Агата Лель - Твоя поневоле

— Слушай, Рус, может, душ сначала примем? — морщусь, когда он облизывает мне раковину уха. — Ну правда, весь день же на ногах…

— Вместе?

— Что — вместе?

— Вместе душ примем? — сально улыбается Руслан, бегло расстёгивая пуговицы рубашки. — В ду́ше кайфово, мне нравится. Особенно если воду погорячее. Ты сзади стоя любишь?

Прижатая к стене грудь и щека трутся о старые обои… Глаза застилает солёный пот… Запах обоюдного возбуждения…

— Филатова! Ты снова улетела, — возвращает меня с небес на землю Рус, торопливо освобождая моё деревянное тело от блузки. На его указательном пальце заусенец и он так сильно царапает кожу…

Немного раздражённо убираю его руки и сама снимаю с себя одежду.

— Господи, Руслан, ну, что ты как дембель, в самом деле. Будто женской вагины два года не видел.

— Твоей — не видел, — Проскуров падает на колени и тянет подол моей юбки вверх, оголяя резинку чулок. — Хочешь куни?

— Блин, иди в душ уже! — выдавливаю улыбку и вскидываю мысленный белый флаг. Вряд ли у нас выйдет что-то путное.

Мы, конечно, когда-нибудь займёмся сексом, и не один раз, но не друг с другом. Глупая была идея.

Как бы теперь тонко намекнуть, что "не виноватая я"… но тут мне на подмогу приходит оглушительный вой сигнализации под окном. Брелок в брюках горе-любовника издаёт характерный писк.

— Бля-я, это моя, что ли? — оставив в покое мои ноги, Проскуров поднимается с колен и, рассекая размашистыми шагами комнату, выходит на балкон. — Су-ука-а! — протяжный вой. — Какой-то пидор мне колёса проколол! Ёбаный мудила!

— Чего? — выхожу следом, запахнув кое-как на груди подобранную с пола блузку.

Так и есть, невооружённым взглядом видно, что тачка Руслана стоит на ободах.

Сирена разрывается, но вокруг никого. Двор у нас тихий, соседи не любопытные. Возвращайся вот так домой ночью, будут в подворотне жарить семером, никто даже не зачешется.

— Пиздец! Колёса новые совсем, Пирелли! — Проскуров толкает меня плечом и вихрем залетает в комнату. Накинув рубашку, не застёгиваясь натягивает обувь. — Ты это, Наташк, извини, сама понимаешь. Сейчас ментов надо вызвать, эвакуатор… У вас камер видеонаблюдения тут нигде поблизости нет?

— Нет, вроде. Хотя супермаркет рядом, там, наверное, должны быть.

— Короче, ладно, пойду. Отыщу суку — самолично яйца оторву.

С серьёзным видом машу Проскурову рукой и с облегчением закрываю за ним дверь. Жаль, бедолагу, конечно, но как, чёрт возьми, вовремя.

Возвращаюсь в прихожую, поправляю ногой сдвинутый коврик, поднимаю с пола брошенную сумку.

Почему так? Проскуров же нормальный… И член у него, правда, большой. Но по внутренним ощущением, что палку салями с полки холодильника взяла, что за возбуждённый орган подержалась. Одинаково. Колбасы даже больше хочется. Что странно, так как аппетита всё последние недели у меня нет.

Бред какой-то. Может, я фригидная стала? А может, организм просто противится отторгая любые на него поползновения?

Хочешь меня?

Вдоль позвоночника проходит разряд.

Опускаюсь прямо на пол и с силой тру ладонями глаза, не волнуясь за макияж. Из распахнутых створок балкона доносится отборный мат Проскурова и квохтанье соседки с третьего. Проснулась-таки.

Всё до смешного тривиально — я элементарно не хочу Проскурова. Именно его, как мужчину. Может, с кем-то другим получится разбудить страсть. Раньше же получалось…

​​​​Ты будешь просить меня тебя трахнуть.

— Да заткнись ты уже!!! — ору в голос, сдавливая пальцами виски́. И всё, чеку срывает — всхлипывая, утыкают лицом в притянутые к груди колени и разрешаю себе немного побыть слабой.

Кажется, он никогда не уйдёт из моей головы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Паркую машину на служебной стоянке и замечаю, что место, на котором обычно ставит свой “Ниссан" Проскуров — пустует.

Ещё бы, они там вчера чуть ли не до двенадцати ночи разбирались. Руслан матерился словно браток, откинувшийся из мест не столь отдалённых, я на всякий случай отключила телефон и дверной звонок — я его не знаю. У меня и так слава во дворе далеко не лучшая. Соседи шепчутся, что я родила от женатого депутата, что, собственно, не сильно далеко от истины.

Двигаюсь к главному входу и замечаю за углом курящих Комиссарову и Катьку. Увы, пройти незамеченной не получилось.

— Привет, Наташ. Иди, потрещим, выкурим по одной. А то теперь до вечера терпеть.

— Не хочу, опять бросаю, — торопливо бегу по ступенькам.

— Там Руслан один пока тусуется, злой как чёрт.

— А чего злой? — чуть замедляю шаг.

Катька тушит сигарету о бок металлической урны и, прищурившись, выпускает узкую струю дыма.

— А ты не в курсе? У него вчера колёса прокололи, все четыре. На Протасовой.

— А, — жму плечом и берусь за ручку двери.

— Странно только, что он там делал, — влезает Инна. — Он же "на юге" квартиру снимает. А на Протасовой у нас только ты живёшь. Может, видела случайно, кто тачку Русланчика испортил?

Жирно, Комиссарова.

— Неа, не видела. Я вчера весь вечер и всю ночь с любовником трахалась.

Оставляю "подружек" переваривать новость и довольная шагаю к своему отделу. Действительно, Проскуров уже на месте. И действительно злой.

Увидев меня, угрюмо машет рукой.

— Привет, Наташк.

— На своих двоих сегодня? — киваю на его ноги обутые в удобные "адидасы".

— На метро. Ещё не переодевался.

Дальше мы идём вместе, так, словно между нами вчера совсем ничего не произошло. Вот что значит — взрослые люди. Никакой раздутой драмы.

Хотя если так подумать, между нами и правда ничего не произошло. А поцелуи… Если я всех, с кем целовалась за всю жизнь поставлю в одну шеренгу, очередь выстроится до МКАДа.

— Прикинь, не нашли этого урода, — делится Рус. — Полицаи говорят дело гиблое, не найти теперь.

— А камеры?

— Они только двор супермаркета снимают, — горько вздыхает. — Бабка, соседка твоя, видела, что джип огромный чёрный к дому подъехал, какой-то фраер из него вылез и без палева, прикинь, прямо ножом по шинам. Проколол и по холодку съебался. Даже не скрывался, как будто так и надо.

Огромный чёрный джип?..

— …внук её тоже видел, пацану десять лет, но в тачках шарит. Говорит, Крузак. Вот Наташ, нахуя кому-то на такой тачке мне колёса колоть? Где, блять, логика?

Вопрос явно адресован мне, но язык словно прилип к нёбу.

Крузак.

Ладони стали ледяными, в такую-то жару.

Я сама не поняла, как к горлу подступила тошнота, едва успела до туалета добежать.

Бледная, с размазанный в уголках глаз тушью выползаю из кабинки и встречаю перетаптывающегося неподалёку Проскурова.

— Что это с тобой? — ожидаемый вопрос. — Может, скорую?

— Не надо. У меня такое бывает. С детства. От волнения.

Чистая правда. Ну, полуправда. Не с детства, а около двух месяцев. Психолог пояснила, что такое бывает после пережитого сильного стресса. Потом организм на любую встряску реагирует непроизвольным сокращением желудка.

Да, я сходила один раз к психологу и одного раза хватило, чтобы понять, что он был последним. Эту ахинею я и в интернете прочитаю, бесплатно.

— От волнения? За меня, что ли? Ну, я тронут, чё. Слушай, Наташк, — Руслан доверительно наклоняется к моему уху. — А может, ты, это — того? — изображает рукой круглый живот.

И это я тоже предполагала. Делала тест и сдавала кровь на ХГЧ — нет, я не беременна. Правда, сдавала давно, но каждое утро мочиться на тест-полоску это уже паранойя. Я не беременна. Точка.

— Рад, небось, да, что чпокнуть не успел? А то "кто последний, тот и папа"? — шутливо пихаю его локтем в бок, и Проскуров глумливо лыбится.

— Не, ну так-то я не против повторить попытку, если что. Можем завтра. А, нет, завтра я машину забираю из сервиса. Давай послезавтра?

— Ты, правда, думаешь, что сто́ит, Рус? — взглядом даю понять, что я уже всё решила. И не в его пользу.

Проскуров чешет репу и уголки губ ползут вверх.

— В любом случае, сиськи у тебя, Филатова — зачёт. И не скажешь, что силикон.

— Ты охренел? — толкаю его сильнее. — Сам ты силикон! Натур продукт.

Проскуров ржёт, а я всё не могу выбросить из головы чёрный Крузер.

У моего отца точно такой же.

Может, это совпадение, конечно. Но вряд ли бывают такие совпадения. И так как маловероятно, что это Игорь, то…

Хочешь меня?

— Домой после работы подбросишь? Сегодня в метро всё ноги оттоптали, а кросы, между прочим, семь штук стоят, — выдёргивает меня из размышлений голос Руслана, и я машинально киваю, не прекращая думать только об одном.

У страха глаза велики или…

А если всё-таки "или", то почему именно сейчас?..

* * *

Ночью я долго не могу уснуть: брожу из комнаты в комнату, прислушиваясь к звукам сонной квартиры. Несколько раз подхожу к входной двери, проверяю замки и выглядываю в глазок. Несмотря на жару окна плотно закупорены, что откровенно напоминает паранойю. Я живу на четвёртом этаже! Но мне почему-то всё равно не по себе. Нет, мне страшно. Чёрный Крузер и проколотые шины не дают мне покоя.

А вдруг это действительно то, о чём я думаю?..

Хотя он сам меня отпустил! Он не давал о себе знать целых восемь недель! Какого хрена…

Но всё равно страшно. Однажды он уже выкрал моего сына и меня. Кто знает, что ещё придёт в его голову?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