- Ну, у Алексея Егоровича, мужа Валентины Ивановны. Там, у меня в деревне, - нетерпеливо поясняю я.

- Понял. И что?

- Я должна поехать…

- А ты-то здесь причем?

- Ну я же с ними прожила полгода, они мне как родные…Подожди не кричи! Поверь, эта поездка… она мне необходима…Нет, приезжать не надо…

- Ты что, ненормальная?, - уже бежал и, задыхаясь на ходу, кричал в трубку Ромка.- Какая поездка? … Я сыт по горло! Что ты творишь?… Зачем? … объясни… Зачем? Никуда не уходи! Я скоро буду.

Я нажала «отбой». В ушах стучало молотом.

Он прав: я ненормальная.

***

Он приехал на вокзал, еле-еле успевая к поезду. Мы стояли на перроне. Лиля уже зашла в вагон. Лил дождь. Рома держал над нами большой черный зонт, борясь с порывами ветра.

- У тебя, что к нему такая безумная любовь?!

- Ну, причем тут это? Совсем нет…Я еду попроведать Егорыча …Да и надо забрать вещи… И потом, что ты так взбеленился я же еду с Лилей?!

- Какие вещи?! С Лилей…! - Он судорожно дернул головой и посмотрел в сторону.

- Слушай, хочешь, сейчас отправим ее, а потом поедем вместе?

- Ты прекрасно знаешь, что я не могу. До сдачи проекта остался месяц – у меня полно работы. Да и вообще, зачем мне туда ехать?

Я почти физически ощущала его отчаяние.

- Ром, не волнуйся. Все будет нормально, я вернусь в воскресенье вечером.

- Тебе нужны еще деньги? – не глядя на меня, спросил он.

- Ты что, шейх! Ты и так потратил на меня все нефтедоллары Саудовской Аравии… - вышло глупо и не смешно.

- Не пори чепухи, - мрачно проговорил он.

Боже мой! Боже мой! Что я делаю?! Сейчас он уйдет, растворится в толпе и навсегда исчезнет из моей жизни.

Я знала, что совершаю ошибку. Знала, что отступать надо сейчас, пока еще не слишком поздно, но меня словно тянула туда какая-то неведомая сила, сопротивляться которой, я была не в состоянии.

- Я пошла, - выждала секунду и спросила: - У нас все хорошо?

- Не знаю…

Я пыталась поймать его взгляд, но его лицо уже было заперто, развернулась и зашла в вагон.

Он остался на перроне, наблюдая, как поезд медленно начинает движение, оглушенный, опустошенный внутри, безнадежно стараясь себя уверить, что я вернусь, и жизнь наладится, наладится, наладится…

***

- Приехали, - Лиля тронула меня за плечо.

Я резко поднялась, выпадая из дремотного полузабытья, споткнулась о свою сумку на полу, нагнулась, чуть не упав от крутнувшихся перед глазами кресел и выпрямилась, пережидая приступ головокружения. Надо же, как заснула. Я зашагала за Лилей по проходу, глядя напряженно под ноги. Этого еще не хватало – рухнуть тут в отключке. Мы вышли из вагона. Я вернулась после почти трехмесячного отсутствия! Приближалось лето и все некоторым образом изменилось. На перроне было заметное оживление: к местным добавилось немного туристов с рюкзаками, сумками, собаками и детьми. Ветер превратился из колючего злюки в ласкающий весенний ветерок.

- Ты чего такая бледная? – она испугано оглянулась на меня. – Тебе плохо?

- Нет, все в порядке. Просто немного голова закружилась.

- Ну-ка дай я понесу, - она забрала мою сумку, не смотря на мое вялое сопротивление.

Мы перешли оживленную площадь, направляясь туда, где одиноко стоял весь залепленный грязью внедорожник Вадима. Ни в машине, ни около нее никого не было.

- Какого черта! – Лилька схватила телефон и начала яростно набирать брата.- Где носит этого гаденыша! … Вадим! Ты где?…Господи, да мы давно уже около машины! – она со злостью засунула телефон в карман.- Сейчас придет, потерпи немножко, - заботливо попросила она меня.

- Только не говори ему ничего, - попросила я.- Не хочу…- я неопределенно махнула рукой.

- Хорошо, - кивнула она. – Я все поняла.

Прибежал Вадим, обнял сестру и, поймав мой взгляд, криво улыбнулся мне, то ли, намекая на наше последнее свидание, то ли опять был не в духе. Он сильно изменился: его лицо стало измученным, вытянулось, глаза, обрисованные темными кругами, блестели от бессонницы, а может от алкоголя. Я забралась на заднее сиденье. Головокружение сменилось тошнотой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потерпи, потерпи… Сейчас важно добраться до дома.

- Как отец?

- Да все нормально! Никакого инфаркта! Этот мудак местный ошибся! А в город привезли, так там сказали, просто давление скакнуло. Гипертонический криз что ли. И откуда эти дебилы берутся! - он с силой нажал на педаль, выкручивая руль, и машина резко рванула с места. – Дня два – три полежит и домой отпустят.

- Понятно. А мама как? – Лилька рукой показывала, что бы он не гнал.

- Сейчас уже лучше. Попереживала, конечно, поплакала.

