Я в панике попятилась с бокалом к барной стойке, ощущая, как постепенно возрастает чувство тревоги и ощущение, что девушки в одинаковых платьях — это игрушки проклятой элиты, начинает обжигать своей очевидностью.

И я игрушка. Меня банально пометили этой ленточкой. Пометили, чтоб все остальные не тронули ЕГО добычу.

Нервно, оглядываясь по сторонам я искала «свое» Чудовище, рассматривала мужчин в толпе и понимала, что его среди них нет. Слишком просто да и они слишком мелкие пешки. Но Волин мог появиться откуда угодно. Я более чем уверена, что он следит за мной. Притаился где-то за портьерами и охотится на меня, выжидая, чтобы напасть. Он явно наслаждается моим отчаянием и пониманием куда я попала. В ловушку. Пришла сама и позволила себя пометить. Для него. В этот раз он поймает меня и сдавит в своей паутине так что я не смогу вырваться. Стало трудно дышать. Кажется, весь кислород испарился из легких. Я слышу собственное дыхание, как будто только что от кого-то убегала. Музыка давит на сознание, обволакивая его тягучей и пугающей эротичностью, алкоголь течет по венам, и я готова себя проклясть за то, что отпила из бокала…там не шампанское. Там что-то совсем другое. Именно поэтому я ощущаю легкую невесомость во всем теле. Если хищник нападет на меня я ведь ничего не смогу сделать…я не смогу постоять за себя, а если и начну кричать мои крики потеряются во всеобщем веселье и в музыке.

И словно, почувствовав …резко обернулась. Он стоял между двумя разъехавшимися портьерами и смотрел прямо на меня. Без маски. Без пиджака и галстука, к которым я так привыкла. В темно-алой рубашке с высоко закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами. Светлые волосы зачесаны назад, гладко выбрит, кожа отливает бронзой и глаза кажутся еще ярче из-за красного цвета рубашки. У него броские черты лица, крупные и скорее неправильные, с проступающей жесткостью, даже жестокостью. Но от него исходит такая бешеная энергия, что кажется я ощущаю эти электрические волны каждой порой кожи. И я скольжу взглядом вниз к его сильной шее и к виднеющейся в вороте рубашки смуглой груди. По всему телу рассыпаются горячие мурашки, как будто я в лихорадке и меня обдало легким ветерком, заставляя все тело задрожать. И мне незнакома эта дрожь. Она пугает и заставляет начать задыхаться. Это что-то ужасно неправильное со мной…ужасно дикое.

Взгляд Волина гипнотизировал, как всегда захлёстывая меня в паутину и пронизывая насквозь. Мне кажется он читает все мои мысли, знает, о чем я думаю и видит каждую мурашку на моей коже. И за это я его тоже ненавижу. Ощущение, что я поскользнулась на краю пропасти и мои ноги перебирают и мнут грязь, и я беспомощно размахиваю руками, чтобы не упасть…но где-то в глубине души я точно знаю, что упаду.

Иван смотрел мне в глаза и светлые брови слегка сошлись на переносице…Он не торопится…а меня захлестнула паникой и я, развернувшись на каблуках, бросилась к выходу, но вместо этого меня отстранило выехавшей из ниоткуда бархатной портьерой, преграждающей дорогу, и увлекло куда-то вглубь темных коридоров-лабиринтов.

Я искала выход, среди всех этих портьер, которые выезжали неизвестно откуда. Металась между ними, отбрасывая в сторону, путаясь и начиная паниковать, пока не наткнулась на лестницу и не взлетела по ним наверх. А там сплошные коридоры, полумрак и неоново красное освещение. От быстрого бега заболело под ребрами и дыхание застряло в горле. Сорвала маску и прислонилась к стене, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями, начать соображать, как отсюда выбраться, уже не слушая доводов рассудка о деньгах.

И в ту же секунду меня впечатали в стену горячие руки…распахнула глаза и взгляд скрестился с бирюзовой адской бездной, мгновенно поглотившей меня под волной обостренного психоза. От него пахнет сигарами и коньяком, пахнет чем-то жёстким, мужским. Прихватил за затылок и привлек к себе, ближе к своему лицу, а потом накрыл мой рот своими губами. Нет не впился, не вгрызся, а просто накрыл. Глотая мой судорожный выдох ужаса. Проглотил его и повел языком по моим губам, скользнув в рот, оплетая мой собственный язык, лаская губы изнутри, небо, щеки. И я дрожу от каждого движения его умелого языка, словно пойманная в сети, словно загипнотизированная этими порабощающим поцелуем. Глубоким, жадным, выпивающим мое срывающееся дыхание…Не поняла, почему чувствую под пальцами шелковистость, перебираю ее, она трется о мою ладонь, и я впиваюсь в нее, тяну к себе, сминаю, чтобы эта вязкая патока удовольствия, растекающаяся по всему телу, не исчезла, подставляя губы, прикрывая глаза тяжелыми веками…пока все тело не пронизывает осознанием, что мои руки вцепились в его волосы и я отвечаю на поцелуй. На поцелуй Чудовища!

И меня накрыло безрассудной волной страха. Первобытного ужаса, сковавшего все мое тело, вызывавшего болезненную панику. Изо всех сил укусила за губу, отталкивая от себя. Он зарычал от ярости и боли, а я вырвалась и бросилась бежать. Куда угодно. Лишь бы подальше от него. Подальше от этих ненормальных эмоций, которые не просто пугают, а выворачивают наизнанку.

