Он дернул дверь сильнее, но я просунула руку и схватила его за запястье.

— Ну вы же человек. Пожалейте ребенка. Просто сдайте кровь. Я заклинаю вас. Мне больше некого просить. Я на колени встану, хотите? Ночевать буду у вашей двери…

— Не могу я. Понятно? Не могу! Все! Уходи!

— Почемууууу? Ну почему?

— Потому!

Я смотрела на него глазами полными слез. Если я сейчас уйду отсюда мне придется просить у Волина еще и еще… и конца и края не будет этим просьбам. Опустилась на колени и в этот момент щелкнул замок. Открылась дверь у соседей.

— О, Господи! Это что за цирк еще? — воскликнула старуха, увидев меня, стоящую на грязном коврике. Ее собака тут же меня обнюхала, а Николай распахнул дверь и подхватив под руку, заставил встать и втянул к себе в квартиру.

— Ты что вытворяешь? Не могу я помочь, понимаешь? Не могу! Не потому что не хочу, а потому что не отец я ей, ясно?

— Как…но ведь вы сдавали и…

— Я сдавал, да. А материал не мой был.

Я судорожно глотнула воздух, а Николай хлебнул пива и мне протянул бутылку. Отрицательно качнула головой.

— А чей?

— Не знаю.

— Как это не знаете?

— А вот так. Он на меня вышел на одном из сайтов знакомств, где я предлагал услуги донора одиноким женщинам за тридцать. Мы списались. Он предложил хорошую сумму, и я согласился.

Вся надежда лопнула, как мыльный пузырь, даже голова от разочарования закружилась.

— Прости. Я б может и согласился. Жаль твою дочь.

Какое-то время смотрела на это круглое и приплюснутое, как луна, лицо и понимала, что он только что раскрошил все мои планы. И, да, я была права не мог он быть отцом Вареньки…Мне придется соглашаться на любое мерзкое и унизительное предложение Волина…так долго, как потребуется моей дочери.

— Н-на каком сайте? — хрипло спросила и почувствовала, как пересохло в горле.

— Да, на этом самом большом портале. «История любви» по-английски написано такое все сине-розовое там. Его в каждой соцсети рекламируют.

— Я не сижу в соцсетиях. — отвечала, как сомнамбула, глотая слезы и ком разочарования.

— Ну загугли, что я могу сказать.

Он снова пожал плечами. Потряс бутылкой, оценивая остаток содержимого и поднес горлышко к мясистому рту.

— А … а как его звали?

— Никак. Но нейм. И авка такая анонима с дурацкой белой маской. Как в фильме.

— Их может быть там тысячи. — всхлипнула я.

Он кивнул и снова пиво свое глотнул.

— Их там и так тысячи, но у него на странице картинки с совами. Много-много сов. И слоган: «Вы говорите — время идет. Безумцы — это вы проходите»*1.

Снова завибрировал мой сотовый и я сжала его холодными пальцами.

— Так ты не айтишник?

— Айтишник-двоечник. Знаешь в каждой профессии есть свои неудачники. Зато у меня большой член.

«Который, как и ты, уже жиром заплыл».

— Спасибо.

— Удачи и…прости. — развел руками, а я, как во сне спустилась вниз и вышла на улицу. Потом все же ответила на звонок и услышала вкрадчивый голос Волина:

— Минус пятьдесят тысяч за то, что не мог тебя найти и не отвечала…Но ты можешь отыграться.

— Как? — спросила обреченно и подставила ладонь каплям дождя.


*1 — Талмуд. Прим. автора

ГЛАВА 10

Я отшвырнула в сторону вещи, которые ожидали меня дома в свертке. Черта с два я надену ВОТ ЭТО. И черта с два я накрашу губы ярко-красной помадой. Как какая-то…Посмотрела на тонкое блестящее черное платье, пронизанное серебристыми нитями, на ажурные чулки и лаковые туфли на высоченной шпильке и на маску, украшенную перьями и стразами. Он действительно считает, что я надену всю эту мишуру? Это издевательство?

А потом словно ударом хлыста по нервам его голос в голове «минус пятьдесят тысяч». Если не сделаю, как он хочет, могу потерять еще…А мне нельзя. Мне скоро платить снова и проклятого донора НЕТ. Он просочился сквозь пальцы. Меня словно затягивает в этот омут, увлекает в опасную игру, где все правила написаны самим Сатаной с бирюзовыми глазами.

Подошла к вещам и приподняла кончиками пальцев тонкую ткань, покрутила перед собой. Перевела взгляд на нижнее белье… точнее только на трусики, так как бюстгальтер отсутствовал. Подцепила то, что ими называлось и стало жарко от прилившей к щекам крови. Тонкие ниточки, переплетенные между собой и украшенные мелкими камушками на бедрах, а спереди прозрачный треугольник. Представила, что он их выбирал для меня и трогал своими паучьими пальцами, представляя на моем теле и всю передёрнуло. Но когда надела невольно залюбовалась, осматривая себя и словно видя со стороны…У меня никогда не было таких вещей. Я никогда не ощущала себя красивой и даже привлекательной…но понимание о красоте имелось и именно благодаря ему я дизайнер. И эти трусики смотрелись на мне красиво. Черное контрастировало с белой кожей и камушки поблескивали, украшая тесемки.

