Я вдруг почувствовала себя слабой и незащищенной! Как я все осилю?! Как?! Денег нет, мужа нет, я совершенно одна… Да, как ни крути, рассчитывать приходилось только на свои силы.

Так, без паники. У тебя все получится , пыталась успокоить я себя. И с чего это я решила, что – одна? Нет. Теперь нас двое! Бережно погладила живот: ну и трусиха, твоя мамка…

Вот бы сейчас уснуть, а проснуться в своей прошлой, такой спокойной и беззаботной жизни. Я закрыла глаза и вдруг вспомнила рыбалку на озере. Было раннее – раннее утро. Лодка быстро скользила по глади воды, направляемая сильными и умелыми гребками Егорыча. Затем с хрустом ломая сухие камыши, остановилась. Нас накрыла тишина, только плеск воды о борт да тонкий писк растревоженных комаров…

- Ты должна научиться добиваться своего. Будь жестче и настойчивее. Иначе у тебя никогда не будет своей жизни.

Ведь он прав! Прав!

Долго ворочаясь, я, наконец – то, забылась беспокойным сном, в котором все время убегала от невидимого врага по темному лесу, а густые и колючие ветки хлестали меня по лицу, но мне было совсем не больно, а даже приятно, потому что в конце пути меня ждал он…

Когда меня разбудил грохот мусоровозов, чувство было такое, что меня катапультировало в другую вселенную. Не открывая глаз и замерев под одеялом, я пролежала еще какое-то время, привыкая к новой действительности и мысленно накидывая план на день. Но я заспалась: было уже девять. Пора вставать.

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Разволновавшись и дрожа от возбуждения, я почти машинально оделась, наспех накрасилась и, не помня как, добежала до магазина. К этому времени, из редких реплик Яковлева, я уже понимала, как плохо идут дела. Остановившись перед витриной, я перевела дух, повернула ключ и потянула на себя дверь – звякнул колокольчик. Еще несколько шагов и я очутилась в маленьком торговом зале, до краев наполненном моими воспоминаниями. Я огляделась, прошла за прилавок. На полках под ним был полный бардак. Толкнула плечом дверь в подсобку и заглянула внутрь: так, коробки с товаром аккуратно стояли на стеллажах - хорошо, но на столе полная неразбериха: кучей свалены счета, тетради с записями, какие-то документы, фантики от конфет. Неряха подумала я о продавце. Надо срочно искать новую . На прилавке у стены громоздилась уродливым монстром кофемашина, купленная в мое отсутствие . Я подошла, склонилась над ней , пытаясь разобраться со всеми этими режимами и нажала кнопку. Она долго молчала, потом дрогнула, загудела и выплюнула мне порцию кофе в бумажный стаканчик. Я села на стул и сделала большой глоток. Да, с горячим кофе он здорово придумал, размышляла я. Надо еще добавить маленький прилавок с какими-нибудь авторскими конфетами и шоколадом. И еще, надо поставить диванчик в подсобке, хоть самый маленький, где бы я могла прилечь и дать отдых отекающим уже за день ногам. Беременность моя внешне была еще не заметна, но все признаки: утренняя тошнота, перепады настроения, отеки ног – были уже мне знакомы. Да, работы предстоит много и все это влетит мне в копеечку.

Минут через десять я увидела сквозь стекло витрины, как к входу подъехал темно-синий BMW и оттуда вылез свежий и радостный Яковлев с большим букетом белых лилий и двумя коробками пиццы.

- Доброе утро, - воскликнул он, - поздравляю с началом рабочей недели.

Он положил букет передо мной на прилавок.

- Цветы?

- Да. Тебе.

- Но у меня еще вчерашние не кончились.

- Запасайся терпением, их теперь будет много!

В нос ударил резкий запах лилий. Подкатила тошнота, и я еле успела добежать до туалета.

Когда я вернулась, Ромка озадаченно смотрел на меня.

- Что это было?

- Ничего. Все в порядке. Просто – цветы.

- У тебя что, аллергия?

- Не знаю. Похоже на то.

- Понял, - он взял букет, вышел на улицу, воткнул его в урну перед магазином и победно помахал мне рукой.

Тут к нему подошла молоденькая, хрупкая девушка в джинсах, короткой куртке и смешной вязаной шапке. Ромка начал что-то говорить ей, наклонившись к самому лицу, девушка внимательно слушала, поеживаясь и притопывая ногами, затем он приобнял ее за плечи и завел в магазин .

-Здравствуйте, - она нерешительно замерла у входа.

- Здравствуйте, – я дружелюбно посмотрела на нее.

- Это наш продавец, - Ромка, стоя у нее за спиной, жестом показал мне «отлично».

Господи, ей восемнадцать – то хоть есть? Махонькая, ребенок совсем!

– Заходи, раздевайся. Как тебя зовут?

- Света, - она стянула с себя куртку и подошла ко мне.

- А я – Елена Геннадьевна.

- Я знаю, - тихо сказала она.- Вы извините, там грязно, - виновато добавила она, перехватив мой взгляд, - я не успела. Вчера принимала товар, и покупателей было много. Я не успела, - снова повторила она. Оправдание, конечно, так себе, но на первый раз сойдет.

- Много покупателей – это хорошо, - я поискала глазами мусорную корзину, и не найдя таковой, поставила стаканчик из-под кофе на полку под прилавок к десятку таких же грязных стаканчиков.- Но порядок надо поддерживать постоянно.

