Агата Лель - Твоя поневоле

Какая-то часть внутри меня противится и не желает верить, что Он до сих пор представляет для нас с Мишей какую-то угрозу. Ведь кроме того, что он выкрал нас по очереди и какое-то время держал меня на привязи, он не сделал нам ничего плохого. Скорее, наоборот…

Он держал тебя на привязи! Он украл твоего сына! Очнись!!! — глушит голос разума, и именно он день за днём, неделю за неделей спускает меня с небес на землю. Именно этот голос вопил, заставляя меня позвонить в полицию и заявить на двинутого на всю голову щенка, но я понимала, что это глупо, потому что все живы и здоровы и нет никаких свидетелей кроме никому неизвестной няни. Где я, и где репутация Морозовых. Да меня бы даже слушать не стали.

Тогда я перешагнула через свою гордость и сама позвонила Игорю. Хотела рассказать о случившемся хотя бы ему, всё-таки Он его сын; Миша, хочет Игорь того или нет — тоже, но дозвониться не смогла. Его мобильный был всё время вне зоны доступа и в конце концов я оставила эту затею. Попыталась всё забыть, жить как раньше, будто ничего не произошло, но как раньше жить не получается. И вряд ли уже получится.

Что-то сломалось во мне тогда, в той странной комнате того странного практически заброшенного дома в лесу. Он меня сломал.

Оставив попытки заснуть, захожу в кухню и включаю тусклую подсветку. Достаю из бара початую бутылку вина. Сегодняшняя ночь одна из немногих за последние недели без препаратов. Я хотела быть в трезвом сознании чтобы… Чтобы что? Сторожить запертую дверь? Бродить возле окон?

Он не Рембо и не Человек-паук, и если захочет до нас добраться, то точно сделает это бесшумно.

Наливаю себе сразу половину бокала и осушаю в три глотка.

Аура у него цвета индиго… Что за ересь! Он просто псих-переросток, взращенный на вседозволенности и тотальной любви матери. Может, Игорь где-то и перегибал со строгостью, однако же шлюх под сына подкладывать умудрялся. Хорош отец, ответственно подошёл к вопросам сексуального воспитания ребёнка.

Если это это всё правда, конечно…

С чего я вообще взяла, что всё рассказанное им действительно было?

Он так виртуозно пудрил мне мозг своей загадочностью и смазливым лицом, что я как дура внимала каждому его слову, даже не задумываясь, что всё это он мог просто сочинять на ходу.

А может, он говорил правду. Как проверить? Если только…

Судорожно достаю из кармана халата мобильный и далеко не с первой попытки включаю калькулятор: триста семьдесят разделить на три и умножить на сто шестьдесят, равно… девятнадцать тысяч семьсот тридцать три и три. Через точечку.

Нет, он всё-таки псих.

Побеждённо роняю голову на сложенные на столешнице руки.

Я всё не могла взять в толк, зачем храню столько недель эти бесполезные цифры в памяти. Теперь понимаю — для того, чтобы однажды найти подтверждение его повёрнутым не в ту сторону извилинам.

Он ненормальный. Он социально-опасный. Его нужно оградить от общества! Наверное, всё-таки стоило позвонить тогда в полицию… Запихнуть глубже свои эмоции и чувства.

Сын — вот что самое важное, а не содержимое штанов двадцатилетнего психопата. Чем я только думала… Хотя ясно, чем.

За надёжно запертой на два замка дверью раздаётся едва уловимый звук, и внутри меня всё холодеет от ужаса. По инерции выхватываю из подставки для ножей огромный тесак для разделки мяса и на цыпочках крадусь в прихожую. Еле дыша выглядываю в глазок — тусклый прямоугольник лестничной клетки, лифт, сонная тишина.

С облегчением возвращаюсь обратно в кухню и, положив нож в пределах видимости, наполняю до краёв ещё один бокал.

Кажется, я однозначно начинаю сходить с ума. И, что самое страшное, в глубине души я хотела, чтобы по ту сторону двери стоял Он.



* * *

Несмотря на тотальный недосып утром голова стала свежее, а мысли чище, и все ночные страхи показались раздутой из мухи слоном.

Ну, подумаешь, кто-то проколол Проскурову шины возле моего подъезда! Такое сплошь и рядом. И свидетели — выжившая из ума старуха и десятилетний пацан.

Нужно быть умнее, на дворе двадцать первый век, ну, что он мне сделает?

Например, снова выкрадет твоего сына. Однажды ему это уже удалось.

Захожу в служебное помещение для сотрудников и натыкаюсь на озабоченные лица Комиссаровой и Катьки.

— Всем привет. А что за постные лица? Кто-то умер? — улыбаюсь, но шутка явно не зашла.

— К счастью, никто. Но без пострадавших не обошлось, — просвещает Катя, и я настораживаюсь:

— То есть?

— А ты, типа, не в курсе.

— Типа, нет, — язвлю. — Так что произошло?

— Руслану вчера прямо возле дома по голове настучали. Лежит сейчас, бедный, в травматологии, с сотрясением мозга и сломанным носом.

— Кто настучал? — сама голос свой не узнаю.

— Да хрен знает. Гопник какой-то, наверное. Рус говорит, что он его не видел толком. Чуть подшафе был — из пивнушки возвращался, плюс темно было… Мы с Катькой к нему после работы поедем, ты с нами?

— Не, девчонки, я… потом к нему заеду. Сама, — произносит мой рот, а мысли бьются в паническом страхе.

Сначала Руслан едет ко мне и кто-то прокалывает колёса его машины, потом я подвожу его до дома и по-дружески целую на прощание в щёку — и вот он уже лежит в травматологии.

Совпадение?

Если совпадение, то слишком уж фантастическое.

Это он. Это точно он! Никаких сомнений. Я не знаю, почему именно сейчас, не знаю, что ему от меня опять нужно, но ясно одно — он следит за мной. Возможно, за Мишей тоже. И хоть я не верю, что он способен причинить моему сыну вред, всё равно холодею от ужаса при одной только мысли, что он бродит где-то рядом… Следит, вынюхивает, подсматривает.

Выбегаю из подсобки и неверной рукой достаю из сумки телефон. Мама ответила после пяти гудков. Невероятно длинных пяти гудков.

— Мам, у вас там всё нормально?

— А что нам будет? Гуляем вот сейчас возле дома, жара страшная, а ты панамку не привезла. Миша! Не лезь в кусты, там собачки писают!

— Мам, а может, вам с Мишей в санаторий какой-нибудь съездить? Или на море?

— На какие шиши? — ворчит. — Как будто не знаешь, какая у меня пенсия.

— Так я оплачу.

— Олигарха, что ли, нового нашла?

Ну, конечно. Она без этого не может. Но пререкаться нет ни сил, ни желания.

— В общем, давай я вам билеты возьму. На завтра. А лучше на сегодня, если будут. Мишке врач сказал нужно побольше морским воздухом дышать, сама знаешь, как он у нас часто болеет.

— Наташка, я что-то не пойму, ты ребёнка сбагрить, что ли, хочешь? Чтобы мужика в дом притащить? — и с укором: — Вот что ты за мать-то такая непутёвая!

— Мам, ну, может, хватит уже… Собирай пока вещи, Мишины я тебе вечером привезу.

Сбрасываю вызов и спешу к своему рабочему компьютеру. Уверена, пара билетов куда-нибудь в Анапу на сегодня или завтра есть. Морской воздух, это, конечно, полезно, но увезти ребёнка из Москвы я хочу совсем не поэтому.

Может, это всё пустая паника и яйца выеденного не стоит, но лучше перестраховаться. Так мне будет спокойнее. Просто… на всякий случай.

К счастью, билеты действительно были, безумно дорогие в СВ вагоне до Геленджика, но я без раздумий выложила нужную сумму и забронировала номер в гостинице прямо возле моря.

Ровно в 23:45 я помахала рукой отъезжающему поезду и только тогда впервые за последние сутки вздохнула более-менее с облегчением. Теперь можно ехать домой и попробовать выспаться, к счастью, завтра воскресенье, законный выходной.

Всю дорогу до дома я с параноидальным пристрастием выискиваю за собой слежку и дёргаюсь от каждого проезжающего мимо чёрного джипа. Только лишь убедившись, что на стоянке не припаркованы незнакомые автомобили глушу мотор и, воровато озираясь по сторонам, выбираюсь из машины. Чуть ли не бегом добираюсь до подъезда и слишком громко захлопываю за собой тяжёлую железную дверь.

Разумеется, в подъезде меня никто не поджидал. Как и в лифте.

Сердце начинает стучать ровнее, и с губ слетает нервный смешок облегчения. Кажется, я точно схожу с ума. Отправила маму и Мишу за сотни километров, опираясь лишь на одни неподтверждённые подозрения. Это ли не безумие?

Называла так его, а сама не лучше. Да меня первую лечить надо!

Бесшумно открываю входную дверь своей квартиры и захожу в тёмную прихожую. Не зажигая свет бросаю сумку на комод и стягиваю надоевшие туфли, и только лишь тогда нахожу рукой выключатель.

Кай сидит на банкетке в центре комнаты и, сцепив пальцы в плотный замок, смотрит на меня с до боли знакомой полуулыбкой:

— Ну, привет, истеричка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Застываю, отказываясь верить своим глазам.

Кай? Кай здесь?

В моей квартире?

Замок абсолютно точно был не вскрыт, забраться через окно… тоже маловероятно. Четвёртый этаж!

Это были первые молниеносные мысли, пронесшиеся в голове за какие-то доли секунд. Следующая — бежать! Прямо так, босиком. Просто выбежать на улицу, позвать на помощь, может, добраться до полицейского участка и…

… и только сейчас я осознаю. В моей квартире — Кай. Еженочный гость моих снов: тяжёлых, страшных, наполненных безумием и эротикой. Не было ни единого дня, ни одной долбаной минуты, чтобы я не думала о нём. Он словно ядовитые споры проник в мой организм и, отравляя, течёт по венам. Его волосы будто бы стали короче, а плечи шире.