– Я уже не безработная! – Машины глаза радостно заблестели. – Скоро в нашей семье будет два добытчика.

– На случай, если я окажусь в больнице? – ехидно ответил Андрей, вручая ей влажное полотенце. – Это хорошо. Потому что я могу провести на больничной койке достаточно много времени. Может быть, всю оставшуюся жизнь.

Он удалился на кухню и принялся жадно пить воду, отдуваясь и шмыгая носом.

Маша повесила полотенце на место и присоединилась к нему.

– Не говори глупостей, – пожурила она его и обняла за широкие плечи. – Все будет в порядке. Теперь мы вместе, и нас ничто не пугает.

– Ага, – сказал он, наполняя чашку водой. – Кроме инвалидности и нищеты.

Маша загадочно улыбнулась, обхватив его за шею и заглядывая в глаза.

– Как я уже говорила, у меня есть хорошая новость.

– Ну, выкладывай свою новость.

Она отступила на шаг и встала перед ним, подбоченившись:

– Можешь поздравить меня. Помнишь, я собиралась заняться выпечкой? Так вот, я это сделала. Напекла кучу пирогов.

– О! – оживился Андрей, обводя взглядом кухню. – И где же они?

– В том-то и дело, что их не осталось, – улыбаясь, сообщила Маша.

– Купили?

– Все до одного.

– Поздравляю, – кивнул Андрей. – Много заработала?

– Пока не очень.

– Тогда и хвастаться особо нечем, – рассудил он.

– Я не хвастаюсь, – обиделась Маша. – Я делюсь с тобой радостью.

– Да и радоваться особо нечему, насколько я понял.

– Мне заказали еще.

– Чтобы опять скупить товар по дешевке?

– Но ведь это только начало, – смутилась Маша. – Правда?

– Начинать хорошо в двадцать лет, – скептически заметил Андрей, усевшись за стол. – А не в тридцать, когда денег только на съемную квартиру хватает. Хорошенькая перспектива – мотаться по чужим углам… с чужой женой.

Последние слова вырвались у Андрея случайно. Было видно, что он пожалел о сказанном. Но слово, как известно, не воробей: вылетит – не поймаешь.

Не забудешь – не простишь.

– Что ты сказал? – переспросила Маша упавшим голосом.

– Ты слышала, – буркнул он. – А что такого? Я просто констатирую факт. Говорю правду, даже если она кому-то неприятна.

– Разве ты сам не хотел этого? – Машин голос дрогнул. – Разве не ты попросил меня?

– Ну, первоначальная инициатива была твоя, – заметил Андрей. – И это опять правда, которую ты не сможешь отрицать.

– Какой же ты все-таки…

– Какой?

– Я стараюсь, лезу из кожи вон ради нашего будущего, а ты даже слова хорошего не сказал!

Со слезами на глазах Маша убежала за перегородку и упала ничком на диван, который с первого дня больше не задвигался обратно. Для его поломанных колесиков это была слишком тяжелая задача, а Андрей заявил, что незачем проделывать каждый раз одну и ту же бессмысленную работу. Рыдая, Маша вспоминала и об этом, и о других недоразумениях и обидах, которые постепенно накапливались.

Вздохнув, Андрей отправился за ней.

– М-а-а-а-аш, – ласково позвал он. – Ну прости, прости. Я не хотел тебя обидеть. – Он сел рядом со всхлипывающей Машей и стал водить ладонью по ее спине и плечам. – Прости, слышишь?

– Не думала, что ты такой бессердечный!

– Очень даже сердечный.

Он поцеловал ее в подрагивающую макушку.

– Оставь меня! – еще горше заплакала Маша. – Ты меня никогда не любил.

– Любил и люблю! – запальчиво возразил Андрей. – Но, видно, не суждено нам быть вместе.

– Что? – Маша подняла на него заплаканные глаза. – Что ты хочешь сказать?

– Извини, – выдохнул Андрей, садясь прямо и зажимая коленями сведенные вместе ладони. – Но так у нас ничего не получится.

– Как так? – Подобрав под себя ноги, Маша села на диване.

– Да так, – пробормотал он, морщась, как от зубной боли.

– Объясни, что именно тебя не устраивает, – потребовала она.

– Пока ты не наладишь отношения с мужем, у нас ничего не выйдет. – К концу фразы щеки Андрея пылали от смущения. – Я не могу каждый вечер ходить и бояться, что меня изобьют в подворотне. Это, знаешь ли, не слишком приятно.

Маша смерила его презрительным взглядом.

– По правде говоря, не думала, что ты так легко сдашься, – произнесла она, скривив губы. – Не ожидала, что ты струсишь.

– Я не трус! – горячо возразил Андрей, пружинисто вскочив с дивана. – Но что за жизнь такая? Я все не так себе представлял.

– А как? – Маша вытерла слезы, блестевшие на щеках. – На необитаемом острове под банановой пальмой, где ничего не нужно делать, а только наслаждаться жизнью? – Она повысила голос. – Так мы не в рекламном ролике, а в реальной жизни! Ясно?

– Мне как раз предельно ясно! – заорал Андрей в ответ, и пальцы его сжались в кулаки так, что костяшки побелели. – Совершенно ясно, что сегодня мне разбили нос, а завтра отобьют почки или проломят череп. – И кто нас будет содержать? Может, твой муж?