Когда я натягивала на себя само платье, казалось я облачаюсь в паутину, проникаю в нее изнутри, чтоб она затянула меня словно в кокон, сплетенный из черного трикотажа и люрекса. Приоткрыла глаза, глядя в зеркало и медленно выдохнула. Слишком обтягивает, слишком тонкое… но сидит идеально. Глубокое декольте открывает приподнятую чашечками грудь, а ткань облепило тело, повторяя каждый изгиб.

За эти дни словно растаяла и ключицы выпирают, подчеркивая эту худобу. Плевать. Пусть смотрит. Я буду счастлива если ему не понравится. Разрезы впереди слишком высокие и видны краешки чулок, а спина обнажена чуть ниже поясницы. Я ведь сильная, я буду играть с ним до конца. Буду ради Вари. У меня нет другого выхода. Пока нет.

Поправила волосы, заправляя непослушные пряди за уши. Если бы я была кем-то другим, какой бы я увидела себя со стороны? Вульгарной шлюхой. Вот какой. И к щекам прилила кровь. Ничего, я справлюсь. Вечеринка — это не пустырь, не лес и не дорога. Там много людей. Боже! Я ведь все сильнее и сильнее запутываюсь. И как потом выбираться из этого? Зачем я пришла к нему? Зачем вообще затеяла все это? Надо было идти в банк и просить кредит, надо было обзвонить всех знакомых…что-то придумать и….»У тебя не было на это времени» сказал внутренний голос.

Нанесла на лицо вечерний макияж так, как будто это была не я сама, а какая-то кукла или манекен, которые я украшала когда-то. Красная помада сделала мой рот сильно ярким и вызывающим. Губы казались полнее и больше. Никогда в жизни не красилась столь вульгарно. Сунула ноги в туфли и чуть не упала от непривычки. Слишком высокие…как бы не опозориться и не упасть. Посмотрела на часы и, решительно выдохнув, взяла сумочку.

На улице меня ужен ждал Скала, он вежливо распахнуло передо мной дверцу машины, впуская внутрь в запах кондиционера и кожаных кресел, вперемешку с легким ароматом сандала. Казалось мои нервы натянуты до самого предела. Я сжала ручку сумочки и прикусила губы.

Дверцу опять приоткрылись и передо мной возник швейцар или как это правильно назвать? Мужчина в форме, белой фуражке и перчатках. Он сделал пригласительный жест и предложил опереться на его руку, чтобы выйти.

— Я проведу вас.

Вложила руку в ладонь и вздрогнула. Наверное, прямо сейчас надо бежать отсюда. Уносить ноги. Просто мчаться прочь и ловить такси. Но перед глазами возникло лицо Вари и в ушах зазвенел писк приборов.

Я последовала за ним внутрь черного здания, скорее похожего на загородный дом, окруженный высоким забором.

— Наденьте маску.

Шепнул мне швейцар и улыбнулся. Ободряюще я бы сказала. Только в глазах едва заметный блеск презрения.

— Это обязательно?

— Вас без нее не впустят.

Все так же любезно и все с такой же улыбочкой. Я приложила к лицу маску и завязала на затылке тесемки.

— Протяните вашу руку.

— Зачем?

— Так надо.

Протянула и с удивлением смотрела как мне завязали чуть выше локтя красную ленточку.

Зашла внутрь и ошалела…Здесь ощущался запах роскоши и денег. Запах миллионов, вложенных в каждую бархатную портьеру, в каждый зеркально блестящий стол, в каждое кожаное кресло и крутящиеся под потолком прожекторы, меняющие цвет. Все гости в масках, с бокалами в руках. И я ощущаю, как этот запах исходит и от них. Как будто я пребываю среди богемы, среди элиты вход к которой запрещен простым смертным.

Их одежда, платья, корсеты, маски, украшения, сверкающие драгоценными камнями все это сверкает и ослепляет своей невыносимой роскошью.

И я вдруг понимаю, как ничтожны мои несчастные триста тысяч, которые я у него попросила…у таких людей столько стоит зажигалка или портсигар, или пуговица на рубашке у Волина.

Вначале меня ничего не настораживало. Все казалось великолепным и роскошным, даже начало нравиться ощущать себя частью этого. Я даже взяла с подноса бокал с шампанским и сделала пару глотков. Внимание привлекла девушка в точно таком же платье, как у меня и в такой же маске. Она стояла у барной стойки. Чуть позже я заметила еще одну, беседующую с мужчиной и еще одну, танцующую возле сцены. Стало не по себе я растерянно смотрела на них и не понимала, что происходит. У двоих я видела ленты на руках, разных цветов, а у остальных нет. Это что-то значит или у меня паранойя?

Вдруг одну из них взял под локоть мужчина. Она не сопротивлялась, позволяя увлечь себя куда-то за бархатные портьеры, которые напоминали собой лабиринт, смещающийся и двигающийся по краям залы. Обернулась на другую девушку — ее уже прижимал к себе гость в фиолетовой маске, сдавливал как хищник, схвативший добычу. Он облизывал ее шею, лаская грудь, выпростав ее из низкого декольте, и она этому не сопротивлялась. Чувствуя, как пересыхает в горле увидела еще одну девушку, прижатую спиной к мужчине, удерживающему ее за горло, а его спутница с бокалом кроваво-красного вина в тонкой руке выливала его тонкой струйкой на грудь жертвы и слизывала кончиком языка жидкость с ее напряженных сосков.