- Хорошо, - еще тише согласилась она, опустив голову. Сгребла в охапку куртку и сумку и скрылась в подсобке.

- Как ты? Все нормально? – обращаясь ко мне, Ромка вынес стул на середину зала и сел на него верхом. – Давно ты здесь?

- Да нет, не больше получаса. Кое-какие изменения наметила. Наверное, придется на пару – тройку дней закрыться и сделать косметический ремонт.

- Хорошая мысль, - его глаза смотрели на меня с азартом. – Отделочников я тебе дам. Дизайн можем вместе придумать. В каком стиле бы ты хотела?

Я на минуту задумалась.

- Ну, не знаю…

- Может – Марокко? – высунувшись в дверной проем, уверенно вмешалась Света, - у них красивые орнаменты… и посуда…

Смотри-ка – шустрая, а на первый взгляд: мышка-мышкой.

- Неплохо, - мы оба кивнули в ответ, - обсудим еще, а теперь давайте займемся бухгалтерией, - я достала из сумки блокнот и ручку.

Света метнулась назад в подсобку за документами.

- Ты что, новенькую взял, - шепотом быстро спросила я Яковлева, когда мы остались одни - была же, вроде, другая?

Он скривился и махнул обеими руками:

- Выгнал. Там был просто кошмар, – так же шепотом проговорил он. – А этой я доволен. Толковая деваха . Считает хорошо . С клиентами вежливая . Ну, сама посмотришь.

В это время из подсобки с ворохом бумаг вышла Света:

– Вы хотите, чтобы я сдала работу..? Ну, то есть - это у меня последний день?- растерянно глядя на меня, с запинкой спросила она.

- В смысле? – я повернулась к Роме за объяснениями.

Он уже сидел, облокотившись обеими руками на спинку стула и, с отрешенным взглядом читал что-то в телефоне.

- Ро-о-ом?

Он вздрогнул, выныривая из своих мыслей и с напускной строгостью ответил:

- Я же думал ты с другой целью едешь, - он покрутил руками в воздухе, - вот и сказал, чтобы она искала работу. Ну, простите, поторопился. Я же не мог знать, что ты передумаешь.

- Нет, Светочка, я думаю – это не последний день. Я думаю, если все пойдет хорошо, и мы сработаемся, то это только начало. Готова? - я кивнула ей на место рядом с собой, приглашая присоединиться.

- Да, - улыбнулась она.

Мы втроем сели вокруг прилавка и начали разбираться с бумагами. Где-то в обед Яковлев уехал по своим делам, а мы вдвоем со Светой до темноты продолжали наводить порядок в отчетности. После добровольного и длительного безделья и заточения в четырех стенах я с удовольствием окунулась в привычно-напряженный ритм рабочих будней. Присматриваясь к Светлане, я украдкой наблюдала за ней: как она, подталкивая очки повыше на носу и по-детски шевеля губами, внимательно просматривала список имеющихся товаров, как старательно записывала мои замечания мелким аккуратным почерком в тетрадку, как легко и быстро ориентировалась в бухгалтерии, и все больше убеждалась, что девочка - не плохая, и, что, похоже, мы сработаемся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты учишься где-то? – я устало распрямила плечи.

- Да, заочно в универе, на экономическом.

- А живешь где?

- В Красносельском. Однушку снимаю.

- Далеко. А что ж родители?

- У меня только мама, в Петрозаводске.

- Понятно.

Отправляясь домой, я не стала брать такси, а пошла пешком, чтобы прояснилась голова. Пытаясь немного прийти в себя, я вышла на тротуар и застыла посреди вечерней толпы. Все казалось куда грязнее и враждебнее, чем мне помнилось – и еще, холоднее, улицы были шумными и серыми, как старая газета. Я вдруг поняла, что очень проголодалась. В паре домов от моего магазина была кафешка. Я заскочила туда и купила первый попавшийся капкейк (оказалось со вкусом зеленого чая и какой-то ванильной начинкой, чудной, но все равно вкуснейший) и большой, сказочный капучино с карамелью и взбитыми сливками. От сладкого мне практически сразу стало лучше, я ела, слизывая крем, и с изумлением разглядывала в окно целеустремленную толпу, снующую по тротуару. Многие бежали по одиночке, но некоторые прогуливались не спеша, держась за руки или в обнимку. Иногда я отводила взгляд от окна и разглядывала украдкой зал, неловко кивнув нескольким мимолетным знакомым; они улыбнулись, кивнули в ответ и тут же отвели глаза, хотя я в этом и не уверена, так как я сама уже отвернулась. Выйдя из кафе, я направилась в сторону дома. Ветер влажно хлестал меня по лицу. Небо было низким и набухшим – грязные облака, будто растертые ластиком следы карандаша на шершавой бумаге. Все казалось промозглым и приземистым. На улице было порядочно народу. Горели фонари. Мне стало очень грустно и одиноко. Все тело у меня ныло, меня, как-будто , даже, начало знобить, как-будто мой родной город был обижен на меня за что-то и не хотел принимать назад в свои объятия . И все-таки я любила этот город. Мне нравилась мгновенная смена здешней погоды – от проливного дождя до блеска яркого солнца. Нравилась Нева и прогулочные кораблики на ее тягучей, как патока воде. Нравились чудесные парки и величавые набережные, и, даже, гулкие парадные, пахнувшие сыростью и кошками. Я не спеша прошагала пешком оставшиеся два квартала и добралась до спасительного дома.