Я рассеяно слушала их разговор и радовалась, что сижу сзади и можно не держать лицо и спокойно думать о своем. Я вернулась! И так мне вдруг стало тепло и радостно от этой мысли, что я даже поймала на себе удивленный взгляд Вадима в зеркале заднего вида, который не мог понять, по какому поводу появилась улыбка на моем измученном за дальнюю дорогу лице. Сидя в машине и глядя в окно, я уже почти полностью выпала из своей прошлой жизни и потеряла ощущение будущего – казалось, мы всегда будем ехать и ехать по этой бесконечной дороге. Я помнила все слишком хорошо, слишком отчетливо: вот березовая рощица, а за ней - поле, а сейчас за горкой появится синяя крыша из железа. Словно вернулась к себе домой после долгого отсутствия. Я боялась встречи с Вадимом, боялась, что воспоминания замучают меня. А вышло все наоборот. Всю дорогу Вадим вел себя так, будто мы расстались только вчера, будто я никогда и не уезжала. Я достала телефон и отбила SMS-ку Роме: « Доехала. Позже позвоню. Целую». В ответ - ничего. Не отрывая глаз от окна, я упиралась в пейзаж, который столько месяцев подряд был моей единственной вселенной. Господи! Как мне его не хватало. Мы въехали в деревню, и повеяло безысходностью - она была почти безлюдна. Многие дома выглядели брошенными: раскрытые двери, окна, забитые полиэтиленом. Где-то на веревке сохло белье. Перед покосившимся забором двое детишек играли в мячик. Какой-то мужик ремонтировал трактор . Вдалеке показались два дома: мой и Вадима. Ну, слава богу, доехали. Через несколько минут мы были у моей калитки.

- Все вместе к старикам пойдем? – Лиля обернулась ко мне.

- Слушай, вы идите, а я закину вещи домой и немного погодя приду.

Она понимающе кивнула и вылезла из машины.

- Сиди, - Вадим жестко удержал меня за руку.

Он быстро выпрыгнул из машины и отдал сумку сестре, которая нетерпеливо топталась у багажника. Я вижу в зеркале заднего вида, как они о чем – то нервно разговаривают. Вадим закуривает, потом делает шаг к водительской двери, но Лилька пытается удержать его, продолжая что-то говорить. Не обращая на нее внимание, он открывает дверь и садится в машину. Я вижу, как она, махнув рукой, поворачивает в сторону родительского дома.

- Поговорим?

Наступила тишина. Несколько минут мы сидели, тупо уставившись в лобовое стекло, думая каждый о своем.

- Я правильно понял, ты не останешься, да?

- Кажется, да.

Он поворачивает голову и смотрит на меня.

- Почему?

Я глубоко вздыхаю.

- Потому.

С минуту он обдумывает мой ответ, а потом смотрит на руль и медленно произносит:

- У тебя кто-то есть?

- Да.

Я смотрю на обессиленного Вадима, и меня охватывает жалость к нему.

- Иногда мне хочется умереть,- говорит он хрипло.

Слишком откровенно. Потом он, конечно, пожалеет о своих словах, но сказанного уже не воротишь.

- Послушай, - говорю я, - я признаю, что поступила плохо по отношению к тебе, но, согласись, ты тоже не был со мной полностью честен. И там, в Питере, в нашу последнюю встречу, ты ясно дал понять, что не хочешь продолжать со мной отношения. Так чего уж теперь? Да, все складывается не так, как хотелось бы, и мне до сих пор трудно отпустить тебя, но продолжаться больше так не может. Я прошу тебя, давай не будем больше выяснять отношения и портить друг другу эти несколько дней. Тем более, для меня это уже не имеет никакого значения, потому что все мои мысли теперь только о ребенке…

Он медленно поворачивает ко мне голову. У него серое окаменелое лицо.

- Каком ребенке? Ты хочешь сказать, - наконец выговаривает он, - что беременна?

Я внезапно чувствую себя так, словно из меня выпустили воздух.

- Что-то типа того.

Нашариваю ручку, открываю дверь и медленно вылезаю из машины, а в мозгу у меня вертится только одно: черт! черт! черт!

***

Я зашла в дом, добрела до дивана и рухнула на него. Блин, как же у меня это выскочило? Ведь я совсем не планировала ему говорить о ребенке. Мне хотелось вылезть в окно и бежать отсюда до самой Гренландии.

Я вытащила телефон из кармана куртки и набрала Ромку.

-Да, - глухо ответил он.

- Ром, я доехала…

- Лена, мне сейчас неудобно говорить – я на совещании. Позже перезвоню.

По голосу было слышно, что он не в своей тарелке: чем-то озадачен, даже раздражен…

- Хорошо, - ответила я в пустоту - он уже положил трубку.

Час спустя, после того, как я приняла душ, разобрала сумку и сложила вещи в комод в своей спальне, я взяла подарки и отправилась к старикам. Дверь открыла Лилька. На ней были обрезанные джинсы и полосатая футболка. Волосы она затянула в хвост.

- А я думала, ты не придешь.

- С чего это?

Она пожала плечами и кивнула в сторону машины .

- Вы там, кажется, поругались…

- Хм, как всегда. Он здесь?

Она отрицательно мотнула головой и потеснилась, давая место Валентине Ивановне: