Прошла по коридору к уже знакомой палате и сердце болезненно сжалось едва девочку свою увидела. Бросилась к ней, забывая обо всем. Чувствуя, как душат слезы и как безумно хочется забрать всю ее боль себе.

Подошла к кроватке и накрыла маленькую ручку с прозрачными пальчиками своей рукой.

— Мама пришла. Ты меня чувствуешь, маленькая? Я здесь с тобой. Все хорошо будет. Врачи тебя вылечат. Я все сделаю, чтоб ты выздоровела. Все сделаю.

И я поняла в этот момент, что готова Волину приносить его тапочки, как он сказал. Готова быть его игрушкой, тряпкой, вещью лишь бы Варя жила. Ничего не имеет большего значения. Сотовый тихо пиликнул, и я посмотрела на дисплей — Женька.

— Да. Привет, Жень.

— Привет. Ты где? Тихо так и пищит что-то.

— Я у Вари.

— Как она? Моя бусинка маленькая!

— Волин заплатил первый взнос и Варя идет на поправку так говорит врач.

— У меня есть новости по твоей просьбе. Записывай имя донора — Савельев Николай Евгеньевич. Дата рождения 12.02.1985 г. Проживает в городе К***. По профессии IT специалист. Адрес *** номер телефона ****. Но! Имей ввиду, что никаких правовых претензий ты предъявить ему не можешь. Он имеет полное право отказать тебе в любой помощи.

— Да, я знаю. Я ж заключала договор с медучреждением. Там все это сказано.

Я закрыла блокнот и положила обратно в сумочку.

— Спасибо, Жень. Ты когда приедешь?

— Да не выходит вырваться пораньше. Даже не знаю, когда получится. Но я на телефоне и, если деньги нужны ты говори не стесняйся.

— Нет, все нормально. Есть деньги…Будут, точнее.

— Откуда?

Я тяжело вздохнула и посмотрела на Варю, тронула легонько ее лобик и проглотила горький ком в горле.

— Что? Волин, да?

— Не спрашивай…Он чудовище, но у меня нет другого выхода. Он сейчас спасение для Вари.

— Аааа … как же ты сама?

— Я? Я все выдержу. Я сильная. Пусть Варя выздоровеет, а потом…потом я засажу эту мразь в тюрьму. Он получит у меня по заслугам!

— Все еще считаешь, что это он?

— ОН! Я уверена в этом. Волин — это сама мерзость! И он за все ответит!

— Ты поосторожней с ним, Ксюш, пожалуйста не геройствуй. Волин опасный человек.

Ольга заглянула в палату и кивком показала, что мне пора уходить. Я наклонилась к Варе. Поцеловала ее в щечки едва касаясь губами. Ощутила, как опять сдавило тисками грудную клетку — а ведь у меня кроме нее тоже никого нет и если с ней что-то случится я, наверное, тоже способна наложить на себя руки.

— Я скоро приду, моя маленькая. Мама очень любит тебя. Держись. Ты обязательно выздоровеешь. Я тебе обещаю. Мы вспомним все это как дурной сон.

Когда шла по коридору увидела опять эту женщину. Она сидела у постели внука, опустив голову и прислонившись лбом к руке мальчика. Обмотанного бинтами.

— Что с ним? — тихо спросила у Ольги.

— Ожоги. Переломы. Травма головы. Попал в аварию вместе с родителями. Отец погиб на месте, а его мать успела выкинуть с окна до того, как машина взорвалась. Тяжелый случай…да и у них нет денег на лечение. Его скоро переведут от нас. Ох, сделали вы нам проблему. Выставить ее теперь не можем.

Я какое-то время смотрела на женщину, которая вся дрожала — наверное плакала, понимая, что не может спасти внука.

— Сколько ему надо на лечение?

— Ой…вы это у Дмитрия Сергеевича спросите. Я не в курсе.

Конечно. Ты не в курсе ведь официально лечение ничего не стоит — это вы превратили отделение в коммерческое и вышвыриваете пациентов у которых нет возможности заплатить, а кто-то вас в этом покрывает.

Я почувствовала, как задыхаюсь, как сильно мне хочется хлебнуть кислорода и отдышаться. Выскочила на улицу и закрыла глаза, стараясь успокоиться и ни о чем не думать.

Пиликнула смска.

«Вечером за тобой приедет машина. Оденешь, то что я передам. Отказ — 50 тысяч».

Сволочь! Торгует мной, как вещью! И знает…это чудовище знает, что мне дорога каждая копейка!

ГЛАВА 9

Я действительно мечтала, чтобы он сел. Мечтала увидеть его за решёткой, видела его лицо на обложках газет и в новостях, предвкушала его крах так, как ребенок предвкушал бы поездку в парк развлечений. Никого в этой жизни я не ненавидела так сильно, как Волина. Я искренне желала ему смерти и всего самого ужасного, что может произойти с человеком. НО! Вначале пусть поможет мне спасти мою дочь. Это единственное хорошее, что он может для меня сделать и, нет, я не буду ему благодарна, так как плачу за каждое его лишнее телодвижение собой. И не только телом. Этот дьявол тянет к себе и мою душу, окунает ее в свою тьму, как в болото, и заставляет потакать его извращенным фантазиям…а еще страшнее, что он заставляет меня испытывать от этого наслаждение, которое вызывает во мне диссонанс и депрессию. Да, я научилась не винить себя в том, что осквернили мое тело, но как не винить себя, если оскверняют душу и при этом…при этом какая-то часть тебя испытывает от этого удовольствие.

Но, для того, чтоб Волин сел мне нужны доказательства, а их у меня нет. Ни единого. Кроме собственных воспоминаний. И дай Бог, чтоб донор оказался порядочным человеком и согласился мне помочь тогда я смогу как можно меньше быть рядом с Чудовищем. Тогда я смогу послать его контракт к дьяволу. Теперь я не называла его иначе. Для меня он был тварью. И я его сильно боялась. Боялась, что жизнь моего ребенка зависит от этого паука, который в любую секунду может передумать мне помогать. Например, ему станет скучно играть со мной или он снова решит меня прирезать, как много лет назад.

Посмотрела в окно на мелькающий за стеклом город — все серое. Непогода разбушевалась. Дождливое и серое лето, практически без солнца. Таксист остановился у пятиэтажного дома с выцветшими лавками и обшарпанными дверьми подъездов. Женя сказала, что мой донор айтишник, разве они не «сшибают миллионы», как она привыкла говорить. Расплатившись с таксистом, я остановилась у подъезда, сжимая сумочку дрожащими руками. Потом осмотрелась по сторонам в надежде, что отвязалась от хвоста, который мне навязал Волин. Поднимаясь на второй этаж, я услышала вибрацию сотового в кармане, посмотрела на дисплей и стиснув зубы сунула мобильник обратно.

Номер уже был мне знаком, и я нарочно его не сохраняла, потому что не знала, как лучше подписать этот контакт: Маньяк? Чудище? Псих? Тварь? Пусть звонит. Я имею право на свое личное пространство и контракт я с ним еще не подписала. Если мне повезет сегодня, то может быть я его и не подпишу. Больше всего я боялась, чтоб Волин не пронюхал о том, куда я еду, чтоб не узнал мою тайну, чтоб не навредил Варе и не получил еще один повод меня шантажировать…и не уничтожил донора. Он ведь способен на что угодно.

Остановилась у двери и, подняв руку помедлила…потом решительно вдавила прожжённую кнопку звонка. Держала ее несколько минут, пока дверь не приоткрыли, и я не увидела через цепочку крупное мужское лицо, с падающими на потный лоб кудряшками.

— Николай Евгеньевич?

— Чего надо? — смотрит исподлобья с комнаты сигаретный дым валит и слышно, как играет где-то рок.

— Я… я…мне надо поговорить с вами.

— О чем? — он явно не испытывал желания меня впустить. А я смотрела на его лицо жадно, алчно всматриваясь в каждую черту, размазанную «жиром», на заплывший подбородок, на маленькие глазки и не находила ни малейшего сходства с Варей. Карие глаза, темно-каштановые волосы, нос картошкой, ямка на подбородке. Но ведь дети не обязательно похожи на своих родителей.

— О вашей работе…или подработке донором.

Он отпил пиво из стеклянной бутылки и чуть отодвинулся от щели, а я рассмотрела оранжевую футболку, длинные шорты на толстых ногах и босые ступни.

— Это было давно и неправда. — потом ухмыльнулся, — а те донор нужен? Могу бесплатно.

Нет, эта свинья не могла быть отцом моей дочери. Нет и еще раз нет. Он и «рядом не валялся» как говорит Женька. Но ведь записано его имя…и он не отрицает, что был донором.

— Я…не просто так пришла и мне не нужен донор. Точнее нужен, но не мне.

Он открыл цепочку и распахнул дверь пошире.

— А кому нужен? Подружке? Тебе кто меня слил? Ларка сучка? Опять в обход заведения бабла захотела? Давно не появлялась. Че вспомнила? Когда меня турнули с ее медцентра даже не заступилась. А потом им я видите ли уже не подошел. Вес лишний, возраст не тот. Хотя… если подружка такая симпатичная, как и ты, я б расстарался и скидочку сделал.

— Моя дочь получила множественные ожоги при пожаре, ей нужен донор…я знаю, что моим донором были вы.

Улыбка пропала с его лицо и маленькие глазки округлились.

— Твою ж…Когда был?

Я протянула ему квадратный листик с блокнота, показывая дату сдачи им материала.

Он тут же отпрянул назад и отрицательно затряс головой.

— Я никому и ничего не должен. Ты, как и я, бумажки всякие подписывала. Я никто твоему ребенку и сдавать ничего не стану. Ясно? Давай иди. Мне некогда. Я работаю.

Черт! Чего он так испугался? Хотел захлопнуть дверь, но я уперлась в нее обеими руками.

— Я знаю…знаю, что вы ничего не должны. Я и не буду настаивать…но вы поймите она еще маленькая, такая крошечная и вся в бинтах этих. А донор огромных денег стоит…ей моя группа крови не подходит, а ваша может подойти. Я не прошу вас дать мне денег, не прошу вас платить алименты и признавать ее своей. Просто помогите нам…умоляю.

Опять отрицательно головой качнул и потянул дверь на себя, а я с такой же силой вцепилась в ручку.

— Хотите я на колени стану? Хотите? Я может и смогу заплатить вам, но позже. У меня все сгорело в том пожаре. Я заклинаю вас…помогите ей. Не мне. Пусть…пусть она вам никто и вы не хотели иметь детей вот так, но ведь в ней ваша кровь и плоть. Просто сдайте кровь. Я прошу вас.