– Знаешь, – произнесла Маша с неожиданным спокойствием, удивившим ее саму, – я не вправе винить тебя за этот страх. – Она горько усмехнулась. – Я сама всю жизнь чего-то боюсь. Так что мы два сапога пара.

– Прости. – Андрей порывисто прижал к себе Машу. – Мне правда очень жаль, что я не тот, кто тебе нужен.

– А мне жаль, что я не стала для тебя такой женщиной, – грустно улыбнулась Маша. – Той самой…

– Ты хорошая, очень хорошая, – заторопился он. – Просто тебе нужен другой мужчина. Не я.

– Может быть, мне вернуться к мужу? – спросила она.

– Может быть. Не знаю. Не мне решать.

Машин подбородок задрожал, когда Андрей оставил ее на диване одну. Уткнувшись лицом в подушку и слушая, как он собирается, она кусала губы, чтобы не дать волю эмоциям. Как только дверь за ним захлопнулась, Маша, обхватив голову руками, зарыдала в голос.

Это походило на крик смертельно раненого зверя.

Глава 8

Маша не сразу поверила, что Андрей ушел от нее и уже не вернется. Плохое трудно принять сразу. Всегда в душе теплится надежда, что все обойдется и само как-нибудь уладится. Или просто произошла ошибка. Однако ошибки не происходят сами по себе, кто-то должен их совершать.

И в нашей жизни этот кто-то – мы сами.

Лишь спустя два дня Маша сумела признать, что ошибалась, принимая за любовь увлечение, которое превратилось в дым, как только страсть перегорела. Горючее закончилось. Не стало сексуального притяжения – не стало ничего. Оказалось, что любили друг друга только тела, но их чувства оказались слишком кратковременными, поскольку мозги и сердца были отключены.

Если Андрей, дав выход гормонам, охладел и поспешил вернуться к своей прежней жизни, то для Маши этот роман послужил трамплином, позволившим ей еще решительнее устремиться в будущее. Благодаря Андрею она сумела понять, что не может больше жить как прежде. Да, как и любой женщине на ее месте, Маше было горько, что мечта о большой любви оказалась эфемерной и несбыточной. Но, несмотря на горечь разочарования, она не винила Андрея. Они были как два странника, которые встретились, чтобы пройти некий отрезок пути вместе. Потом их дороги разошлись. Что ж, прощай, плотник с красивым торсом! Счастливого пути и не поминай лихом!

Оставшись одна, Маша не испытала потребности вернуться к Владу. Она училась самостоятельности и, несмотря на трудности, ощущала радость, преодолевая их. Это была бесконечная борьба за выживание. Но разве не все творения природы вынуждены играть в эту игру?

Маше пришлось тяжело, но она не жаловалась. Просто некому было. За две минувшие недели Влад не давал о себе знать ни приходами, ни телефонными звонками. Он словно бы забыл о ее существовании. Маша осталась один на один со своими проблемами. Деньги, оставшиеся от аренды квартиры, таяли, словно снег весной, а пополнять запасы не получалось. Маше приходилось экономить буквально на всем.

Каждое утро она приходила в «Чашку» – то самое единственное кафе, где покупали ее пироги. Хозяин-кавказец ставку не поднимал, находя все новые причины, чтобы платить по-прежнему. Это был замкнутый круг. Маша чувствовала себя белкой в колесе. Загнанной белкой, скачущей из последних сил.

Выручки хватало только на закупку продуктов для новых пирогов и скудное питание, состоявшее из яиц, гречневой каши и иногда кефира. Через неделю и без того стройная Маша стала похожа на тень, но она не собиралась сдаваться. Вечером, сцепив зубы, она месила ставшее ненавистным тесто, а утром готовила свежую начинку и крутилась возле духовки. Несмотря на трудности, Маша была благодарна судьбе и за такую малость, потому что это позволяло ей жить самостоятельно. Она старалась не думать о том, что вскоре наступит день, когда нужно будет продлевать аренду. Она надеялась на непонятное чудо, которое поможет ей заработать необходимые деньги.

А кто из нас не ждет чуда, не лелеет надежду?

* * *

Неожиданно теплым погожим утром Маша, как обычно, явилась в «Чашку» с несколькими пакетами, в которых лежало семь пирогов. Кофейный аромат вызвал обильное слюноотделение. Маша никак не могла привыкнуть, что теперь не в состоянии позволить себе выпить чашку кофе в таком заведении. Протянув пакет хозяину, которого Маша до сих пор не приучилась называть просто Гургеном, она взглянула на мирно завтракающих людей. Заметив, как на нее с интересом смотрит какой-то мужчина, она сконфуженно отвела глаза. Она прекрасно понимала, что в ней больше не осталось прежней ухоженности: яркий маникюр сменили коротко остриженные ногти, модную укладку – тугой пучок волос, естественный макияж – полное его отсутствие. Пожалуй, больше всего она боялась, что может встретить кого-нибудь из старых знакомых. Как бы они отреагировали на преобразившуюся Машу? Наверняка стали бы лезть с вопросами, отвечать на которые совершенно не хотелось.

– Вот, держи. – Отсчитав деньги, Гурген протянул ей несколько самых мятых, самых засаленных купюр.

– Подождите, – пролепетала она. – Здесь слишком мало.