- Мудаку надавали - радуешься, небось, - протягивает неспешно, улыбаясь. Замечаю струйку крови, спускающуюся от виска к подбородку. Боже, как он может даже в такой ситуации получать удовольствие от насмешек надо мной?


- А то, впитываю каждую секунду этого наслаждения, - кривя губы в едкой улыбке, расправляю полотенце. Смочив его водой из графина, тянусь к его лицу. Какой бы скотиной ни был Рахманов, оставить раненого человека без помощи я просто не могу. Тут дело не в нем. Дело в совести. Игнорируя страх от его близости, спрашиваю взглядом разрешения. Он замирает. Подняв на меня усталый взгляд, кивает. Аккуратно дотрагиваюсь до раны, желая смыть кровь и хоть немного остановить кровь. Возможно, ему придется зашивать бровь – рассечение слишком обширное. Думаю о том, что это сродни вандализму – портить столь красивое лицо шрамами.

- Злишься? Ненавидишь меня? – допив лимонад, возвращает ко мне внимание. Хочу игнорировать его слова. Знаю, что он снова пытается втянуть меня в какую-то игру по только ему понятным правилам. Не хочу ни во что играть. Мне нужно просто молча развернуться и уйти. Но что-то не дает мне сделать этого. То ли странный блеск в глубине его голубых глаз, то ли улыбка искусителя, изогнувшая чувственные губы.


- А вы как думаете? – слетает тихий шепот. Не сводя с меня затаенного взгляда, он смеется. И могу поклясться, смех его на этот раз отдает грустью.


- Я же вижу все. Не здороваешься, как только я прохожу мимо, прячешь взгляд, будто я маленьких котят расчленяю в свободное время, - нервно усмехнувшись, опускает взгляд себе под ноги.


- А разве не так? – ехидно выгнув бровь, спрашиваю его. Убрав от его лица полотенце, складываю его по новому, чтобы снова промокнуть рану чистой стороной.


- Да ладно тебе, я ж так пошутил, - ухмыляется, смотря наглым взглядом на мою грудь. - Даже за сиську не подержался, а ты меня во враги записала. Бросай дуться, Бобер… - он тянется рукой ко мне, пытаясь схватиться за бюст. Не выдержав, свободной ладонью бью по его руке, а второй прижимаю полотенце к ране, сильно надавив.


- Ай, - шипит, отстраняясь. – Полегче… - окинув меня обиженным взглядом, восклицает он. - А с виду такая нежная и пушистая, - бурчит под нос, проводя ладонью по влажным волосам.


Мне становится стыдно за порыв злости. Черт возьми, этот мужчина будто вирус сеет заразу вокруг. Уже и я стала превращаться в подобие его. Получать удовольствие от боли другого.


- Возможно, зашить придется. Нужно хотя бы пластырем заклеить, - отвечаю, спрятав взгляд. Мне кажется, я с головы до ног красная от стыда.


- В жопу твой пластырь,- бурчит он. – Так заживет. Я че тебе на телочку нежную похож?


Ну, все. Хватит его сарказма. Точно у меня уже аллергия развилась на общение с этим человеком. Чувствую, как внутри все закипает от злости. Забрав со стола пустую бутылку из-под лимонада и испачканное полотенце, поднимаю на него строгий взгляд.


- Рада, что вы живы. Правда, не мешало бы вам участить уроки боевых искусств. С вашего позволения вернусь к работе, - одарив его натянутой улыбкой, разворачиваюсь, направляясь к выходу. Но спустя пару секунд он окликает меня.


- Эй, Бобер, - раздается в тишине зала его голос. Останавливаюсь, но не оборачиваюсь к нему.


- Ты это… - запинается, очевидно, пытаясь подобрать подходящие слова. - Прости за тот вечер. Я перебрал, злой был, еще этот Натан, - имя брата он произносит сквозь зубы. Короче, неважно все это. Мой косяк…


Глава 6

Я так и не обернулась. Выслушав его сумбурные извинения, просто продолжила идти к двери. Он не окликнул меня, не попытался остановить. И я была благодарна ему за это.


Вернувшись к работе, старалась не думать ни о чем. Гнать подальше предательские мысли о прощении Назара. Ничего не могла с собой поделать, но каждый раз вспоминала его избитое лицо, и вся злость испарялась.


Спустя час бесконечной борьбы между совестью и гордостью, первая все-таки одержала верх. Предупредив Костю, отправилась в подсобку. Взяв из своей сумки пластырь, пошлепала к кабинету Назара. Понимаю, что поступаю глупо, что, скорей всего, моя помощь ему не тарахтела. Но делать вид, что ничего страшного не произошло, я тоже не могу.


Набрав полную грудь воздуха у самого кабинета, робко стучу в дверь. От удара деревянное полотно приоткрывается, предоставляя моему взору завораживающую картину.


Перед моими глазами обнаженное тело Назара. Мощная спина покрыта капельками пота, совсем как на тренировке. Взгляд сам собой ползет вниз по фигуре, замирая на узких мужских бедрах, на крепких ягодицах, совершающих поступательные движения. До меня доходит далеко не сразу смысл происходящего. Лишь спустя несколько секунд я наконец-то замечаю, что его сильные перевитые жилами, руки сжимают крепкой хваткой тонкую женскую талию. Назар немного двигает девушку, и теперь я могу видеть ее лицо. Это Лика.


