом кивает на встроенный серебристый холодильник, подходит к нему и распахивает.

— Знаешь, про такие запасы обычно говорят: мышь повесилась. Ну, я поверил, понадеялся, настроился даже открыть в себе новые гастрономические пристрастия, а здесь… — Пока я любуюсь абсолютной пустотой холодильника, Макар трагическим тоном сообщает мне новый секрет: — От него даже мыши сбежали! Нашли более уютное место для самоубийства!

Мой смех разряжает обстановку и словно встряхивает Фрола. Он садится напротив меня, и пока его брат возится с туркой и кофе (наличие которого заставляет хозяина квартиры чуть приподнять в недоумении брови), кладет свою ладонь поверх моей и поглаживает ее подушечкой большого пальца. Я не убираю ладонь, не комментирую его поведение, просто накрываю его ладонь второй рукой и такое у меня странное ощущение от взгляда глаза в глаза… как будто он действительно побывал в настоящем холодном склепе, а сейчас пытается отогреться, оттаять.

— Вот вам! — сообщает Макар, громко водрузив на стол три чашки с изумительно пахнущим кофе. Он взбирается на стул, потом вспоминает, достает из пустого шкафчика пачку печенья и тоже кладет на стол. — У тебя было, конечно, вкуснее и более сытно…

Он покаянно разводит руками, а я вдруг вспоминаю, почему у меня сегодня весь день такая тяжелая сумка.

— Сейчас, — говорю я двум братьям, топаю в прихожую и вскоре возвращаюсь с полным контейнером-термосом. — Моя доля.

Парень вскрывает контейнер, переводит на меня взгляд «это даже лучше мышей!», быстро ставит пельмени в микроволновку, хотя они и без того еще теплые, и вскоре мы все принимаемся за настоящий обед. К счастью, в отличие от еды, посуды и приборов здесь вдоволь.

— А-бал-де-н-но, — выдает похвалу Макар, который со своей порцией справляется первым. — Это в каком магазине поняли, что пельмени — это не только тесто?

— Это домашние, — сообщаю я.

— Ты делала? — удивляется парень. — Может, и правда зайти к тебе, взять как-нибудь мастер-класс? Нет, сам делать, конечно, не буду, это так, на будущее… передать рецепт той, которая не будет жалеть для моего удовольствия и здоровья своего драгоценного времени.

— Когда найдешь — приходи, — соглашаюсь я. — Познакомлю тебя со своей бабушкой. Она большая любительница проводить мастер-классы.

— С бабушкой? — парень заметно приунывает, явно сомневаясь, что сможет долго продержаться в компании пожилого человека.

— А еще она большая поклонница красных шляп, — добавляю я.

И он заметно приободряется и даже обещает, что если что, то прям сразу на обучение.

Мы с Макаром болтаем о пустяках, и я выбалтываю о том, что мастер-класс по пельменям успешно прошла не только я, но и Катерина, моя подруга. На удивление, парень ее отлично запомнил и, поинтересовавшись, остались ли у нее запасы такой вкуснотищи, просит номерок телефона.

— Может, — говорит он, подмигивая, — и искать никого не придется.

Катерина, конечно, упоминала, что думает об очаровательном Алладине, но номер без ее согласия я дать не могу. Поэтому забиваю в свой телефон номер Макара и обещаю, что информацию передам, а там уж…

Все время, пока мы с Макаром общаемся, его старший брат продолжает молчать. И, пожалуй, я бы чувствовала себя неловко и однозначно ушла… если бы Фрол не продолжал поглаживать мою ладонь и при этом едва заметно, но неимоверно тело улыбаться.

И мне даже начинает казаться, что теплее становится не только мне, но и квартире, которая впитывает наши голоса, вслушивается в наш смех, любуется этой скупой улыбкой хозяина и по крупицам начинает обволакивать нас уютом.

Глава № 21