И когда понял, что не лжет…я ощутил, как оно поднимает голову снова. Как оно возрождается и скалится внутри меня, превращаясь в нечто черное и бесформенное с разинутой пастью. Оно жаждет уничтожить каждого, кто посмел причинить ЕЙ боль. И я спустил его с цепи. То зло, которого боялся сам. Спустил и погнал по следу. А потом упивался тем, как подражатель моего отца корчился в предсмертной агонии. И в этот момент я слышал слова своего отца:

Думаешь ты не такой? Думаешь ты не похож на меня? Рано или поздно ты почувствуешь ЕГО. Почувствуешь этот зов, это желание, эту тягу. Захочешь увидеть ее…Смерть…стать ее Господином…захочешь подарить ИМ избавление. Оно живет в тебе…ЗЛО…

Он был прав оно жило во мне. Да.

Я изменил сам себе ради нее, я действительно не мог ни в чем ей отказать. Я с ума сходил от того, что понимал — мне никогда не получить о нее взаимности. То возвращение…она босая, мокрая, дрожащая ко мне пришла…САМА…я обезумел от счастья. Впервые в своей жизни…Но этот черт, который голосом моей мачехи твердил мне «Ты-мразь, гнида, ничтожество. Никто и никогда не полюбит тебя. Ты- чудовище!»

И когда подбросил ей эти цепочки… я хотел видеть, как она меня ненавидит, хотел еще раз удостовериться, что любить такого, как я невозможно. Что я для нее то самое зло, и она не допускает ни малейшей мысли, что я невиновен. Я хотел, чтоб она стерла меня сама. Нажала на курок и вышибла мне мозги, как и мечтала. Разве я мог ей отказать…Но Нейм обещал…

Когда шептала мне о любви я все еще слышал голос мачехи в голове, ее синие губы презрительно корчились, а дряблая кожа отдавала серостью и запахом тлена. Она стояла у меня за спиной с указкой и шептала мне с змеиным шипением «ты — мраааазь, Иван,…ты — ублюдок и слизняк!».

Я возвращался домой, открывал ноутбук, брал в руки пистолет и клал его перед собой. Я ждал что она мне напишет…говорил себе, что, если солгала я вышибу себе мозги сам. Но она писала. Каждый день в одно и тоже время.

Разное писала…Иногда совсем не о нас, а просто о книге, которую прочла или об осени, или об уличном музыканте, которого слушала целый час у метро, потому что он играл лунную сонату. Я читал и прятал пистолет в стол. Она никогда об этом не узнает. Ведь стоило ей пропустить один день и меня бы не стало.

Я в очередной раз вытащил револьвер, проверил наличие патронов, покрутил барабан и положил перед собой… а она именно в этот день написала мне:

— Ты когда-то спросил меня почему я написала именно тебе? Почему выбрала из всех точно таких же «ник неймов»…Ты… ты отец моей дочери, Иван. Это я купила твой биоматериал…

Я меня задрожали пальцы и пересохло во рту. Я ведь много раз спрашивал себя о кого она родила. Я искал всех, кто мог быть потенциальным отцом ее дочери, я представлял ее с мужиками с офиса, перебрал всех соседей из сгоревшего дома. Приезжал в больницу, смотрел как она сидит у постели ребенка, как целует маленькие ручки и ревновал к тому, от кого она родила. Если так сильно любит своего ребенка, наверняка любила и его отца…Для меня вообще было больно видеть, как женщина ласкает и целует своего ребенка, бьется за него, жертвует. Я всего этого не познал.

Благотворительность скорее была неким успокоением, неким вкладом в ту же Вселенную. Отец забирал жизни, а я их дарил. Именно так я мог простить себя за то, что я его сын. Смотрел на выздоравливающих детей, на их счастливых родителей и ощущал, как зло отступает в свою липкую темноту.

— Через три дня у нее последняя операция и ей нужен донор…да, ты дал деньги и этого более чем достаточно…но родной донор подошел бы ей идеально. Вот зачем я искала его…. Но Нейма. Тебя. Варя…не зло. Она маленькая девочка, которая борется с болью и со смертью. И ты уже ее спасал столько раз. Благодаря тебе она открыла глаза и начала разговаривать. Я ни о чем не прошу. Не прошу стать ей отцом. Не прошу признать своей….Но я точно знаю твоя девочка любила бы тебя так же сильно, как и я. Операция в понедельник в девять утра. Мы будем тебя ждать.

Она не могла быть моей. Меня уже несколько лет как не существовало. Но я уже знал, что она не лжет…знал, что если написала, то уверена, что это правда.

Я хотел, чтоб тот придурок написал ей, что мой материал был уничтожен и на самом деле он и есть отец ее дочери. Но у козла было просветление и он признался, что никакого материала не изымал, а деньги потратил на траву и вечеринки.

Знаете, я никогда в своей жизни не получал подарков. Моя мать ничего мне не дарила ни на один праздник. Мои шлюхи обычно любили эти подарки получать.

Самым большим подарком от жизни я считал свои мозги и руки. Они сделали меня тем, кто я есть. И я никогда не понимал, что значит что-то получить. Не важно большое или маленькое.

И в тот момент, когда я понял, что Варя…что та девочка, та маленькая часть от женщины, которую я безумно люблю, является и моей частью, то заорал. Я орал, горланил на весь дом. Не помню, что именно. Бросился к фортепиано и бил на нем какие-то дикие безумные аккорды.

И пульсацией в голове Я ЕСТЬ. Я, будь оно все проклято, Я ЕСТЬ. Благодаря этой женщине, появившейся в моей жизни одиннадцать лет назад…она вытянула меня из бездны, она сделала мне самый сумасшедший подарок — она подарила мне МЕНЯ.

Но самым огромным потрясением стало еще одно сообщение. Написанное с ошибками, без знаков препинания.

«я варя ты мой папа

Приезжай варя очень будет тебя ждать

Ты приедешь»

Я понимал, что она спрашивает, но отсутствие вопросительного знака говорило о том, что это уже принятое для меня решение.

«Я приеду» 

КОНЕЦ КНИГИ