Я всегда считала, что чужой секс - нечто противное и непристойное. Но эти двое будто произведение искусства. Как бы я не ненавидела Лику, одного у нее отнять нельзя – выглядит она словно модель с обложки журнала: идеальное тело, ослепительно красивое лицо. Руки Назара нежно касаются ее, а бедра мужчины грубо вбиваются в ее плоть. Не могу оторвать глаз от мощной фигуры Рахманова. Чертовски идеален, точно сам дьявол создал его. Ведь насколько он красив снаружи, настолько ужасен внутри.


Продолжая вонзаться в ее податливое тело, Рахманов накрывает одной рукой грудь девушки, лаская пальцами сосок. Понимаю, что не должна смотреть на это, что сию же секунду должна развернуться и уйти. Но вопреки всем доводам рассудка, остаюсь на месте, завороженно глядя на них. Внутри зарождается неприятное чувство. Оно словно колючий еж ранит меня при каждом вдохе. Ревность. Черт, Лейла, ты в своем уме? Или ты решила из того разговора, что Назар тебе симпатизирует - быстро простила его? Дура ты. И тряпка.


Стоны девушки становятся громче, Назар рычит. А я все никак не могу прийти в себя. Мне дико стыдно, но я чувствую, как внизу живота все стягивает тугой пульсацией. Я возбудилась. От вида их оголенных тел. От того, насколько они прекрасны, насколько им сейчас хорошо. На секунду прикрываю глаза, отпуская на свободу самые потаенные желания. Признаю то, что никогда прежде даже не допускала в мыслях. Я хочу оказаться на ее месте. Хочу нравиться такому красивому, наглому и избалованному мужчине. Хочу почувствовать каково это? Когда тебя желают, когда так нежно касаются тебя… Хочу почувствовать оргазм… то странное явление, о котором все кричат наперебой. Нет, я чувствовала что-то смутно похожее… Я делала это сама: познавала свое тело, ласкала себя - но не знаю, то ли это. Есть ли разница в том, когда хорошо тебе делает мужчина, которого ты желаешь?


Они затихают. Больше не двигаются. Назар отстраняется от нее. Шлепнув по голой ягодице девушки, что-то шепчет. Лика смеется. А меня словно током шибает. Спешно прикрыв дверь, бегу со всех ног в зал. Вернувшись за стойку, ругаю себя. Боже, а вдруг они увидели бы меня? Как стыдно-то. И что на меня нашло?


- Лейла! – окликает меня Костя.


- А? – смотрю на него удивленно.


- Ты выглядишь так, будто привидение увидела, – смеется парень, натирая до блеска бокал для виски.


Нервно усмехнувшись, отворачиваюсь. Прикрываю глаза, пытаясь выровнять дыхание и выбросить из головы все до единой мысли о Рахманове и Лике. Чувствую, что-то колет мою ладонь. Распахнув глаза, опускаю взгляд на руки, сжатые в кулаки. Раскрыв ладонь, вижу смятый в комочек пластырь, который я несла ему. Думаю, вряд ли все так плохо у Рахманова.


***

Ночь была просто ужасной. Он не давал мне покоя. Рахманов. Этот негодяй даже во сне не оставлял меня в покое. Снилось его обнаженное загорелое тело, капельки влаги на его груди, которые я слизывала языком, испытывая при этом дикое удовольствие. Он снова занимался сексом в той комнате, опять был одновременно нежен и груб. Только вот на месте Лики - я. Он дарил мне новые, не похожие ни на что ощущения. Каждым прикосновением оживлял, наполнял энергией каждую частицу меня. В какой- то момент казалось, что я не выдержу такого накала, что убегу, спрячусь. Но вместо этого еще охотней подавалась бедрами навстречу ему, позволяя довести себя до края.


А потом я проснулась. Жадно глотая воздух ртом, с широко раскрытыми от шока глазами. Мои щеки пылали так сильно, что захотелось остудиться. Выпрыгнув из постели, ломанулась в душ. Встав под прохладные струи воды, все никак не могла прийти в себя. До сих пор по телу пробегали странные ощущения – будто волны, желание окатывало низ живота, вынуждая сжимать бедра как можно крепче.


- Чертов Назар, даже во сне умудряется выводить меня из равновесия, - пробурчала под нос, закутываясь в махровое полотенце. Выйдя из ванной комнаты, увидела сидящую на кровати и потирающую сонные глазки Морковку.


- Привет, красотка, - улыбнулась, притянув в объятия. Дочка, ловко заскочив мне на руки, обняла за шею своими тоненькими ручками.


- Доблое утло, мамочка, - сонно зевнув, произносит малышка.


- Как у тебя дела? Как прошел вчерашний день? – спрашиваю ее, думая о том, что за работой совсем не вижу дочку. Раньше хотя бы полдня могла уделять ей, а теперь жалкие минуты утра.


- Все холосо. Тетя Альбина научила меня лисовать цыплят, а Даша сказала, что ее папа полицейский, он ловит плеступников и сажает их в тюльму. Мамочка, а что это за место такое? Тюльма… - спрашивает Соня.

Отстранившись, заглядываю в ее глазки. То, какой серьезной и озадаченной она выглядит, спрашивая у меня о таких недетских вещах, заставляет сердце в груди сжиматься. Боже, как быстро летит время. Вот она, моя Сонечка, уже такая взрослая.