Страх и паника овладели мной настолько, что вся моя решимость и хладнокровие разбились о его ледяные зубья. Я не переживу еще одного насилия. Я сойду с ума. Я рассыплюсь в тлен и от меня ничего не останется. Бросилась снова по коридору, снимая на ходу туфли, чтобы не сломать ноги, но перецепилась через ковер и растянулась на нем, проехавшись щекой по жесткому ворсу, от собственной беспомощности хотелось разрыдаться. Поднялась на ноги, потеряв в темноте одну туфлю. Наощупь попыталась найти, но где-то внизу послышались мужские голоса, шаги и я ринулась прочь пока не уткнулась в тупик и не застонала от отчаяния и тут же с облегчением выдохнула, нащупав дверную ручку и, повернув ее, вошла в комнату, закрыла дверь, с облегчением повернула замок.

Обернулась и замерла, осматривая помещение. Легкое красноватое освещение, мягкие диваны, бильярдный стол и эта чертовая обволакивающая музыка, вызывающая под кожей легкие пузырьки как от шампанского на языке, только прямо в венах. Если затаиться, то может меня здесь не найдут. И словно в ответ моим мыслям дверная ручка повернулась, раздался характерный звук проворачиваемого в замочной скважине ключа.

Тяжело дыша отступила назад и затаила дыхание, когда увидела на пороге Волина. Он прикрыл за собой дверь и шагнул ко мне, отрицательно качая головой, когда я попятилась назад, а потом поманил пальцем к себе. Но я бы скорее умерла на месте, чем подошла к нему. Меня парализовало от ощущение надвигающейся необратимости. Иван сам подошел ко мне, и я невольно вздрогнула, увидев на его губе кровь. Ладонь легла мне на скулы и слегка сдавила их.

— Я мог бы наказать тебя за сопротивление…Но мне слишком вкусно сейчас. Так вкусно, что я готов на все закрыть глаза. Ты — ткнул пальцем мне в грудь, — прокусила мне губу. Прибери за собой кровь.

И повернулся ко мне так что я теперь отчетливо видела припухлость на нижней губе, ранку от зубов и размазанную вниз к подбородку кровь. Судорожно сглотнула и промямлила, едва слыша собственный голос.

— У меня нет платка.

— Языком.

От одной мысли что он заставляет меня слизать его кровь к горлу подступила тошнота.

— Нет…

— Что? Я не расслышал.

«Пятьдесят тысяч»

Его же голос взорвался в голове. Я потянулась вверх и сильно зажмурившись коснулась губами его подбородка, потом тронула языком и содрогнулась, ощутив солоноватый привкус.

Горячее дыхание Волина опалило кожу, и он тут же завладел моим ртом, ныряя в него мягким языком, заставляя задохнуться от неожиданности. Он не торопился, углубляя поцелуй, настойчивей, сильнее…и я боюсь…боюсь потому что мне нравится то, что он делает с моим ртом. Не знаю, что со мной происходит, не знаю, что подсыпали мне в бокал, но те пузырьки под кожей взрываются мелкими вспышками…а между ног стало вдруг очень горячо и напряженно. От одного воспоминания как там скользил пистолет стало душно и захотелось заорать, но мой рот занят, мое дыхание поглощается так алчно, а легкие наполняются терпким дыханием Волина, что я не в силах бежать и не в силах сопротивляться.

Продолжая целовать и удерживая за талию второй рукой сделал со мной несколько шагов к столу, пока я не наткнулась на него спиной, чуть приподнял меня и усадил на самый край.

— Не надо…, - жалобно всхлипнула, но меня проигнорировали и удерживая за шею отклонили назад, и я ощутила, как мужская ладонь скользит по моей ноге вверх, под разрез платья к тем самым тоненьким трусикам. Пальцы отодвинули ткань и прошлись по моей плоти, заставляя мое лицо исказиться как от боли и с мольбой посмотреть в бирюзовую тьму. От ожидания боли все тело натянулось как струна…но ее не последовало. Пальцы раздвинули складки, поглаживая, продвигаясь вглубь, пока не погрузились в мое тело, вызывая такой трепет, что кажется у меня все тело сводит от него судорогой. Медленно протолкнул их внутрь, слегка двигая, заставляя меня всхлипывать, не разрывая зрительный контакт, не прекращая молить одним взглядом, чтоб отпустил, прекратил. И в то же время ощущая, как напряжение становится невыносимым, как там, где его пальцы двигаются, натирают, бьются, толкаются, словно что-то стягивается, пульсирует, дрожит в ожидании. А они проникают все быстрее, выскальзывая наружу и медленно проталкиваясь обратно, перебирая меня, как клавиши на фортепиано, только внутри, какую-то адски невыносимую мелодию, от которой меня трясет, как в лихорадке, сохнут губы широко открытого рта, с которого срываются хриплые выдохи.

И вдруг выскользнул наружу, и сдавил самое средоточие напряжение, там, где набухло и превратилось в каменную точку сумасшествия, сдавил клитор и сорвал в безумие. Меня мощно разорвало на осколки. Так мощно, что мне показалось я сейчас упаду, и я падала, назад, на стол, изогнувшись, с громким криком, а пальцы не останавливались они вошли в меня снова уже сильными толчками, резкими…влажный рот впился в мой задыхающийся, не давая стонать, сжирая эти стоны. Казалось пальцы продлевают агонию, извлекают из меня адскую музыку, до самого последнего аккорда пока тело не начинает покалывать расслаблением.