– Почему?

– Что «почему»?

– Почему у тебя нет парня?

– Булат…

– Что? Я задал вполне адекватный вопрос.

– Не согласна. Когда меня спрашивают о подобном, я всегда теряюсь, и мне хочется спросить в ответ об этом же. Вот у тебя всегда была девушка? Постоянно? Или ты некоторое время находился в поиске? Да и искал ли вообще? Может, предпочитал свободные отношения? Или тебе было некогда? Куча вопросов, Булат.

– Ловко ушла от ответа.

– Я не ставила такую цель.

– И ты спрашиваешь в прошедшем времени…

Во взгляде появилась колкость.

– Потому что сейчас ты сто процентов разогнал всех, кто даже и хотел продолжить с тобой общение.

– Мне не нужна жалость! – молодой мужчина с силой сжал зубы, отчего желваки заиграли на скулах.

– Булат… А с чего ты решил, что кто-то тебя жалеет? – она продолжила говорить мягко, не меняя интонации, хотя собеседник явно желал поговорить на повышенных тонах. – Ты молодой и красивый мужчина, и мне лично совершенно не хочется тебя жалеть. Нет причины.

– Слова… Не более того.

– Булат, ты меня не знаешь, но готов уже повесить клеймо лгуньи?

– Нет. Пока только ведьмы, – неожиданно Булат искренне улыбнулся, мгновенно сглаживая обострившуюся ситуацию.

Аня не могла не улыбнуться в ответ.

Его агрессия – способ защиты. Она с подобным сталкивалась не раз и не два. Мужчинам априори тяжелее переносить жалость.

И невозможность жить полноценной жизнью.

– Значит, буду для тебя ведьмой. Мне непринципиально.

– Покладистая? – мужчина прищурился, чем снова стал очень похож на старшего брата. – Для молодой девушки очень… оригинальная особенность.

– Ты хочешь сказать – невыгодная?

– В нашем мире надо уметь кусаться.

Ей-то не знать…

– Вот я и учусь.

– С нами не особо получится. И у меня, и у Дамира тяжеловаты характеры. Кстати, на чем вы сговорились с братом?

– Можно, я не буду отвечать на этот вопрос?

– Нельзя.

– И всё же я промолчу.

– Я спрошу у Дамира.

– Это так важно для тебя?

– Хочу знать. И контролировать ситуацию. Может, я хочу быть твоим работодателем?

– Булат, это… не работа.

– Но Дамир же платит тебе?

– В семье Шаитовых всё измеряют деньгами? – ей всё больше не нравилось, куда клонил Булат.

– Сейчас всё измеряется деньгами.

– Булат…

– Хочу знать сумму.

– Мы только собираемся с твоим братом обсудить условия. Я как раз должна сейчас с ним встретиться.

– Хочешь сказать, что Дамир подпустил тебя ко мне без договора?

– Мы обсудили… некоторые пункты.

– Какие именно?

– Булат, обо всем по порядку.

– Я буду присутствовать при встрече.

– Нет! – выпалила слишком поспешно Аня, выдав себя с головой.

Мужчина едва заметно склонил голову набок. Ане не нравился его взгляд. Сканирующий. Она не рассчитывала, что между ними быстро возникнут доверительные дружеские отношения. Воевать – не вариант и вовсе.

– Тогда и я тоже говорю «нет». Сотрудничества не будет, – гордо и зло вздернув подбородок кверху, Булат активизировал механизмы коляски, приводя её в движение и разворачиваясь.

Аня не кинулась следом. Зачем?

Она выждала пару минут, потом вышла из комнаты.

Предстоял разговор с Дамиром.

– Ты опоздала.

Да, она не уложилась в отведенные ей десять минут.

– Извини.

– Постарайся впредь не опаздывать. У меня есть расписание, и я не могу его постоянно корректировать.

Дамир ожидал её в небольшой гостиной. Или, наверное, в этом доме она служила столовой. Обеденный стол был накрыт. Для Дамира и неё. Аня почувствовала неловкость.

– Дамир, ты прав. Я не подумала. Ещё раз прошу меня извинить.

– Садись.

Мужчина кивнул на стол. Сам же он продолжил стоять у небольшого дивана, упираясь руками в его спинку.

– А ты?

– Я уже завтракал. Ешь и идем ко мне в кабинет. Там привычнее.

Девушка кивнула. Есть под пристальным изучающим взглядом было дискомфортно. Аня справилась. Сделала себе несколько тостов, выпила ягодный йогурт, несомненно, свежеприготовленный и нереально вкусный. Не хватало кофе.

– Кофе подадут в кабинет.

Хорошо, что хотя бы в спину не спросил, закончила ли она, наконец, или ещё немного время потянет?

Аня поднялась, задвинула за собой стул.

– Я готова.

Он приблизился к ней, нависнув. Аня с готовностью отступила бы, да некуда.

Почему ей постоянно кажется, что мужчина, приближаясь к ней, едва сдерживается, чтобы не прихлопнуть её, как назойливую муху, что летает где-то под потолком, жужжит и мешает его обычному ритму дня?

– Всегда бы ты была такой…

– Покладистой? – закончила Аня, не подумав.

Воздух вокруг них потяжелел. Аня ничего не могла поделать, мужчина приближался и нёс свою энергетику. Из-за того, что природа наделила его мощной аурой, ежедневно подпитываемой твердым упрямым характером, привычками не сдаваться перед трудностями, побеждать, энергия Дамира поражала. Аня пока сопротивлялась ей. Но надолго ли её хватит?

