Кивает. Наконец-то отступает от меня, даруя возможность передохнуть. Глотнуть побольше кислорода. Назар отходит к кровати. Смотрю ему в спину, заламывая пальцы. Все его тело - будто струна натянута. Каждая мышца спины напряжена. Он ссутулен. Сжимает кулаки, размышляя о чем-то.


- Кто он? – обернувшись вполоборота, вдруг спрашивает он. Не дождавшись от меня ответа, поворачивается.

- Тот, кто сделал это с тобой. Отец Сони… я найду ублюдка, он понесет наказание, - цедит сквозь зубы пропитанным яростью голосом. А мне от его слов становится еще больней. Реальность выбивает весь дух. Вся красота и магия его слов улетучивается в один момент. Как хорошо выглядеть героем на чужом фоне. Как легко добиться моего расположения. Накажет он его. Только зачем? Столько лет прошло, никому не было дела до изнасилованной девчонки. А теперь вдруг что-то поменялось? Я понимаю, что снова становлюсь жертвой его игр. Речи Назара красивы, заманчивы, но этот мужчина дьявол, способный совершать отвратительные поступки и не брезговать для достижения целей никакими методами.


Сжимаю кулаки от злости на себя. Едва ли не повелась на его уговоры. Дурочка набитая. Ничему меня жизнь не учит. Сделав шаг навстречу, вглядываюсь в его глаза.


- А кто тебя накажет, Назар? – слезы брызжут из глаз. Его силуэт расплывается, и мне приходится зажмуриться, чтобы переждать эту бурю. Назар понимает, о чем я говорю. В моих словах боль не только за ту ночь на море. Много оскорблений и обид принес мне этот мужчина. Он слишком испорчен, чтобы сейчас играть в высокую мораль.


- Я сам себя наказал, - раздается его убитый голос. Распахнув глаза, встречаюсь с ним взглядом. Передо мной старик, уставший от этой жизни. Будто ему сто лет.


- Я понял, что значит поздно понять свои чувства. Понял, что значит безответно хотеть человека… Я понял, что потерял, поверь мне…


Я не вынесу этого. Мне так хочется, чтобы он перестал лгать. Чтобы он больше не молвил ни слова. Как сладка его ложь! Как хочется мне поверить в нее… окунуться в эту игру, желая попробовать хотя бы глоток всего того, что он сейчас мне обещает. Но в то же время я понимаю, что Назар умеет быть очень жестоким. Его издевательства могут быть более извращенными, чем насилие Захара.


- Я ненавижу тебя, - цежу сквозь зубы, задыхаясь от рыданий.


Он качает головой. Сделав шаг, снова оказывается в опасной близости от меня.

- Нет, - шепчет, не выпуская из плена своих глаз. - Ты меня не ненавидишь. Костю - да. Но не меня...


- Я ненавижу тебя, Назар, - сжимаю кулаки до кровавых полумесяцев на ладонях. Впиваюсь в него взглядом, не отпускаю его. Словно кричу глазами: «Видишь?! Мне нечего скрывать. Я смотрю тебе в глаза, я не боюсь тебя. Я больше не поверю ни в одно твое слово».


- Ненавижу больше, чем того насильника, сделавшего это со мной. Захар был честен изначально. Он сразу вел себя как сволочь. И взяв то, что хотел, исчез их моей жизни, оставил в покое. Но ты не перестаёшь издеваться. – Не узнаю свой голос. Гортанный, надрывный. Боже, надеюсь, он поверит в мой блеф. У самой душа в комок сжимается. Чувствую себя убийцей, заживо закапывающей его своими грубыми словами. Но по-другому никак. Он заслужил. Он должен все это получить.


- Ты до дочки моей добрался. А за это я ненавижу тебя еще больше, - каждое слово - пощечина, точный удар, попадающий в цель. Я вижу, как былая нежность слетает с лица. Он зол. Его ноздри раздуты, брови нахмурены, а в глазах бездна.


- Ты думаешь, такой крутой? Думаешь, решил мои вопросы, и я ноги перед тобой раздвину? Да меня тошнит от твоего лица, от твоей ухмылки! – сорвавшись окончательно, толкаю его в грудь. Снова и снова, забывая напрочь обо всем. О Соне, играющей в кухне, о бабушке. Сейчас во мне столько боли и злости… Эти чувства просятся наружу, требуя немедленного высвобождения. - От голоса твоего воротит! Убирайся из моей жизни, понял?!


Несмотря на мои толчки, он словно стена. С места ни на сантиметр не сдвинется. Только лицо отворачивает в сторону, сжимая губы в тонкую полосу. Несколько секунд мы молчим. Только рваное дыхание обоих и мои частые всхлипы нарушают тишину. А потом он кивает. Будто собственным мыслям. Нервная улыбка кривит его губы. Может, я слишком жестока с ним, возможно, буду жалеть потом о своих словах. Но я не могу ему верить. Назар – лгун. И рядом с ним ничего хорошего не будет.


- Я уйду, слышишь, - произносит вдруг тихим голосом. – Раз ты так ненавидишь меня, что ж, - пожимает плечами, нервно усмехаясь. – Обещаю, ты меня вечность не увидишь. Ни к двери твоей не подойду, ни дорогу тебе не перейду и преследовать не стану. Только кое-что сделаю…


Резко потянувшись, он обхватывает мое лицо руками и, притянув к себе, впивается в мои губы поцелуем. Голова идет кругом. После первого желания вырваться я вдруг понимаю, что не могу и двинуться. Замираю в его руках, окутанная его парфюмом, его силой. А потом так же резко отпускает меня. Пока я хватаю ртом воздух, ошарашенно глядя на него, Назар, развернувшись, покидает мою комнату.


Опускаюсь на стул, прижимая к губам ладони. Плачу, задыхаясь от рвущихся из груди рыданий. Мне больно, я чувствую себя последней сволочью. Но так нужно. Он заслужил это. Все заслужил.


Глава 15

Месяц спустя

- Ты сейчас куда? На работу? – допивая свой кофе, спрашивает Карина.


- Домой. Мне сегодня выходной дали, - улыбаюсь, представляя, как проведу сегодняшний день. – Заберу пораньше с садика Соню, погуляем с ней. Может, в кафе заскочим.


- Здорово, - протягивает Карина. - Я бы с радостью с вами погуляла, давно Морковку не видела, соскучилась. Но личную жизнь нужно устраивать, так что пойду на свидание с инженером, - последнее слово подруга берет в кавычки. Олег - ее новый бойфренд. Инженер он только по профессии, а вот трудится юристом в фирме, получая второе высшее. Но у нас с ней как-то повелось величать его по первой профессии.


- Все-таки определилась. Помню, как металась между инженером и художником, - не удерживаюсь от укола. Карина, скорчив смешную рожицу, делает глоток кофе.


- Кстати, как там твой Супер-Майк?


Ну вот, напросилась. При одном упоминании о Назаре вспыхивают щеки, и сердце в груди раненым зверем бьется.


- Он не мой, и вообще, почему ты зовешь его Супер-Майк? Он ведь не стриптизёр, - я пытаюсь выглядеть равнодушной, но, судя по довольной улыбке Карины, ничего у меня не выходит.


- Это неважно, - отмахивается та. - Работает ведь в стрип-клубе.


- Владеет стриптиз-клубом, - поправляю ее, хотя понимаю, что этим выдаю себя с головой.


- Так что с ним? – не унимается подруга. Сложив на груди руки, откидывается на спинку стула. Похоже, допроса не избежать.


- Ничего. Месяц уже не слышу, не вижу, и слава богу, - опустив взгляд, лениво копошусь вилкой в салате.


Я и правда не вижу его целый месяц с того самого разговора. Я понимаю, что должна радоваться, что с той историей покончено навсегда. С Рахмановым и кучкой лгунов. И я счастлива. Я безумно рада тому, что у Рахманова все-таки оказалось сердце и немного совести. Я поверила в его слова. Поверила в то, что он не трогал меня, а все случившееся на море – лишь неудачное стечение обстоятельств.


Уже месяц я живу свободным человеком вне поля зрения Рахманова. Его нет, и это радует. Моя жизнь заиграла новыми красками, будто кто-то сверху решил дать мне еще один шанс на счастье. И я им пользуюсь, схватившись за подарок обеими руками.


Я нашла работу. Барменом, в более скромном заведении, чем у Назара. Но этот факт ничуть не смущает меня. Главное, что у нас дружный коллектив, и престарелый директор ни о чем, кроме как о прибыли, не думает. А еще в основном я работаю в дневную смену, что очень удобно для одинокой матери. Соня ходит в садик, да и с бабушкой отношения более или менее наладились, чего не было на протяжении всей моей жизни.


Но несмотря на радость от всего происходящего, есть один момент, не дающий почувствовать себя по-настоящему счастливой. Рахманов. Не было дня, чтобы я не вспоминала нашу последнюю встречу, наш разговор. Вернее, монолог Назара. Он выглядел таким разбитым и в то же время обнадеженным. Он действительно верил в то, что я смогу его простить, вот так, запросто, соглашусь на переезд к нему. То ли он глупец, то ли пытался снова обвести меня вокруг пальца. А с другой стороны, если он играл, почему сдержал слово и больше не попадался мне на глаза?


Голова раскалывалась от десятков вопросов, а в груди нестерпимо ныло от затопившего чувства вины. Вспоминая слова, которые я нещадно бросала ему в лицо, словно звонкие пощечины, я каждый раз думаю о том, что поступила с ним слишком жестоко. Я судила Рахманова за его прошлые дела. Но если он на самом деле раскаялся? Если, и правда, что-то почувствовал ко мне? К Соне? А я вот так, наотмашь, не жалея выражений…


Спустя десять минут мы заканчиваем с обедом в столовой института. Пока Карина набирает сообщение своему ухажеру, я, схватив подругу под руку, веду ее по коридору к выходу. Думаю о том, что сессия практически наполовину сдана, и это не может не радовать. Правда, удручает счастье тот факт, что на работе меня не отпустили спокойно готовиться к экзаменам, поэтому приходится совмещать работу и учебу. То ребята подменят в баре, то возьму выходной. Но, несмотря на все тяготы и жуткий недосып, я не жалуюсь. Повторяю про себя, что скоро станет полегче, а без трудностей счастье не так сладко на вкус.


Мы выходим во двор и, спустившись по ступенькам крыльца, останавливаемся попрощаться. Карина начинает сыпать вопросами. Все не может определиться, что же ей надеть на свидание, а я кручу головой по сторонам, желая поскорее смыться отсюда. Но и обижать подругу не хочется.