– Люблю послушных девочек.

– Не люблю мужчин-доминантов.

– Тогда что ты делаешь в моем доме, ведьма?

– Хороший вопрос, Дамир. Так мы идем беседовать? Кофе очень хочу.

Она выпрямила спину.

Выдержала первый разговор в офисе, выдержит и этот. К тому же, она приняла решение раскрыться.

Кабинет также производил приятное впечатление. Одну стену полностью занимал стеллаж с книгами с толстыми корешками. Кожаные черные кресла, такой же большой диван у стены. Несколько художественных фотографий в простых только на первый взгляд рамках. Стол большой и многофункциональный, чтобы выполнять все запросы хозяина кабинета.

Перед диваном стоял небольшой столик. Не успела Аня осмотреться, как в дверь раздался негромкий стук.

– Да, Нина, входи.

В кабинет вошла невысокая женщина лет пятидесяти, с подносом.

– Как вы и просили.

Женщина поставила поднос на столик и вышла, даже не посмотрев на Аню. Вышколенность прислуги тоже о многом говорила.

– Присаживайся, девочка-Аня.

На подносе стояли две чашки с кофе, сливки, сахар, сгущенное молоко. Аня по инерции потянулась к сахару и спросила:

– Тебе сколько ложек?

– Две.

Она не смотрела на Дамира, но почувствовала, что кожу на шее слегка закололо. Смотрел он. Слишком пристально. И находился слишком близко.

Она положила сахар ему в чашку и чуть отодвинула. Передавать в руки не будет. Себе положила одну. Сегодня ей хотелось сладкого.

– Девочка-Аня, предупреждаю сразу: этот разговор последний. Если мы не договариваемся, если ты продолжаешь увиливать, уходить от моих – заметь! – довольно прямых вопросов, мы расстаемся. Я отправляю тебя к Булату. И разговоры ведешь ты с ним. Булат парень состоятельный. Думаю, договоритесь.

Снова про деньги…

Они ей нужны. Ей есть, кого отблагодарить.

– Булат хотел присутствовать при нашем с тобой разговоре, я попросила этого не делать.

Аня оказалась права: Дамир находился рядом. Он сел на диван, между ними только столик.

– Даже так… Брат приходил к тебе?

Ей показалось или в голосе мужчины появилось недовольство?

– Отчасти я по этой причине и задержалась, – она долго не могла вынести его взгляда и сделала вид, что полностью поглощена кофе.

Ответной реплики не последовало.

Некоторое время они молча пили кофе. Первой справилась Аня. Сделала последний глоток, поставила чашку на поднос. Следом за ней так же поступил и Дамир.

– Я жду.

– Надо полагать объяснений.

– Да.

– У тебя есть досье на меня.

– Девочка-Аня, – вкрадчиво и с явным предостережением, немного растягивая слова, сказал Дамир, откидываясь назад и вытягивая руку вдоль спинки дивана. – В досье, например, не говорится, что ты любишь себя ласкать по утрам.

Вроде бы поза расслаблена. Но как же она обманчива! Дамир очертил себе территорию.

И Аня находилась внутри ее границ.

Выдохнув, девушка начала говорить.

– Ведьмы, как ты меня называешь, Дамир, сейчас не те. Меркантилизм свойственен и мне. Я хочу замуж по очень простой причине. Хочу обеспечить себя. Хочу… – она не удержалась и шумно сглотнула. – Защиты. Мой дар, а как ты мог убедиться, он у меня есть – недолговечен. После Булата, когда я его снова поставлю на ноги, то потеряю девяносто процентов силы. Я смогу помогать, но не так… основательно. Это первое. Одна из причин, почему я пришла именно к вам. В твою семью. Почему не деньги, а именно твоя фамилия? – Аня мысленно порадовалась, что кофе допила, чашку поставила. Иначе Шаитов-старший сейчас лицезрел бы тремор ее рук. – Я уже говорила. Деньги деньгами, а фамилия – это другое. Естественно, ты составишь брачный контракт. И, естественно, я его подпишу. Если ты примешь мои условия, мы обговорим и срок нашего брака. Он будет недолгим, – Аня опасалась смотреть в сторону мужчины. Достаточно и усиливавшегося покалывания. – Я уже говорила, что хочу обеспечить себя. Хочу быть уверенной в завтрашнем дне. И не хочу повторения… вот этого.

Он уже видел её шрамы. У неё в квартире и сегодня в спальне.

И всё же она немного сдвинула ворот платья, обнажая изувеченное плечо.

– Дальше.

– Дальше… – Аня не ожидала от себя подобного волнения. Собиралась, готовилась, даже мысленно представляла, как рассказывает, и всё равно не справляется с эмоциями. – Это не авария. Я соврала, и ты, безусловно, об этом знаешь. Меня… заказали. Не убить, конечно, и на том спасибо. Испугать. Покалечить. И… изнасиловать.

Аня, не сдержавшись, поднесла руку к губам, не замечая, как пальцы всё же дрогнули. Она ещё тогда, в те ужасающие для неё дни, решила, что больше не позволит панике и отчаянию захлестнуть себя. Но страх, дикий, первобытный вернулся. А с ним вернулась и беспомощность.

– Сколько их было?